1. Костюм для майора

Войдя в секцию «Мужская одежда», Валентин Авдеевич Тернистых почувствовал себя, как на минном поле, неуверенно и беспомощно. Он прошел вдоль рядов с выставленными на показ мужскими костюмами из разных тканей различных расцветок. Приблизился к отделу, где висели костюмы подходящих размеров. Суетливо ощупывал ткань, изучал бирки и ценники. Все чаще попадались на английском языке и китайских иероглифах. Невозможно было понять, каков размер изделия. Не мог он определиться и с цветом костюма: черный или темно-синий или светло-кремовый с тройкой…

«Вот досада, оказывается не так то просто выбрать хороший костюм, чтобы он радовал, а не огорчал впоследствии»,– подумал Тернистых, и остановился в полной растерянности. Вытер носовым платочком вспотевший лоб. Увидел в огромной зеркало унылое выражение своего лица и заметил приблизившуюся из-за спины женщину-продавца в фирменной одежде.

– Мужчина, мне кажется, что вы нуждаетесь в срочной помощи,– произнесла она. – На вас больно смотреть.

Валентин Авдеевич обернулся и встретил ее добрый сочувствующий взгляд. Милое лицо карие глаза, среднего роста с изящной фигурой.

– Если больно, то помогите, – сдержанно улыбнулся он.

– Судя по всему, вы затрудняетесь в выборе костюма? – спросила женщина, ласково улыбнувшись губами, тонко очерченными перламутровой помадой.

– Да, пожалуй, – признался он и попросил. – Мне бы такой костюм, чтобы не слишком дорогой и не очень дешевый.

– Покупка костюма – дело серьезное,– заметила она.– Обычно мужчине в этом помогает жена или невеста. Поэтому я поначалу решила, что вы рассматриваете швейные изделия ради праздного любопытства. Есть такая категория людей и среди вашего брата, а не только женщин. Почти каждый день приходят, словно в музей, смотрят, но ничего не покупают. Своеобразное хобби. Наверное, от этого какое-то удовольствие получают. Краж вроде бы не совершают, приходится их терпеть. Так вам жена доверяет подобную покупку?

– Я холост, – почему-то смутившись, признался Валентин Авдеевич.

– Что же так? Видный, интересный мужчина в расцвете сил? – неподдельный интерес появился в ее глазах.

– Служба прошла в закрытых гарнизонах, а невест там не густо,– пояснил он.– Не отбивать же жен у своих друзей – офицеров не соблазнять же их юных дочерей. Честь и совесть не позволяли. Теперь вот ушел в запас, на пенсию. Старый костюм обносился, вышел из моды. Я его редко одевал, все больше в мундире. Он свою вахту отслужил, вот я и решил приобрести цивильную одежду. А мундир, разве что по военным праздникам буду одевать.

– Такой молодой, а уже пенсионер. Мне до пенсии еще восемнадцать лет здесь среди одежды томиться, – вздохнула она.– И до какого звания вы дослужились, если это не военная тайна?

– Для вас, Любовь Андреевна, – Тернистых прочитал ее имя на карточке, приколотой к элегантному бирюзового цвета костюму.– Никаких тайн. Я – майор, военный летчик. Служил бы и дальше, но пошла кампания расформирования авиаполка, сокращений и увольнений. Лет выслуги у меня было достаточно, поэтому подал рапорт, чтобы остались на службе друзья, у которых семьи и дети. Мне на одного пенсии хватит, да и подрабатывать смогу по инженерной части. Голова на плечах и руки не крюки. Всякую там технику, электронику смогу ремонтировать.

– Значит, гуманно поступили,– похвалила Любовь Андреевна.– Как только вы появились в секции, я сразу по выправке поняла, что из военных или из налоговой милиции, поэтому решила не беспокоить. Итак, товарищ или господин майор, коль у вас нет жены, то я на время ее заменю. Позвольте вас обслужить. Значит, вам нужен костюм?

– Конечно, за тем и пришел, – обрадовался он.

– Я так полагаю, что костюм должен быть не слишком ярким и светлым и не очень темным и мрачным, чтобы его можно было одеть по любому случаю. Правильно? – спросила она.

– Правильно, очень верно. Я ведь не артист, чтобы выступать на сцене, – произнес Тернистых. – Мне богатый гардероб, несколько костюмов ни к чему. Сорочки, галстуки – это другое дело надо разнообразие, а костюма и одного достаточно.

–Кстати, как вас зовут, товарищ майор? Мое имя и фамилию вы прочитали на жетоне, – улыбнулась Любовь Андреевна.

– Валентин Авдеевич Тернистых,– представился он.– А у вас имя, и фамилия прекрасны – Любовь Чародеева. Наверное, потому, что вы магически очаровательная женщина.

– Спасибо за комплимент,– просияли ее глаза. Она бережно взяла его под руку и подвела к сектору, до которого он прежде не дошел.

– Здесь костюмы отечественного производства, но по качеству ткани, элегантности модели и красоте не уступают импортным, даже их превосходят,– пояснила она.– А цена вполне доступная. Снимите-ка вашу куртку.

Тернистых исполнил ее просьбу. Чародеева взяла из его рук летную куртку. Оценивающе поглядела на его статную фигуру в мундире летчика с эмблемами и большой звездой на погоне с двумя просветами со знаками отличия на широкой груди.

– Вы замечательно выглядите,– с теплотой в голосе сказала Любовь Андреевна.

– Стараюсь,– улыбнулся майор и заметим. – Сказывают, что сейчас, как на карнавале или маскараде, в моде малиновые и зеленые пиджаки?

– Да, их носят чиновники и представители криминала, чтобы выделиться.

– Неужели? Я об этом не знал, – признался он.

– Вы ведь к ним не имеете отношения?

–Нет, конечно, нет. Я – офицер авиации, человек чести и долга, с бандитами не связан.

– Тогда малиновый или зеленый пиджак вам ни к чему. Это дресс-код представителей криминала.

Она повесила его куртку на плечики. Сняла с вешалки костюм стального цвета.

– Будьте добры, Валентин Авдеевич. Вам этот цвет нравится?

– Так точно!

– Тогда примерьте,– она подала костюм и указала взглядом на свободную кабину. – Оденетесь, позовите. Я погляжу, как он на вас сидит.

– Так точно! – еще не отвыкнув от дисциплинарного и строевого уставов, отозвался он. Зашел в кабину, зашторил. Снял мундир, брюки и туфли. Надел новый костюм, застегнул пуговицы. Взглянул в зеркало на свое изображение, пригладил короткие волнистые волосы, слегка тронутые на висках первым налетом седины.

«Я еще могу нравиться женщинам,– с удовлетворением подумал Тернистых.– Вся молодость прошла, то в училище, то у черта на куличках в дальних гарнизонах и на аэродромах с подземными ангарами. Пора ощутить вкус светской жизни. Пожить в свое удовольствие, а не только для державы, политиков, приведших к ликвидации воинских частей, разрушению военных городков и современных аэродромов и особенно в Крыму, прежде непотопляемом авианосце Краснознаменного Черноморского флота. К черту этих бездарных, бестолковых политиков, разрушивших самое сильное государство. Но история не прощает подобных трагедий».

– Любовь Андреевна! – позвал он.– Я готов.

Женщина откинула полог шторы и вошла, наполнив кабину духами. Смерила покупателя с головы до пят, аккуратно повернула его по оси. Он легко повиновался этим движениям. Женщина, касаясь локонами каштановых волос его лица, разгладила ладонями ткань на его плечах, одернула полы костюма. Проверила, не тесны ли брюки.

– Пожалуй, сойдет, я неприхотлив, за модой не гонюсь, – произнес Тернистых, томимый ее молчанием.

– Эх, почти все мужчины похожи друг не друга, только бы быстрее и все дела,– ласково упрекнула Чародеева.– Брюки в самый раз, а вот пиджак немного тесноват. Если только на сорочку, то подойдет, на пуловер или свитер – затрещит по швам. Надо брать с небольшим запасом. Плечи у вас, Валентин Авдеевич, как у дискобола или метателя ядра, да и вся фигура спортивная, атлетическая. Любо-дорого поглядеть.

– Веду здоровый образ жизни, активно занимаюсь физподготовкой, по утрам качаю пресс, принимаю холодный душ, чтобы быть в форме, – ответил он.– Привычка, как говорят, вторая натура.

– Это полезная привычка, продолжайте в том же духе,– похвалила она.– Мужчина должен быть крепким, энергичным и выносливым, тогда и потомство будет здоровым. Верно, ведь говорят, какое семя, такое и племя. Женщины таких мужчин, как вы, очень обожают. Вялость и немощь – удел стариков. Вы ведь, наверняка, не курите и не пьете?

– Не курю, но пью в меру по праздникам, когда есть повод.

–Так вы – идеальный мужчина. Вам не более сорока лет?

– Почти угадали, сорок три.

– Замечательный возраст, зрелости и мудрости,– подчеркнула Чародеева.– Так на пенсии, будучи одиноким человеком, холостяком, у вас уважаемый Валентин Авдеевич, есть шанс набрать вес. Следует лишнюю энергию сжигать, вы, надеюсь, знаете, каким способом. Все же советую, взять костюм по просторнее, чтобы не сковывал движения и вы себя в нем чувствовали не, как рыцарь в кольчуге или панцире, а свободно и раскованно. Я понимаю, вы привыкли к мундиру, портупее, стягивающей словно корсет. Но теперь у вас другая жизнь, другой режим. Вам этот костюм нравится, только честно?

– Нравится, хотя привык к темно-голубой форме,– признался он.– Но вы правы, надо избавляться от стереотипов, от стандартов, ведь мир ярок и многоцветен.

– Вот именно. Вы подождите в кабинке, а я принесу точно такой же костюм, но размером больше,– велела она. Тернистых терпеливо примерил второй костюм. Любовь Андреевна, вновь, обдав его ароматом духов, разгладила лацканы. Он почувствовал на своей щеке касание ее волос, горячее дыхание. Она, будто невзначай прильнув к нему грудью, тут же отстранилась. Еще раз повертела его, пристально оглядела и довольная, словно обнова предназначалась ей, сообщила:

– Вот теперь в самый раз. Платите в кассу и костюм ваш. Если хотите, можете его не снимать. Я упакую ваш мундир?

– Будь, по-вашему, – согласился он.

– Юля! – Чародеева окликнула девушку, сидевшую за кассовым аппаратом. – Прими у Валентина Авдеевича деньги за костюм, который на нем. Я выпишу квитанцию.

– Хорошо, – отозвалась Юля. Любовь Андреевна аккуратно упаковала мундир в бумагу, перехватив крест – накрест шпагатом, подала Тернистых летную куртку и любезно проводила к кассе, где он расплатился за покупку. Отойдя вместе с ним к витрине шагов на пять, призналась:

– Очень приятно было с вами познакомиться.

– Мне тоже,– галантно склонил он голову.– Очень вам благодарен за помощь в выборе хорошей вещи. Для меня, как вы смогли заметить, это целая проблема. Не люблю ходить по магазинам и рынкам. Я дилетант в бытовых вопросах. Моему приятелю, однополчанину Анатолию однажды на вещевом рынке всучили импортный костюм по дешевке. Он походил в нем пару дней, попал под дождь и костюм расползся, посыпался, как будто бумажный. Вскоре выяснилось, что он из набора ритуальных услуг для покойника.

– Какой ужас! – вскликнула продавец. – В таких делах надо доверять женщине.

– Он закоренелый холостяк.

– А вы? – интригующе улыбнулась она.

– Женщины мне нравятся, без них жизнь серая и неуютная,– вздохнул Тернистых.

– Извините за любопытство, а есть кто-нибудь у вас? Я имею в виду даму сердца? – спросила она.

– Нет, но, кажется, будет,– он смело заглянул в глубину ее глаз, заставив женщину отвести взгляд в сторону. Выдержав паузу, видимо решая, стоит ли откровенничать, она прошептала:

– Мне кажется, что мы вами родственные души. Я – мать-одиночка, живу с дочерью. Ей девятнадцать лет, студентка университета. Вот вам мой телефон и адрес на тот случай, если вдруг костюм вам разонравится. Я его поменяем без всяких проблем. Звоните без стеснения. Чародеева подала ему золотистый квадратик визитки с витиеватой вязью текста.

– Простите, у меня визитки нет,– смутился Валентин Авдеевич.– Прежде не придавал этому значения, да и знакомых немного. Я вам позвоню, обязательно позвоню…

– Если не возражаете, то я подберу к костюму сорочку и галстук?

– Буду вам признателен, но сейчас не располагаю нужной суммой,– ответил майор. – Прихватил с собой только на костюм.

– Не волнуйтесь, что-нибудь придумаем,– загадочно улыбнулась Чародеева и, вспомнив мотив из кинофильма, нежно пропела.– Главное чтобы, главное чтобы костюмчик сидел....

– С вашей легкой руки будет точно сидеть, – улыбнулся Тернистых, тоже вспомнив потешную сцену из популярного кинофильма. Поверх костюма надел теплую летную куртку и в прекрасном настроении вышел из универмага. Сгущались сумерки, угасал короткий и холодный декабрьский день.

2 . Строптивая Надежда

«Костюм подошел в самый раз. Вроде бы, нет повода беспокоить Любовь Андреевну,– уже на следующий вечер, расхаживая по своей однокомнатной квартире, размышлял Валентин Авдеевич.– Однако не каждому же покупателю она вручает визитку. Наверняка, это знак для продолжения знакомства и отношений. Все-таки, без женщин скучно жить на белом свете».

В его памяти всплыло ее милое лицо, ласковые глаза и сочные губы, ощутил тонкий запах духов, который он поначалу не уловил. Он вспомнил, как по-домашнему просто, словно с давно знакомым, Чародеева взяла его под руку, как тщательно подбирала костюм. «Стала бы она так возиться с незнакомым покупателем, если бы не испытывала к нему симпатии? Не обмолвилась бы и словом о себе, – подумал он и решительно снял трубку с аппарата и, глядя в визитку, набрал номер.

– Слушаю вас, – прозвучал бойкий девичий голос. Валентин Авдеевич растерялся, но тут, же сообразил, что голос может принадлежать ее дочери.

– Слушаю вас, говорите.

–Извините, квартира Чародеевых?

– Да, вы не ошиблись,– с нотками удивления ответила девушка.

– Тогда пригласите, пожалуйста, Любовь Андреевну,– попросил он.

– Кто ее спрашивает?

– Валентин Авдеевич? Впервые слышу, – и почувствовал, как она затаила дыхание, а потом позвала.

– Мам, это тебя, какой-то Валентин Авдеевич.

– Слушаю, – узнал он ее нежный голос и с волнением ответил.– Добрый вечер Любовь Андреевна.

– Очень добрый вечер, – согласилась она.

– Прошу простить за беспокойство…

– Что-нибудь с костюмом не так?

– С костюмом все в порядке, я вам очень благодарен,– унял он волнение.– Считайте меня своим должником.

– Это моя работа. Покупатель должен быть доволен обновой. Тогда он и в следующий раз не обойдет универмаг стороной. Конкурентов ведь пруд пруди.

– Мне следовало бы написать благодарность в книгу жалоб и предложений. Я обязательно это сделаю,– пообещал он.

– Теперь такие книги не ведутся,– звонко рассмеялась Чародеева. – Но мне приятно ваше желание оставить свой автограф.

– Мне очень приятно слышать ваш голос, если вы не возражаете, то я хочу с вам встретиться? – с некоторой робостью произнес Тернистых и с радостью услышал отклик.

– Не возражаю, – охотно согласилась женщина.– Откровенно говоря, я очень ждала вашего звонка. Где и когда вы предлагаете встретиться?

– Сейчас, сегодня, не будем откладывать в долгий ящик, – попросил он.– В каком-нибудь уютном кафе или ресторане. Надо же, как положено, обмыть костюм, чтобы хорошо и долго носился.

– Да, традицию не следует нарушать, – поддержала она.– Встретимся у меня дома. Устала я от общественных мест, от суеты, да и вас не хочу разорять. Мы достаточно взрослые люди, поэтому не будем тешить себя романтическими свиданиями. Через час-полтора жду вас. Заодно познакомлю с дочерью, она сгорает от любопытства. Правда, Надя?

– Еще бы,– услышал он девичий голос.

– Любовь Андреевна, я с радостью принимаю ваше предложение, – согласился он.– Вы практичная женщина.

– Я в этом не сомневаюсь,– нежно произнесла Чародеева, и напомнила.– Мой адрес указан в визитке.

Минуты две-три Тернистых раздумывал, что одеть? Парадный мундир со знаками отличия сочтут за нескромность и солдафонство. Тогда первый визит в гости в новом костюме. В шифоньере он отыскал старую армейскую рубашку и галстук в полоску.

Ровно через час он был на лестничной площадке седьмого этажа перед дверью квартиры Чародеевых. Один из пакетов поставил у ног и нажал кнопку электрозвонка. Поднял пакет. Засветился стеклянный зрачок “глазка” и через несколько секунд металлическая дверь, плотно обшитая деревянными рейками, отворилась.

Тернистых увидел Любовь Андреевну в длинном, облегающем ее фигуру, пурпурном платье с глубоким декольте. Ее глаза сияли, а на губах с блеском помады под цвет платья играла загадочная улыбка. Рядом с ней в бирюзовой блузке с кружевным воротничком и короткими рукавами, в черной короткой юбке, стягивающей красивые бедра и с иронично-веселой улыбкой на лице, стояла девушка.

Она была почти на полголовы выше матери, но ее точная копия, только обликом моложе. Лицо нежно-персикового цвета. Золотистые и мягкие словно лен, волосы рассыпаны на хрупких плечах. В вырезе блузки он приметил ромбик-кулон на золотой цепочке. Держа пакеты в руках, офицер смутился, замешкался.

– Еще раз добрый вечер,– приветствовал он, не решаясь перешагнуть через порог.

– Что же вы стоите, Валентин Авдеевич? Проходите, прошу,– пригласила хозяйка квартиры. Он вошел в прихожую.

– Это вам, Любовь Андреевна,– достал из пакета и подал ей три белые гвоздики, завернутые в блестящую фольгу.

– Ой, мои любимые цветы! Обожаю все белое и чистое. Как вы угадали?– она, привстав, прикоснулась губами к его гладко выбритой щеке. Аккуратно вытерла платочком след от губной помады. Он ощутил знакомый запах дорогих духов.

– Знакомьтесь, моя дочь Надя. Помните, как Анна Герман пела «Надежда – мой компас земной…»

– Не сложно догадаться, вы очень похожи и обе очаровательны. По цвету волос только и можно различить, – заметил он.

– Дочь решила стать блондинкой, а у меня естественный цвет, я не признаю красители и “химию”. Так могут нахимичить, что без волос останешься.

– Надежда,– девушка подала теплую и голую по локоть руку с длинными, как у пианистки пальцами, слегка преклонив колено.

– А вам, Надя, молочный шоколад, чтобы жизнь не казалась горькой,– Тернистых положил на ее ладонь плитку “Каприза”, заметил немой укор в ее зеленовато-голубых глазах.

– Спасибо,– сухо промолвила девушка и неожиданно скаламбурила. – Молочный шоколад, наверное для того, чтобы молока больше было?

Он смутился, а Любовь Андреевна пожурила дочь:

– Оставь свои приколы, с ровесниками хохми, прикусили язычок.

«Интересное начало, видно девице палец в рот не ложи, откусит. Надо было ей купить тоже цветы, орхидеи или розы, – с досадой подумал он, вспомнив свои недавние колебания среди обилия благоухающих цветов в букетах и корзинах в подземном переходе под площадью Советской. Он тогда предположил, что Любови Андреевне может, не понравится, что и ее дочери он подарит цветы.

«Попробуй, разберись в этой женской психике, в их логике, чувствах и капризах, – посетовал он.– Кажется, Надежда обиделась. Вот, конфуз, знал ведь, что взрослая девушка, а не ребенок, чтобы потчевать шоколадкой. Ладно, в следующий раз таких проколов не будет. Надо следовать мудрой истине: дарите женщинам цветы. Он подал Чародеевой пакет с шампанским и цитрусовыми, лимонами, апельсинами, киви, гранатами, хурмой…