Цитаты из книг автора «Владислав Конюшевский»

правильно говорят: «Был культ, но ведь была и личность»…

даже не знал разницы между штрафным батальоном и штрафной ротой! Думал, это одно и то же. М-да… молодой был – глупый. Ведь штрафбат – это подразделение для провинившихся офицеров и только для них. На нашем фронте, например, он всего один. И штрафных рот для рядовых – четыре. А у Жукова аж три штрафбата на фронт приходится.

у отца сердечный приступ случился, когда он увидел, что его бывшего командира полка, который таксистом работать устроился, хлещет по щекам какая-то французская мразь. А тот, боясь потерять работу, даже не защищался… У Игната Киреевича дочь тогда тяжело болела, и деньги нужны были как воздух.

Благодаря тому, что у нашей семьи были неплохие накопления, мы в эмиграции смогли нормально устроиться. Но я видел, как эти лягушатники относились к другим русским. Хуже, чем к выходцам из колоний.

Люди лица случайных прохожих обычно не запоминают, если в памяти что и отложится, то какой-нибудь яркий штрих в одежде. Избавься от него, и ты – новый человек.

в Бога у нас верят многие, как бы коммунисты с этим ни боролись. Особенно сейчас. Сам знаешь – на войне не бывает атеистов. Я тоже верю, только вот в церковь не хожу – мне посредники для общения с Создателем не нужны.

Кто этих женщин поймет. Я так думаю, что когда мы сможем хоть чуть-чуть в них разобраться, то будем столь стары, что девушки нам будут уже неинтересны.

совсем без оружия ощущаю дикий дискомфорт – как будто голышом ходишь…

Видите ли, в чем дело – в Германии всегда было два мощных течения: одно проанглийское, одно пророссийское. С приходом Гитлера к власти, помимо националистов, верх одержало именно проанглийское лобби. Не зря же гитлеровские мистики объявили англичан арийской расой.

После того, что они натворили у нас, немцы были твердо уверены, что русские всю Германию в блин раскатают и превратят в безжизненную пустыню. Только вот менталитет славянский при этом не учитывали… Ну не воюем мы с побежденным противником, нет у нас этого в крови. Даже у человека, потерявшего всю семью из-за войны, рука не поднимется зарезать безоружную немку или пристрелить ребенка. Это он сейчас, себя яростью накачивая, может представлять, что сделает со всеми гитлеровскими выкормышами. Но когда до дела дойдет, когда перед ним будет стоять какая-нибудь тетка с ребятишками, то он максимум плюнет и уйдет. А еще вернее, поделится с ней продуктами из тощего солдатского сидора.