«Я всё воображал себе его фигуру: сказано, что он высокого роста, очень плотного сложения, силен, белокур. Я прибавил бы еще: с жидкими волосами. Тело белое, пухлое, движения медленные, важные; взгляд сосредоточенный; говорит мало и редко, слова роняет как многоценный бисер и сам ценит их прежде всех. <…> Я думаю, он и сам не знал за что ее бьет, так, по тем же вероятно мотивам, по которым и курицу вешал. <…> Я воображаю и ее наружность: должно быть очень маленькая, исхудавшая как щепка женщина. <…> Мне кажется, что если бы она забеременела от него в самое последнее время, то это была бы еще характернейшая и необходимейшая черта, чтобы восполнить обстановку; а то чего-то как будто недостает» (Д18, 11; 20–21)