Оранжевый портрет с крапинками

По некоторому опыту жизни Юля знала, что жизнь эта изменчива. И если все абсолютно плохо, измениться может только к лучшему.

– Балда он путаная… А ты тоже! Вот натреплю твои ухи! – За что?! – от души возмутился Фаддейка. – За письмо!.. Нет, ты молодец, но зачем последние-то слова? Что я мучаюсь… – Чтобы все было ясно… – и тут, как всегда, хихикнул и подставил оттопыренное ухо: – Дерни и успокой душу. В любовных делах всегда невиноватые страдают. Юля засмеялась и щелкнула по уху ногтем: – Пыль отряхни… Ох, какой ты все-таки молодчина, Фаддейка. – Я-то молодчина. А ты? Почему ты сама не додумалась им домой написать? Или позвонила бы с почты! У них же телефон… – Я… не знаю, – вздохнула Юля. – Это как-то… ну, не знаю я. – Сказать тебе, кто ты? – сурово спросил Фаддейка. – Или сама понимаешь? – Понимаю. Дура, – с радостной покорностью призналась Юля. Он сказал снисходительно: – Ладно уж. Во всех книжках написано, что влюбленные всегда глупеют. Юлина радость быстро успокаивалась. Не то чтобы тускнела, но уже не пузырилась, не фыркала ликующими брызгами, как в первые минуты. В ней появились уже капельки печали. Наверное, оттого, что вспомнились все тревоги, тоскливые мысли… Но без них, без тревог-то, разве проживешь? – Да не влюбленная я… – грустновато сказала Юля. – Влюбленность – это так… ну, легонькое что-то. А у нас как-то все по-другому. Мы даже на свидания толком не ходили. – Ладно, сами разберетесь, что там у вас, – откликнулся Фаддейка. – Ты завтра позвони. Юрий уже, наверно, дома, на каникулах. – Ой, конечно… Фаддейка, а ты покажешь Ксенино письмо? – Ну… то, что про Юрочку твоего, покажу. Там ведь не только про него. – На-адо же! – не удержалась она. – Про что же еще? – Некоторые такие любопытные…

– А кто своему милому Юрочке вбил в голову, что будет работать в Верхне-Тальской библиотеке? А точного адреса не дал… – Какой еще адрес, если до востребования! Область известна, индекса я сама не знала, он обещал его на почте спросить. Трудно, что ли? – Индекс какого города? – сухо осведомился Фаддейка. – Как какого? Если Верхотальская библиотека, то ой… – Верхотальская или Верхне-Тальская? – тем же сухим тоном переспросил Фаддейка. – Ой… – Может, объяснить тебе, где Верхне-Тальск? На двести кэ-мэ выше по течению. Не слыхала? – Ой… а… Да это он сам перепутал, дурак такой! Я говорила «Верхотальская»! Ой, Фаддейка, а откуда ты это… – Кто перепутал, разберетесь сами, – уже с прежней ехидцей хмыкнул Фаддейка. – Он тебе пять писем на этот Верхне-Тальск отослал. Два – из-за границы… И теперь будет отрывать тебе голову. – Ой, Фаддейка. Ой, миленький, откуда ты это знаешь? Он пожал плечами: – Очень просто. От Ксени. – От… от кого? – До чего ты бестолковая. От его сестры. – Ты что… Ты с ней знаком? – Вот еще! Просто взял и написал письмо. Адрес-то ты мне показывала. Помнишь, на конверте? – Ох… И что? Что ты написал? – У Юли от радости и от какого-то детского стыда горячим воздухом обдувало лицо. – Ну, что… Очень просто. – Фаддейка опять пожал плечами и на ходу будто прочитал по листу: – "Здравствуй, Ксеня. Тебе пишет один мальчик, Фаддей Сеткин из Верхоталья. У нас в библиотеке работает на практике студентка Юля Молчанова. Она ждет писем от твоего брата Юры, а их все нет. Она очень волнуется. Напиши, пожалуйста, что известно о Юре. Если он больше ей не хочет писать, лучше уж сразу ей сказать, чем она так мучается…" Вот и все… – Ух ты, Фаддеище… И она ответила? – Ох, ну до чего же ты тупая в голове. Я же говорю: сегодня пришло письмо!