Тополиная рубашка

В темный терем отведу.   Тополь помнил всех, кто ссаживал на коленях кожу, пытаясь добраться хотя бы до первой развилки. Всех, кто, окончив школу, вбегал во двор и радостно лупил по стволу ненужным теперь портфелем. И тех, кто жил здесь всегда, и тех, кого заносили в наш сибирский город ветры военных эвакуаций… Тополь не обижался ни на ребят, ни на взрослых. Не обижался, когда по нему били тугими мячами, когда вырезали на его коре инициалы и сердца со стрелами, когда стреляли в него из пугачей. Не обиделся на соседку Василису Тимофеевну, когда она вбила в ствол железный штырь, чтобы привязывать

– Оно никакое, колдовство-то. Оно просто сила такая. Ну, вроде как электричество. Для чего хошь использовать можно. Когда для света и для радости… – Он взглянул на негоревшую лампочку. – А когда для стула электрического, как американцы эти… Значит, в какие руки попадет, так и будет. – И магнитное притяжение тоже! – вспомнил я и вытянул руку с компасом. – Вот… Иногда оно чтобы верный путь узнавать, а иногда для магнитных мин, как фашисты придумали…

Почему-то в любой новой компании меня быстро начинали дразнить и даже поколачивать. То ли не везло мне на знакомых, то ли мальчишки сразу угадывали мой страх перед ними, а боязливых нигде не жалуют. Поэтому, куда бы наше семейство ни переезжало, я продолжал ходить в старый двор на улице Герцена. Здесь прошло мое дошкольное детство, здесь друзья были надежные, а недруги – привычные и нестрашные.