1

Во времена Суй жил мудрец Ху, всем давно известный,

Из Фэйнина, в империи о нём все говорили,

Он для Ван Ду был покровителем, как дух небесный,

Служил ему тот долго, и они всю жизнь дружили.

А перед смертью своей Ху оставил в завещанье

Ему стариннейшее зеркало, ручной работы,

С припиской: «С ним ты победишь любые злодеянья,

Ни у кого не будет враждовать с тобой охоты».

Ван Ду то зеркало в дар принял с радостью огромной,

С краёв вёл путь по четырём небесным направленьям:

С драконом, тигром, аистом и фениксом в движенье

В те сферы, где дух миром правил волей всеобъёмной.

Триграмм восемь в небесных направлениях стояли,

Вокруг двенадцать спаренных часов в обозначенье,

Где каждый час животных символами представляли,

И шрифтом Ли природы все отмечены явленья.

Мудрец Ху объяснил: «В нём скрыта тайна всего мира

О символах и о путях развитья мирозданья.

И через них мы можем провести своё сознание,

Проникнув в тайны всех сил высших творчества эфира».

Когда то зеркало под солнечный луч попадает,

То возникают символы на стороне обратной,

А в зеркале сам образ истинный свой лик являет,

Как бы в себе вещь не преображалась многократно.

Если поднять его вверх и ладонью слегка хлопнуть,

То издаёт он светлый тон и весь день не стихает,

Звук этот человека от несчастий охраняет,

Любое злое дело, не начавшись, может лопнуть.

Да, это зеркало волшебное, а не простое,

И в руки попадает к благородным только людям,

К тем, сущностью кто обладает доброй, не пустою,

О ком в народе как о добрых мудрецах все судят.

Рассказывал Ху: «Слышал я давно одно преданье,

Пятнадцать зеркал, Жёлтый Царь сказал, чтобы отлили,

По дням увеличения луны иль убыванью,

Размером в один чи до пяти цуней они были.

Восьмое зеркало это содержит равновесье,

Где силы Ян и Инь души к гармонии приводят,

Во всех делах порядок им владеющий наводит,

И может с лёгкостью проникнуть в тайны поднебесья».

2

Владела семья Ян кольцом волшебным бесконечно,

И многим поколеньям это счастье приносило,

Но потерял Чжан меч свой, что его и погубило,

Ван Ду, познав в хаосе времени всю скоротечность,

Почувствовал подавленность: всё и везде шло прахом –

Страна вся пребывала в смуте, в полном запустенье,

И не было нигде не отдыха и не спасенья,

И катастрофа близилась огромного размаха.

Произошло всё оттого, что зеркало исчезло.

Трагедия неслыханная! Но как это случилось?!

Быть может, человечество всё поглотила бездна

Безумия, из этого и гибель получилась?

Давайте ж проследим путь зеркала с возникновенья.

Узнаем, кто владел им, и к нему как относился,

Ведь много тысяч лет прошло после его рожденья,

Менялись обстоятельства, мир с нами изменился.

На пятом месяце седьмого года при правленье

С девизом «Высшие дела» (611 г.) Ван Ду отбыл на службу

В Хэдун, где принял должность цензора в том управленье,

И получил то зеркало от Ху, водил с кем дружбу.

В шестой же месяц Вана вдруг в Шанъань срочно призвали,

Когда он прибил в Чанлепо, в гостинице остался,

Хозяин Чэн Сиюн всё угодить ему старался,

Дал девушку, которую все Попугаем звали.

Она была стройна и с красотою, необычной,

Всех постояльцев обращала на себя внимание,

За ней ухаживали посетители привычно,

Так как притягивало всех её очарованье.

Когда Ван Ду снял комнату в гостинице дорожной,

То вытащил из сундука одежду и наряды,

Решил все вещи в надлежащий привести порядок.

И вынул зеркало, все вещи на столе разложил,

Взял зеркало и поглядел в него, мелькнули тени,

Служанка, вздрогнувшая, в отдалении стояла,

О пол ударилась до крови лбом, встав на колени.

– «Я не могу здесь находиться»! – в ужасе вскричала.

Ван Ду позвал хозяина, чтобы спросить причину.

– «Два месяца назад, – сказал тот, – прибыл гость с востока,

С собою, как служанку, он привёз эту дивчину,

Был болен, попросил, чтоб здесь была она до срока:

3

– «Когда вернусь опять, я заберу её с собою».

Не знал, что с нею делать я, и здесь её оставил».

Ван Ду решил, что она – бес, не даст ему покоя,

И вынул своё зеркало и на неё направил.

– «Меня не умертвляйте, – плача, девушка взмолилась, -

Клянусь, что я приму свой прежний вид, в живых оставшись»!

Крик тронул Ван Ду, зеркало убрал он, сдавшись,

Сказал: «Тогда всё расскажи, откуда ты явилась».

Рабыня дважды Ван Ду поклонилась и сказала:

– «По возрасту я есть тысячелетняя куница,

Но как б там не было, считаю я себя девицей,

А родилась я у кумирни, что близ гор стояла,

Средь сосен, ближняя гора там Хуашань зовётся,

За свою жизнь я много безобразий натворила,

И, может быть, за все поступки казни заслужила,

Мне до сих пор скрываться от расплаты удаётся.

Бежала в местность я меж Хуанхэ и Вэй-рекою,

Меня вдова Чжэн, сердобольная, там приютила,

Установились отношенья между ней и мною,

Как между матерью и дочкой, так меня любила,

И замуж выдала за Чай Хуа из того места,

Но он меня не понял, и я вскоре убежала

На запад, я была свободная, из-за протеста

Всё делала ему назло, хоть и не возражала.

Покинула я округ Ханьшэн и с купцом столкнулась,

Ли Вао, он меня как тень таскал с собой повсюду,

Был груб, я исполняла всякую его причуду,

В такие мерзости я, находясь с ним, окунулась.

И вот пришли мы с ним сюда, и он меня покинул,

Не ждала я с небесным зеркалом здесь повстречаться,

Как видно, человеческий срок жизни моей минул,

Придётся мне, к несчастью, в прежний образ превращаться.

– «Так значит, старый лис, – ты в человечьем превращенье, -

Сказал Ван Ду, – а в жизни причинял ли зло ты людям?

Ведь тот, кто чинит зло, то делает он преступленье,

Заслуживает смерть, пощады никакой не будет».

– «В том, что я делала, не вижу зла я, никакого,

И разве преступленье – в человека превращенье,

Когда же это делается для его служенья?

Всё это нравственно, но я боюсь другого:

4

Когда бегут и прячутся, и в призраки играют,

То это для морали духа худшее из худших,

Тогда и смерть вполне заслуженно их настигает,

И чем жить так, всегда таясь, расстаться с жизнью лучше».

– «А если пощажу, ведь я могу себе позволить»? –

Сказал Ван Ду. «Я вся в смущении от благородства,

Но разве в мире кто-то может к этому неволить?

Никто б не посчитал это добро за сумасбродство.

Во мне вовек не сможет доброта эта забыться,

В волшебном зеркале я если тень свою увижу,

То не смогу в обратный образ, прошлый, обратиться,

Ведь человеческая сущность для меня намного ближе.

Поэтому я больше не желаю быть лисою,

Так как я женщиной уж прожила тысячелетье,

Я благодарна, можете располагать вы мною,

Моею красотою упиваться хоть столетье.

Я буду предана вам, зеркало не вынимайте,

И подарю вам лучшие минуты наслажденья,

Любите так, как пожелаете, и обнимайте,

В любви я доведу вас до экстаза и забвенья».

– «Но если спрячу зеркало, останетесь со мною»?

– «От зеркала не спрячешься, – красавица сказала, -

Куда бежать, всё если предназначено судьбою,

Ещё лучше прожить всё от конца и до начала».

В футляр убрал Ван Ду то зеркало и рассмеялся,

Поить вином гостей стал, и служанка захмелела,

На бурное веселье весь народ к нему собрался,

Служанка стала танцевать и в танце вдруг запела:

«О зеркало волшебное судьбу определило

Мою с те пор, как я, родившись в мире, изменялась!

И сколько я менялась, образы всё находила,

Но вот, кем я была первоначально, не осталась.

Жила я весело, и грустной смерти не хотела,

Так как всегда в веселье находила упоенье,

Вот и сейчас в веселье нахожу я вдохновенье,

Но на земле жизнь в радости, как видно, устарела».

Закончив петь, служанка всем два раза поклонилась,

И пение, и танец душу всех перевернули,

Служанка в старую лису, вмиг сдохнув, превратилась,

Потрясены все были переменой и вздохнули.

5

В четвёртом месяце в восьмой год «Высшего деянья» (612 г.)

Затмение случилось, Ван Ду был уж ревизором,

В то время он расположился в одном старом зданье,

И вдруг заметил, солнце гаснет, своим цепким взором.

Тут доложили служащие, солнце что темнеет,

Он вынул своё зеркало и обратил вниманье,

Что тоже потемнело оно, блеск его тускнеет,

И он определил, что думать есть все основанья,

Что потускненье зеркала волшебного зависит

От изменений между Ян и Инь сил отношений,

Когда есть перемены в тонкостях небесных высей,

Влияет на добро и зло земные все смешенья.

И если в зеркале волшебном уже нет сиянья,

Ни значил это ли, что сила солнца иссекает?

И если всё от солнечного рождено влиянья,

То значит, внутренняя сила в чём-то убывает.

От этой мысли Ван пришёл в большое удивленье,

Но вскоре вновь по-прежнему вокруг всё посветлело,

Так как к концу приблизилось небесное затменье,

Всё засияло, зеркало небесное вспотело,

Но вскоре снова в полноте и блеске озарилось,

Как бы на солнечный свет лунный свой свет поменяло.

Ван понял, что всегда в нём что-то тайное таилось,

И это тайное всё в омрачение скрывалось.

Имел друг Вана Сюэ Ся меч бронзовый волшебный,

Длинной в четыре чи и в форме лунного дракона,

А рукоятью феникс был из золота, победный,

Клинок – как молния по центру пламенного фона.

Его меч тоже по ночам светился светом странным,

И отличался от вещей, что были в обиходе,

Такие вещи редко всё ж встречаются в природе,

О чём и говорил Сюэ Ся с Ваном постоянно:

«Уже давно я наблюдаю за мечом волшебным,

Он в середине месяца вдруг издаёт свеченье,

В кромешной темноте светиться начинает светом бледным,

Сияние везде распространяет, к удивленью.

Давно уже находится в моём он обладанье,

Я знаю твою страсть к вещам всем странным и старинным,

Она в тебе как голод или жажда при познанье,

Быть может, этой ночью мы расследуем причины

6

Всех этих странностей, и меч на пробу испытаем»?

Ван Ду обрадовался, всё проверить согласился,

Сказав: «Ты прав, в чём суть явлений сих, ведь мы не знаем,

Вот было б хорошо, если б секрет этот раскрылся».

Была ночь тихая, луны светилась половина,

Они закрылись в комнате, и все заткнули щели,

На стол меч рядом положили с зеркалом и сели,

И вдруг предстала перед ними странная картина:

Внезапно зеркала свеченье тьму всю озарило.

И всё залило светом своим будто в полдень ясный,

Но света от меча, что рядом был, не исходило,

Сколько ни ждали они света, всё было напрасно.

– «Спрячь зеркало в футляр скорей», – просить стал Сюэ Вана,

Тот его спрятал. Тут же лезвие вдруг воссияло,

Сиянье ж было небольшим, сил свету не хватало.

Вздохнув, Сюэ сказал: «Всё видеть это очень странно,

Видать, такое средь магических вещей бывает,

Как и у нас, там равенства нет, меру всё имеет,

Когда при действии одно другое подавляет,

И в противостоянье преимуществом владеет».

С тех пор Ван Ду на зеркало стал обращать вниманье,