Глава I
НА ЭКЗАМЕН С ТЕЛОХРАНИТЕЛЕМ

Сколько раз Венька намеревался купить себе новый будильник! Или еще лучше собраться с силами и поискать старый, столетний. Если, конечно, то пузатое чудо перевезли с прежней квартиры и оно сохранилось где-нибудь на антресолях.

Но каждый раз находились более интересные дела, поиски старого будильника откладывались до лучших времен, и Венька вспоминал о своих намерениях только в тот момент, когда вечером ставил будильник на пол у кровати. Или когда по утрам раздавался мерзкий электронный сигнал, напоминающий автосигнализацию. Если не проснешься под «тиу-тиу», то уж точно вскочишь как встрепанный под «бзы-бзы-бзы». А финальное «вай-вай-вай» покойника может разбудить!

Сегодня будильник на разные лады надрывался наперебой с «Эрикссоном». Сквозь сон Венька пару минут прислушивался к истошным воплям навороченной техники. Потом решил, что здоровье дороже, чем природная лень, и, не открывая глаз, нашарил на ковре мобильник.

– Венечка, – прозвучало в трубке, – доброе утро! Ты не забыл?

– У-у… – пробормотал Венька. – Хай, Маша. Не забыл.

Чего он там не забыл – спросонья не вдруг сообразишь. Но раз даже Маша об этом помнит, значит, ему сам Бог велел.

– Тогда встава-ай, – прощебетала трубка. – Встава-ай, Венечка, восемь часо-ов! Двадцать шестое июня! Последний экзамен!

Ага, вот в чем, значит, дело. Извилины нехотя зашевелились в Венькиных сонных мозгах. Смешно, однако, когда Маша начинает строить из себя предусмотрительную мамашу!

– Маш, я же во второй группе, – пробормотал Венька сквозь зевок. – На букву «сэ». До двух часов проснусь, как думаешь?

– Да-а? – удивленно протянула она. – А мне почему-то показалось… Ладно, Венечка, поспи тогда еще часок!

Можно было бы заметить, что, когда кажется, надо креститься. Но, во-первых, он же и сам собирался проснуться пораньше. А во-вторых, обижать Машу все-таки не за что. И правда ведь заботу проявила. Хотя можно, конечно, быть посообразительнее и помнить, в какой половине алфавита находится буква «с».

Дверь бесшумно приоткрылась, и в образовавшуюся щель проскользнула Дуся. Венька призывно пошевелил ногой, и кошка тут же вспрыгнула к нему на кровать, затеребила лапками одеяло.

– Тогда перезвони Андрюше и скажи, чтобы заехал за тобой к часу, – сказала Маша. – А то он с минуты на минуту явится.

– Это в смысле в школу отвозить? – удивился Венька. – С чего вдруг?

– Да просто… – как-то неуверенно объяснила Маша. – Сережа распорядился. Все-таки последний экзамен, Венечка! – В ее голосе мелькнули извиняющиеся нотки. – Мало ли…

Ну, ясное дело! Предки волнуются, как бы вместо переводного экзамена сынишка не отправился куда-нибудь в «Кодак-Киномир». Надо же, даже фазер вник в ситуацию!

– Знаешь что, Маруся… – решительно начал Венька.

И тут же вспомнил, что ровно в двенадцать встречается с Катей – а значит, заботливые родственники не так уж далеки от истины. В «Кодак» вместо экзамена он, правда, не собирается, но и сказать заранее, на сколько затянется выяснение отношений… Возможно, часа хватит, а нет – значит, экзамен придется сдавать в последних рядах.

В любом случае почетный эскорт в лице охранника Андрея – это лишнее. Катюха может неправильно понять, а девица она такая же едкая, как ее любимый кислотный прикид. Но, с другой стороны, с женщинами всегда проще согласиться – чтобы потом сделать по-своему. В этом смысле между Катькой и Машей разницы никакой. Как, кстати, и между ним и Сергеем.

– Ладно, – вздохнув и окончательно проснувшись, сказал Венька. – Бу-сделано, Мария!

– И Сереже перезвони, что едешь к двум, – напомнила Маша. – А то он будет волноваться.

Как же! Вот счас Сергей Иваныч все бросит и сядет черт знает об чем волноваться! Но раз уж ты с утра решил ради экономии нервных клеток набраться ангельского терпения, то надо следовать избранной тактике до конца.

– Перезвоню, – изображая голосом покорность, повторил Венька. – Все, Маруся? Или еще поступят цэ-у?

– Все, – Машиным серебряным голосом засмеялась трубка. – Ни пуха ни пера, Венечка!

– Ладно, бай-бай, – пробормотал Венька, отключая мобильник.

Что, в самом деле, за дурацкая у нее привычка ко всяким средневековым словечкам! Очень хочет, чтобы сынок регулярно посылал к черту? Впрочем, родителей не переделаешь. Да и зачем? Лучше поберечь силы для чего-нибудь более актуального. Вот хоть будильник старый найти, что ли.

По-хорошему, надо бы пойти с утра на тренировку. Но предстоящая встреча с Катюхой выбивала из нормальной жизни больше, чем последний экзамен, и Венька решил ограничиться домашней разминкой наедине с Дусей и «Кеттлером». Он пробежал пять километров по движущейся дорожке, десять минут покрутил педали неподвижного велосипеда, повыжимал штангу. Подтянулся пару раз на кольцах – благо потолки высокие, хоть «солнце» крути. Потом отработал несколько ударов, которые плохо давались на прошлой тренировке, и решил, что на сегодня хватит.

Пока Венька вовсю выкладывался посередине просторного спортзала, Дуся сидела в уголке на татами и внимательно наблюдала за бессмысленными движениями хозяина.

«Как, однако, глупо люди тратят свои силы!» – говорил ее удивленный взгляд.

Дуся была обстоятельной кошечкой и, несмотря на свой юный возраст, ничего не делала понапрасну. Двигалась она всегда с большим достоинством, как будто была приобретена в каком-нибудь королевском кошачьем клубе, а не найдена в подъезде под батареей. К тому же она то и дело вылизывалась без видимой необходимости, из одной только врожденной аккуратности: ее черная шкурка и без того блестела как шелковая.

Новая, до сих пор пахнущая евроремонтом квартира занимала половину четвертого этажа в доме на углу Тверской-Ямской. Что до Веньки, так он считал, что такие хоромы для них с Дусей – явно лишнее. А для остальных членов семьи Стрелецких – тем более. Сергей все равно приезжает домой только спать, да и то не всегда, а Маша больше как на полдня не может оставить без присмотра строителей на даче.

Впрочем, много размышлять на эту тему – тоже лишнее. Кто его знает, чем руководствовался отец, покупая год назад эту квартиру. Может быть, как считает Маша, воспоминания молодости бередили его душу: все-таки жили они в студенческие годы совсем рядом, на улице Чехова. А может, как уверен Венька, на первом месте стояли соображения престижа. В любом случае дело сделано, и сделано, надо признать, неплохо. Спортзал, например, забацали такой, что хоть стайерский забег устраивай. И джакузи, безусловно, лучше, чем зияющая черными пятнами ванна в коммуналке.

Венька до сих пор помнит, как Маша купала его, двухлетнего, в той страшной оббитой ванне, и вдруг прямо ему на голову упала с потолка живая мышь! Маша закричала, Венька испугался ее крика и тоже заорал как резаный. Мышь запуталась в Венькиных мокрых волосах и, кажется, тоже завопила на свой мышиный лад. На этот дружный ор прибежал Сергей, мгновенно сообразил, в чем дело, высвободил перепуганную мышь из сыновних волос, бросил ее в унитаз и спустил воду. Венька потом полночи проревел: жалел мышку. Маша с Сережей тоже не спали: жалели сына. Они тогда наперебой объясняли, что Венька им дороже всех мышей на свете, вот они и не успели подумать…

Лет через пять, когда семилетний Венька вспомнил ту детскую историю, Сергей сказал: «Что ж, всегда приходится кем-то жертвовать. Не тебя же было в унитаз бросать, правда?»

С джакузи Венька возиться не стал. Влез под контрастный душ, накинул, не вытираясь, махровый халат и отправился завтракать в сияющую операционной белизной кухню.

О том, что надо было предупредить Андрея, Венька вспомнил, только когда снова зазвонил мобильник.

– Готов? – поинтересовался охранник. – Я поднимаюсь.

– Ты поднимайся, – с набитым пиццей ртом пробормотал Венька. – Только я не готов еще.

Андрюха был приставлен приглядывать за Венькой еще в ту пору, когда отец менял квартиры как перчатки. Стрелецкие жили то в Тушино, то в Коньково, и действительно была необходимость возить пацана в школу. Необходимость такая давно уже отпала, но «ответственным за Веньку» в фирме Стрелецкого по-прежнему считался Андрей.

– Слушай, чего это вдруг? – поинтересовался Венька, когда тот вошел в кухню. – Пиццу будешь?

– Пиццу буду, – кивнул Андрей. – Только сок яблочный давай, у меня на манго аллергия. В смысле чего – чего?

– Чего босс твой борзеет, – засовывая в микроволновку вторую порцию пиццы, пояснил Венька. – В школу ни с того ни с сего меня возить.

– Не знаю, – пожал плечами Андрей. – Наше с тобой дело маленькое.

Плечи у Андрюхи были такие, что когда он делал недоуменный жест, казалось, будто он выполняет спортивную разминку. Вдобавок кобура становилась заметна под надетым, несмотря на жару, пиджаком.

Говоря «наше с тобой дело», он ничуть не кривил душой. Хоть Андрей и был на десять лет старше Веньки, понимали они друг друга с полуслова. Например, Андрюхе не надо было долго объяснять, что вместо контрольной по математике куда лучше с пользой провести время в закрытом тире, тренируясь в стрельбе из пистолета. И глупостей вроде того, что Веньке рано учиться водить машину, Андрей тоже не говорил, даже когда тому было десять лет. К тому же он никогда не врал Веньке, а такие вещи привыкаешь ценить раньше, чем получаешь паспорт.

– Вот, елки, народ! – хмыкнул Венька. – Боятся, что экзамен завалю без присмотра. Как будто в Грэйт Британ не все равно, какую бумажку я им туда привезу. Знай бабки отстегивай!

Вопрос с частной школой в Англии был уже практически решен. По большому счету, можно было даже и не выяснять отношения с Катькой. Они бы и сами собою выяснились через каких-нибудь два месяца. Но Катюха Веньке все-таки нравилась, и разбегаться с ней по воле обстоятельств было как-то не в кайф.

– Я сегодня к двенадцати поеду, – сказал он. – Маша перепутала. Так что ты ящик пока посмотри, время терпит.

– Понял, – кивнул Андрей.

Через минуту он скрылся в бескрайних просторах квартиры. Издалека донеслась музыка: Венькин друг и охранник включил телевизор.

В разгар летнего дня казалось, что Тверская улица не может отдышаться от жары и вся истекает потом, смешанным с кока-колой. Люди еле-еле ползли по тротуарам, автомобильный чад висел в раскаленном воздухе. Даже разноцветные рекламные растяжки расслабленно провисли над изнемогающей от жары улицей.

Впрочем, наслаждаться всем этим Веньке пришлось недолго – только на протяжении пяти шагов от подъезда до машины. Воздух в квартире проходил через сложную систему фильтров, стеклопакеты в окнах не пропускали ни чад, ни шум. В машине тоже работал кондиционер.

– На Вспольный? – спросил Андрей, открывая дверь блестящей черной «вольвушки».

На Вспольном переулке находилась Венькина школа – суперэлитарная «двадцатка», о которой вся Москва знала, что в ней учатся дети самых знаменитых и самых крутых. Когда восемь лет назад туда устраивали Веньку, Сергей Стрелецкий трудился внештатником в «Вечерке», по ночам мыл бассейн «Москва», а слово «крутой» употреблял в своих газетных заметках только в прямом смысле. Тогда расстарался Машин папа-дипломат. Рассудил, наверное: какой ни есть никчемный зять, а единственного внука не на помойке нашли.

– Нет, сначала к «Макдоналдсу» поехали, – ответил Венька. – Я там с девушкой встречаюсь в двенадцать. – И на всякий случай поинтересовался: – Может, сам доберусь?

От Венькиного дома до «Макдоналдса» было пять минут ходу пешком. На машине – десять, из-за непрошибаемой пробки на Тверской.

– Ты, Вень, как с луны свалился. – Андрей снова пожал саженными плечами. – Было распоряжение отвезти в школу – я отвожу. – И, улыбнувшись так, что веснушки спрятались в морщинках на носу, подмигнул голубым глазом. – Доктор сказал в морг – значит, в морг! Да, ладно, не переживай, – добавил он успокаивающе. – Ну, видно, родители подстраховаться хотят. Волнуются, как бы из школы тебя не выперли.

– Прям! – хмыкнул Венька и попросил: – Ты хоть в «Макдоналдсе» рядом не отсвечивай. А то буду там как…

– Понял, не дурак, – кивнул Андрюха. – Посижу за соседним столиком, не волнуйся.

– И чего это они вдруг как с цепи сорвались? – пробормотал Венька. – Ну, сдал все на трояки. Так ведь не завалил же!

Андрей вел машину медленно, положив на руль одну руку, и выглядел совершенно расслабленным. Даже напевал довольно громко «Мальчик хочет в Тамбов», мешая слушать нормальную музыку, звучащую по радио «Максимум».

– Слушай, смени пластинку! – не выдержал Венька, когда «мальчик» сменился «электричкой-привычкой-сестричкой». – Ты б еще «Зайку» спел! Как…

И тут же заткнулся, случайно поймав Андрюхин взгляд в зеркальце заднего вида. Взгляд был направлен не на Веньку…

Только что выражавшие вселенский пофигизм глаза охранника были жестко прищурены и цепко вглядывались во что-то. Венька невольно обернулся, проследив направление этого взгляда. Ничего особенного не было видно сквозь тонированное стекло «вольвушки». Все как всегда. Сплошной поток машин. Одни спешат и мельтешат, лавируют по рядам. Другие неторопливо тянутся в общем медленном ритме, послушно тормозят через каждые три метра.

– Что там? – удивленно спросил Венька.

– Где? – На Андрюхином лице тут же выразилась полная безмятежность. – Где – что?

– Да вроде ты смотришь куда-то, – неуверенно проговорил Венька.

– А-а! – усмехнулся Андрей. – Да девчонка классная во-он в той тачке. Видишь, в «Фелиции» за рулем, блондинка?

Венька завертел было головой, пытаясь разглядеть блондинку за рулем, но Андрей вдруг газанул и резко повернул из второго ряда направо. Взвизгнули тормоза двигавшегося в правом ряду «Опеля», из его открытого окна донесся возмущенный крик. Но «вольвушка» уже устремилась вниз по Мамоновскому переулку, и поток машин снова плотно сомкнулся вдоль Тверской.

– Ну ты даешь! – поразился Венька.

Андрей всегда водил машину так, словно в кармане у него не было ни рубля и при случае нечем было бы заплатить гаишнику. Сергей терпеть не мог с ним ездить: говорил, что у Андрюхи нервы как канаты и что если соблюдать все правила, то далеко не уедешь. Но Андрей был непрошибаем, и именно поэтому Стрелецкий предпочитал отправлять его с сыном.

«Вольвушка» стремительно крутнулась по переулкам, по Малой Бронной и ровно через пять минут тормознула у «Макдоналдса».

Катьки, конечно, еще не было.

– Возьми пока что-нибудь, – сказал Венька. – Мне то же, что и себе. И коктейль возьми.

– Пошли вместе возьмем, – сказал Андрей. – У них вроде что-то новенькое появилось, я вчера рекламу видел по ящику. Сам выберешь.

Венька удивился было: какой такой выбор в «Макдоналдсе», что непременно требуется его участие? Можно подумать, между биг-маком и чизбургером есть принципиальная разница! Но возражать он не стал, потому что хотел до появления Катьки отделаться от Андрея. В смысле, чтобы тот уселся за другой столик.

Катюха появилась вовремя – то есть с опозданием всего на пятнадцать минут. Сидя под навесом у входа в «Макдоналдс», Венька уже высосал полбадьи кока-колы, когда заметил ее на ступеньках.

– Привет, Бен! – радостно воскликнула Катька.

Венька даже растерялся слегка, услышав ее веселый возглас и увидев улыбающуюся мордашку. Как будто это не она три дня назад закатила ему на дискотеке в «Титанике» двадцать пятую по счету сцену, к тому же ну совсем из-за полной ерунды! Якобы он пялится на какую-то девчонку за соседним столиком, вместо того чтобы оценить ее, Катюхин, исключительный хаер.

Хаер у Катьки и на этот раз был заметный: все пряди мало того что разной длины, так еще и разного цвета. Чувствовалось, что она успешно освоила новую тушь для волос.

В руках она держала свежий номер журнала «Yes!». «Что твой кекс знает про секс», – прочитал Венька на яркой обложке. И без особой радости отметил про себя, что Катькин кекс – это он и есть. Он, Бен Стрелецкий – классный кекс вот для этой классно прикинутой девчонки, похожей на Миллу Йовович из «Пятого элемента». Во всяком случае, Катюха в этом уверена на все сто процентов.

– Привет, – сказал он, тоже вполне безмятежным тоном. – Биг-мак будешь?

– Не-а… – Катюха состроила смешную гримаску. – В нем холестерин.

– А-а! – насмешливо протянул Венька. – Фигурку бережешь?

– А что, плохая фигурка? – вызывающе поинтересовалась Катька.

Фигурка у нее была – полный порядок, тут сомневаться не приходилось. Особенно в коротеньких шортах и в ярко-зеленой обтягивающей маечке, больше похожей на верх от купальника. Живот у Катьки в связи с жарой был голый, и Венька имел возможность полюбоваться маленьким серебряным колечком, вдетым в ее пупок.

Пирсингом в их школе увлекался каждый второй, так что проколотыми ушами, носами и животами удивить Веньку было трудно. Но колечко в Катюхином пупке смотрелось очень завлекательно. Так завлекательно, что он тут же взял Катьку за руку и потянул к себе. Катька с невиданной покорностью уселась на соседний стул, и, воспользовавшись этим, Венька небрежно чмокнул ее в щеку.

Катька сверкнула глазками, засмеялась и заявила, снимая с плеча рюкзачок:

– Ты какой коктейль взял? Если клубничный, так и быть, выпью!

Коктейль, разумеется, был клубничный. За месяц знакомства с Катюхой Венька успел изучить ее вкусы. Несмотря на заботу о фигуре, Катька обожала мороженое «Баскин Роббинс», клубничный коктейль и конфеты «Рафаэлло». Так что зря она ему тут гнала насчет холестерина!

– А я вчера на Поклонке была, – как ни в чем не бывало сообщила Катюха. – Пришел один мальчонка новенький. Одет – ну прям с оптового рынка! Ролики вообще – убиться веником. А сам та-акого крутого из себя корчит! Ну, мы с Маринкой…

– Кать, – с задумчивым видом перебил Венька, глядя ей прямо в глаза проникновенным взглядом, – я давно хотел тебя спросить…

Наверное, его голос прозвучал очень интригующе. Любопытство тут же мелькнуло в Катькиных длинных глазах. Даже кончик носа у нее зашевелился.

– Ты – спросить? – безуспешно пытаясь казаться безразличной, сказала она и поставила на стол пластиковый стакан с коктейлем. – А о чем?

– Да вот… – с таинственным сомнением в голосе произнес Венька. – Нет, наверное, нельзя… Ты все равно не ответишь честно! А для меня это очень важно, Катя, понимаешь?

– Бен, ну спроси! – уже не прикидываясь равнодушной, заныла Катька. – Ну честное слово, честно отвечу!

– Да? – Для пущего эффекта Венька помедлил еще секунду и наконец произнес: – Катя, я давно думаю… Ты когда в школу ходишь с этим рюкзачком, как в него учебники запихиваешь? Трубочкой сворачиваешь?

Ярко-оранжевый кожаный рюкзачок, на который кивнул Венька, был у Катьки точно такой, как у ведущей теледискотеки «Партийная зона». Размером он казался чуть поменьше, чем бумажник у «нового русского», и был сделан в виде банки из-под фанты. И штрих-код был нанесен на боку.

У Катюхи даже губа отвисла от неожиданности. Секунду-другую она похлопала глазами, потом пришла в себя – и сразу рассердилась.

– Ну тебя, Стрелецкий! – возмущенно воскликнула она. – Вот за что тебя не люблю – что ни на минуту расслабиться с тобой нельзя! Постоянно чем-нибудь грузишь!

– А любишь? – тут же поинтересовался Венька.

– Что – любишь? – не поняла она.

– Ну, не любишь понятно, за что. А за все остальное, получается, ты меня нежно любишь?

В течение следующих тридцати секунд Катька осмысляла услышанное. Дошло до нее, надо признать, все-таки быстрее, чем до жирафа. Во всяком случае, она засмеялась и снова захрюкала трубочкой в стакане с коктейлем.