Цитаты из книги «Чучело»

И тут Рыжий в полной тишине неуверенно произнес: – А может, правда какой-то неизвестный зашел и стер… – Ну, ты – умный! – обрадовался Валька. – Значит, мы этого не читали? – рассмеялась Шмакова. – Ребя!.. Не читали и не слыхали, – вставил Попов. – А Попик у нас сообразительный стал! – хвастливо пропела Шмакова. – Моя школа… – Мы же тогда Маргариту подведем! – пробовал остановить их Димка. – Заткнись, подпевала! – заорал Валька. – Даешь кино-о!

Он теперь везде и всюду был первым. Ему уступали дорогу, заглядывали в рот, когда он что-нибудь говорил, у него спрашивали совета по любому поводу. Ему верили, его любили – ведь он их сделал самостоятельными людьми. Все старшеклассники и даже выпускники ехали в Москву на родительские деньги, а они, благодаря Димке Сомову, на собственную трудовую копеечку.

«Ничего. Смелость – дело наживное. – Димка потер ушибленное место. – Я у него, подлеца, третью собаку отбиваю! Он их на живодерню поштучно за рублевку сдает». «Ну и тип этот Валька! С тех пор как он на меня в волчьей морде напал там, на фабрике, он мне все время кажется волком», – призналась я Димке. «Ну, это уж слишком», – ответил он. «Волк он, волк, – крикнула я, – раз для него самое главное – деньги!» «А Петька похлеще Вальки, – сказал Димка. – Рыбу на реке глушит». «Жалко, – сказала я. – Я думала, вот стоит городок восемьсот лет, и все в нем хорошие… А Валька – живую жизнь своими руками на живодерню. Я про таких только читала. А ты, Димка… ты просто герой!» Я правда думала, что он герой. А он смутился:

нулся на землю. «Заработал? – захохотал Валька. – Знай наших». «Всего доброго, дети», – сказал Петька. Они ушли не оглядываясь. А я не бросилась за ними, не вступилась за Димку, не позвала на помощь. Вот стыдно! Ленка посмотрела на Николая Николаевича. – Я же тебе говорила, что раньше была трусихой. Это я теперь ничего не боюсь. Никогда больше не отступлю. Никог-да! Ни перед чем. А тогда я задрожала и подошла к Димке, когда Валька и Петька уже совсем скрылись. Другой бы на месте Димки обиделся, а Димка нет. «А я опять струсила», – созналась я.

«Мой поводок! – заорал Валька, вырываясь из Димкиных рук. – Петька!.. На помощь!» Я не поняла, почему Димка так ошалел и почему Валька кричал «поводок» и звал на помощь какого-то Петьку. Петька, старший брат Вальки, тут же появился. Он здоровый, ему скоро в армию. Я его сразу узнала, он шофер с уборочной машины. А Валька, как увидел Петьку, заорал еще сильнее: «Петька, он мою собаку с поводком упустил!» Петька подтянул Димку к себе и вежливо сказал: «Ты уж извини, дружок, но я должен сделать тебе больно. Ты сам заслужил». И он так звезданул Димке по скуле, что тот пролетел мимо меня и шлеп

их яблок. Все ребята пришли в резиновых сапогах, а я в туфлях – они сразу промокли от мокрой травы.

– Ты тоже хоть куда! – посчитал своим долгом вмешаться Николай Николаевич. – Да брось ты меня успокаивать, – возмутилась Ленка. – Она же настоящая красавица! Платье у нее новенькое и сшито по фигуре. А у меня… какой-то маскировочный халат. – Маскировочный халат?… – удивленно переспросил Николай Николаевич. – Это, пожалуй, моя вина. Я не учел, что платье должно быть по фигуре. Извини. – И почти выкрикнул: – Зато у тебя глаза вдохновенные! И сердце чистое. Это посильнее, чем платье по фигуре

– Ну, в общем, когда Рыжий обозвал меня чучелом, – сказала Ленка, – то его кто-то сильно толкнул в спину… и я увидела впервые Димку Сомова… Знаешь, он меня сразу удивил. Глаза синие-синие, а волосы белые. И лицо строгое. И какой-то он весь таинственный, как «Уснувший мальчик». А Рыжего он толкнул сильно, тот врезался в пузо верзилы Попова и бросился на Димку. Я хотела крикнуть, чтобы они не дрались из-за меня. Ну пусть я чучело, ну и что?… Но они уже сцепились.

„Вот, – говорю, – здорово“. И другие ребята тоже подхватили: „Здорово, здорово!“ „Мы эти его слова всегда помним, – продолжал Валька, – когда яблоки в его саду… Ну, как это называется?…“ „Собираем“, – подхватил Рыжий.

зочки пришей!» Васильев засунул пальцы в рот, растянул губы, корчил страшные рожи и кричал: «Я тоже так могу! У меня тоже рот до ушей, хоть завязочки пришей». А Лохматый, давясь от смеха, спросил: «Ты чья такая?» «Бессольцева я… Лена». – И я снова по-дурацки улыбнулась. Рыжий в восторге закричал: «Ребята!.. Это же внучка Заплаточника!»