Глава I
Пожар

«Неужели все повторится?» – со страхом подумал Макар, пробираясь вдоль изгороди.

Он взглянул на часы. До полуночи оставалось десять минут.

Как ни странно, небо все еще было светлым, особенно над лесом, за которым час назад опустилось красное закатное солнце. Хотя что ж тут странного? В конце июня, как известно, дни самые длинные и темнеет совсем поздно. Даже звезды не разгорелись – Макар с трудом нашел только несколько слабеньких, едва различимых. И все-таки, если смотреть не на небо, а вокруг себя, то видно, что сумерки густеют с каждой минутой.

Изгородь закончилась, дальше простиралась лужайка с редкими невысокими кустами, а вдалеке поднимался пологий холм. На нем темнела бесформенная груда развалин – бывшая усадьба. Почти сто лет назад это было красивое здание с колоннами – Макар вспомнил, как вчера днем они рассматривали их остатки с уцелевшими каменными изразцами, различая в узорах монограмму.

– Буква «Г», – сказал папа. – Князь Гагарин.

– Космонавт? – хмыкнул Макар.

Но мама почему-то не оценила его шутку.

– У современных подростков прошлое не вызывает никакого уважения, – вздохнула она. – Все имена, названия – пустые звуки. Конечно, если столько смотреть телевизор… Для вас даже Геракл – не античный герой, а персонаж какого-то бесконечного дурацкого сериала. И Бетховен – это собака, и Гомер – это Симпсон. Ужас!

– Ничего не ужас, – проворчал Макар. – И имена для нас вовсе не пустые звуки. Знаю я прекрасно, что Бетховен – композитор, а Гомер – древнегреческий поэт. По-моему, ничего нет страшного в том, чтобы использовать их имена. Кстати, у Лешки кота зовут Толстой. Не Толстый, а именно Толстой. И ничего, отзывается! И про Гагариных я знаю. Был такой космонавт – первый в мире. А князь Гагарин, наверное, жил здесь лет сто назад.

Макар даже удивился: до чего же он правильно и аккуратно отвечает, будто на уроке каком-то! Даже не повернулся язык шутить дальше. Наверное, оттого, что мама была какой-то грустной…

– Да, – еще раз вздохнула она, – жили люди в прекрасном месте в прекрасном доме, и все прекратилось. Дом превратился в развалины, развалины заросли травой… Даже маленькая часовня – вон та, у въезда – разрушена. Смотрите, только купол чудом уцелел!

Купол часовенки держался не на стенах, а на их остатках, и казалось, он вот-вот должен упасть.

– Странное место для часовни, – пожал плечами папа. – Интересно, какая тайна в ней сокрыта?

Таинственность часовни неожиданным образом подтвердилась вечером после прогулки, когда ребята вернулись сюда уже без родителей. Соня, старшая сестра Макара, несла с собой маленький мольберт, младший брат Ладошка прутиком воевал с крапивой, а Макар просто так осматривал окрестности. Соня расположилась на склоне холма и принялась срисовывать небо, которое еще хранило бледно-красный закатный цвет. Макар с Ладошкой бродили вокруг. Макар при этом поглядывал на часы: родители просили вернуться до темноты. Но окончательно темнеть стало лишь к полуночи.

Соня находилась ближе всех к часовне. Вдруг она застыла, подняв кисточку, и прислушалась.

«Неужели она и звуки старается изобразить на своей картинке?» – усмехнулся про себя Макар.

И тут он расслышал в неподвижном воздухе какое-то странное дребезжание. Стараясь определить источник звука, Макар повертел головой и стал приближаться к Соне. От нее до часовни было метров десять. Купол темнел на фоне неба. Казалось, что звук доносится из-под земли, а в куполе, словно эхом, отдается металлическое повизгивание.

– Что это? – испуганно прошептала Соня.

– Наверное, гроб под часовней открывается, – ляпнул Макар и сам не обрадовался своей глупой шутке.

Звук нарастал, и сомнений не оставалось: он доносился от часовни. Как будто кто-то все сильнее и сильнее водил напильником или пилкой по металлу – купол звенел и даже, казалось, вздрагивал. Соня ойкнула и оглянулась в поисках Ладошки. Он был уже рядом и тоже застыл, открыв рот и удивленно моргая глазами. Соня стала поспешно складывать свой мольберт.

– Пойдем домой, – прошептала она.

Но Макар, движимый любопытством, сделал еще несколько шагов вперед. Купол уже высился над ним, стены часовни с зияющими провалами были совсем рядом… Вдруг ему показалось, что в этих сквозных дырах мелькнула тень. И тут же большая черная птица вылетела из часовни и улетела к развалинам дворца.

«Так вот кто здесь звякал! – подумал Макар. – Когтями или клювом…»

Он уже собирался объяснить это Соне с Ладошкой, оглянулся на них, но… Звук не только не прекратился, а стал еще отчетливее и громче! Он нарастал с каждой секундой, звенел, дребезжал и доказывал, что там, под куполом, кто-то есть. Птицы такие звуки издавать, конечно же, не могли. Не птичий же здесь базар, в конце концов!

Если бы рядом с Макаром остались Соня с Ладошкой, он сделал бы еще несколько шагов. Может быть… Но Соня подхватила мольберт, схватила Ладошку за руку и побежала с холма, только и успев что напоследок позвать Макара. А одному приближаться к часовне вовсе не хотелось.

Макар догнал их за лугом у изгороди.

– Чего вы так испугались? – спросил он скорее машинально, у самого страх еще не прошел.

– Если ты такой смелый, почему сюда прибежал? – усмехнулась Соня. – Посмотрел бы, как открывается этот гроб. Шуточки твои дурацкие… И Ладошку ни к чему пугать.

Макар вздохнул. Облегченно вздохнул, конечно. Потому что здесь, на расстоянии, звук не казался таким страшным, он замирал, успокаивался. С каждым мгновением металлическое дребезжание исчезало, будто опять уходило под землю. Макар взглянул на часы.

– Странно, – пробормотал он, – купол звенел как раз в полночь… А сейчас начало первого, и звяканье прекратилось. Может, подождем еще?

– Нет уж, – решительно ответила Соня. – Ни к чему. С меня хватит!

Согласиться с сестрой Макару было нетрудно. Тем более что и Ладошка нетерпеливо прыгал на месте – торопился домой. Вернувшись, ребята ничего не сказали родителям и улеглись в кровати. Но Макар долго не спал, строя догадки об источнике странного звука.

«Завтра надо обязательно исследовать эту часовню», – решил он.

Днем ночные страхи куда-то исчезают. Но вместе с ними исчезают и придуманные ночью разгадки. Сколько ни лазил Макар вдоль стен часовни и в ней самой, ничего он понять не мог. Обычные старые кирпичи, железные балки и купол, изрытая земля прямо под куполом – ничего примечательного. Оставался только один выход: повторить вчерашнюю прогулку.

Соня ни за что на это не соглашалась.

– И тебе не рекомендую туда приближаться вечером, – сказала она. – Или позови папу, он не испугается.

Макар замахал руками. Папу! Да он сразу же поймет, что сын ищет приключений, и потребует, чтобы ребята ложились спать еще засветло. А если еще и мама выскажется по этому поводу – каникулы пропали. Можно смело вывешивать на стену распорядок дня с точным временем подъема и отбоя, приема пищи и маршрутов прогулок. И никакой самостоятельности.

А ведь у Макара были совсем другие планы! Раз уж родители взяли их с собой в эту глухую деревню под Владимиром, Макар собирался оттянуться по полной программе. Эта программа, существовавшая, кстати, и в виде сложенного вчетверо и спрятанного в карман листка бумаги под названием «Программа на каникулы», была обширной и вполне подошла бы для тренировки какого-нибудь элитного десантника. Макар собирался за лето научиться всему, что связано с человеческим обитанием на природе: хорошо плавать, лазить по деревьям, разжигать костер в любую погоду с полспички, маскироваться, изучить все повадки домашних и диких животных, ну и людей, конечно, живущих рядом… Пилить, колоть дрова, косить траву, ориентироваться на местности, узнать все приметы, по которым можно предсказать погоду, – все это тоже входило в «Программу».

Конечно, Макар догадывался, что не все можно запланировать и предугадать, поэтому в конце был и такой раздел: «Непредвиденные обстоятельства». К этому разделу относились надежды на всякие необычные явления – например, на встречу с НЛО или, на худой конец, с лешими или обычными привидениями. В деревне странностей больше, чем в городе, кто с этим будет спорить!

И кажется, этот купол, поющий страшную песню как раз в полночь, – первая встреча с такими странностями. Поэтому Макар ни в коем случае не мог последовать Сониному совету. Видите ли, она ему не рекомендует туда ходить! Понятное дело – Соня девчонка. Даже то, что она старше Макара на два года и ей уже исполнилось тринадцать лет, ни о чем не говорит. В глубине своей души девчонки – трусихи до старости. Попробуйте какой-нибудь старушке незаметно сунуть в сумку обыкновенную мышку. Ее визг вряд ли можно будет отличить от визга тринадцатилетней девчонки. А засуньте вы эту мышку в карман старичку – не только визга, но и вскрика не дождетесь. Достанет старичок мышку и только подумает при этом, что надо бы кота завести.

И вообще, родителей лучше не отвлекать. Это у Макара, Сони и Ладошки каникулы, а у папы с мамой самая настоящая работа. Потому что они – ученые-этнографы и специально приехали в эту деревню со смешным названием Красные Петухи. Приехали, как говорится, за двумя зайцами. Только, вопреки пословице, они собирались поймать обоих этих зайцев. Во-первых, узнать на месте, как жили здесь люди в прошлом, – изучить их обычаи, быт; именно этим ведь и занимаются этнографы. А во-вторых, пожить всей семьей на природе, вдалеке от шумной и душной летней Москвы.

Это было совершенно необходимо, потому что семья Веселовых была не вполне человеческая. То есть, кроме людей, в нее входил забавный и необычный зверек – хонорик по имени Нюк. Похожий на кошку хонорик – смесь хорька и норки – жил в их квартире уже целых два года. Но до сих пор он ни разу не выходил на улицу дальше чем на Патриаршие пруды, да и то на поводке. Поэтому мама с папой опасались, что инстинкты предков заставят Нюка смыться куда-нибудь в лес, и, приехав в Красные Петухи, держали хонорика в клетке – на всякий случай. И Макару, и Соне, и Ладошке даже стыдно было взглянуть в черные глаза-бусинки Нюка: хозяева-то свободны, а он – нет…

Макару очень понравилась родительская затея с поездкой в деревню. Москва надоела до чертиков, а если бы родители взяли их с собой только в отпуск, то это было бы совсем ненадолго. Ну, съездили бы на две недели куда-нибудь на море, и все. На море, конечно, хорошо, но что потом? Возвращаться в Москву, когда каникулы в самом разгаре? Не очень этого хотелось.

Соня и Ладошка тоже были в восторге от поездки. Соня собиралась за лето нарисовать целую кучу пейзажей, а семилетний Ладошка просто был счастлив видеть вокруг себя всяких животных – коров, коз и даже обычных кур. К тому же ему очень понравился огород за домом, в котором они поселились. Каждое утро Ладошка выбегал посмотреть, на сколько подросли за ночь лук с редиской, морковка и горох; вполне возможно, что он в будущем станет ботаником. В хорошем смысле этого слова.

Макар думал обо всем этом, стоя у края изгороди. И вдруг он понял, что просто не решается идти дальше… Потому так и расвспоминался – и про приезд в эту деревню, и про свою программу на каникулы, и про увлечения Сони с Ладошкой. А ведь сейчас ему должно быть не до всяких посторонних размышлений. Достаточно вспомнить вчерашний вечер… Начало таинственных событий положено, и теперь надо сконцентрировать все мысли на них! Что за звук так испугал их вчера? Почему днем, сколько Макар ни прислушивался, он этого звука не услышал? И почему в самое мистическое время, как раз в полночь, звук раздался снова? И тем более в таком месте – в старой разрушенной часовне…

«Все, хватит задавать себе бесполезные вопросы», – решил Макар.

А то получается, что он попросту боится. Выбрался в одиночку на разведку, а сам стоит у изгороди, не решается идти дальше и рассуждает. А Соня, может быть, следит за ним откуда-нибудь от дома, а потом смеяться будет – скажет, что побоялся.

Впрочем, вряд ли Соня подглядывает за ним потихоньку, и посмеется над братом тоже вряд ли. Макар никогда в жизни не видел такой серьезной девочки, как его сестра. Конечно, видал он девчонок-зубрилок, таких аккуратных, что даже противно, но Соня совсем на них не похожа. Во-первых, она очень красивая. То есть это взрослые так говорят, а Макару приходится верить. Да и как не поверишь, когда все прямо столбенеют при виде Сони? Макар специально проверял на нескольких родительских знакомых, которые впервые приходили к ним домой. Ни одного прокола не случалось! Даже Нюк не вызывал такого удивления, как Соня, хотя хонорики ведь встречаются в квартирах гораздо реже, чем девчонки. И что в ней, если вдуматься, такого удивительного? Ну, волосы, конечно, необычные – не просто светлые, а серебряные. Ну, глаза довольно большие и зеленые, как у кошки. Макару казалось, что это совсем не повод для того, чтобы ахать и называть Соню русалочкой. Можно подумать, кто-нибудь видел живых русалок и может сравнивать с ними его сестру!

Макар считал, что самой Соне ее красота вовсе не пошла на пользу. Ведь большинство людей почему-то думают, что красивая девочка обязательно глупая, и единственное, что она умеет делать, – это показывать свою красоту. Например, рекламировать по телевизору шампуни или губную помаду. Вот Соне и приходится быть не просто умной, а очень умной – для того чтобы доказать обратное. Умной и серьезной. А попробуй-ка быть серьезным не один день и даже не неделю, а всегда! Макар однажды попробовал, но его терпения хватило только на три часа. С тех пор он сочувствовал сестре.

«Опять про всякие глупости думаю! – опомнился он. – Нашел время!»

Макар решительно двинулся в сторону кустов. Правда, на душе у него при этом все же было не очень спокойно. Но что делать? «Программа на каникулы» никогда не будет выполнена, если бояться.

Часы показывали без четверти двенадцать. Ждать оставалось недолго. Повторится или нет этот звук? Как ни странно, хотелось именно повторения, хотя, конечно же, другой вариант был бы поспокойнее, что ли. И почему это самое интересное в жизни связано с усилиями, с преодолением лени, страха, наконец?

Макар отогнал от себя очередные размышления. Не время, совсем не время! Завтра можно будет обо всем порассуждать.

Он поднимался по склону, как древний воин к стенам крепости – касаясь руками травы, замирая и прислушиваясь. Только вот оружия в руках не было. Зачем оно? Его «вооружение» – собственные уши, только они и могут помочь разобраться во всем. Ну и глаза, конечно. Интересно, сидит ли в часовне вчерашняя птица? От этой мысли легкий морозец пробежал по телу. Если обычная птица вызывает страх, то что будет, когда… Дальше Макар в своих предположениях предпочел остановиться. Не хватало только пугать себя заранее!

Купол чернел в небе над самой головой. Макар сел на траву и стал ждать.

Через минуту он почувствовал прямо под собой легкий стук, как будто кто-то выбирался из-под земли… Неужели звук изменился? И вдруг сверху, от купола, явственно стало доноситься дребезжание. Стук слился с этим позвякиванием в тоненькое повизгивание, напоминающее работу напильника по металлу.

Замерев, Макар все же нашел в себе силы оглянуться. Так хотелось, чтобы звук донесся откуда-нибудь издалека, из другого места! Но сомнений быть не могло: звенело под куполом. Там… кто-то был! Ведь звук не может возникать сам по себе, без всякого источника.

А звук становился все отчетливее, даже купол, казалось, подрагивал. Или, может, это только казалось? Макар непослушной рукой притронулся к волосам – они словно шевельнулись под ладонью.

Ноги сами собой стали перебирать траву в обратную сторону. Макар стал отползать на четвереньках от часовни. Звук уже достиг высшей точки, купол звенел и дребезжал вовсю. И зубы Макара стали предательски выбивать, словно в такт, мелкую дробь…

Он сполз со склона так быстро, что не заметил, как очутился у первого куста. И звук вдруг стал замирать! Но не из-за отдаленности, а сам по себе. Только легкое гудение продолжало эхом звучать под куполом.

Макар медленно поднялся во весь рост. И только спустя несколько секунд, увидев, как проплывают мимо кусты, он понял, что бежит обратно. Сердце стучало под каждый его быстрый шаг.

У изгороди он остановился, переводя дыхание. Вот и вся разведка! Что нового он узнал?

«Хотя, – успокаивал себя Макар, – подтвердилась догадка о том, что звук появляется в одно и то же время».

Над этим еще предстояло поломать голову. Ведь такие события не могут повторяться просто так, и ровно в полночь…

Вдруг на лугу что-то сверкнуло. Макар вгляделся. Посреди кустов стоял небольшой стожок высохшего сена, и это в нем блеснул и покачнулся яркий язычок. Потом он стал расти вверх, увеличиваться прямо на глазах.

«Это же… огонь!» – понял Макар.

Через несколько секунд пламя было уже выше стожка. Затрещало сено, яркий огонь осветил траву вокруг.

От дома донесся чей-то вскрик, потом раздался папин возглас: «Горит!» – и несколько теней метнулись вдоль изгороди. Макар бросился навстречу. Впереди бежали мама с папой и Соня, следом за ними – Ладошка.

– Что это? – крикнул папа, увидев Макара. – Ты где был? Это ты поджег?!

Макар словно онемел. Он ничего не мог ответить, только отрицательно мотал головой.

– Ты баловался со спичками? – торопливо спросила мама. – Зажег сено?

– Нет, нет! – наконец крикнул Макар. – Какие спички? Я не подходил к этому стожку!

– А что же ты здесь делал? – воскликнул папа. – Ладно, что это мы расспросами занялись! Тушить уже поздно, даже подойти не удастся. Теперь будет полыхать, пока не догорит.

– Хорошо, что ветра нет, – пробормотала мама. – Но он же не мог сам загореться…

На улице уже раздавались тревожные крики, звякали ведра.

– Макар, Соня! – окликнул папа. – Отойдите подальше, к дому, возьмите с собой Ладошку. А мы… Мы пойдем к людям. Если кто-то видел Макара, то наверняка подумают, что поджег он!

Подумают! Макар даже вздрогнул от этого предположения. Ничего себе, как он влип! Родители, допустим, поверят, что он ни при чем… Но как это объяснить людям? Вон они стоят, выбежав из-за соседнего дома, смотрят на высокий столб пламени. Конечно, тушить никто не собирается – бесполезно.

– Красиво! – громко прошептал Ладошка. – Но страшно…

От толпы доносились крики. Явственно слышалось, как что-то взволнованно объясняет папа.

– Это правда… не ты? – спросила Соня.

Макар взорвался:

– Не веришь? Что я, полный идиот? Я только к часовне сбегал, и все… А вот что случилось! По-моему, здесь тайн, как искр над этим огнем!

И он протянул руку в сторону горевшего стожка. Зрелище действительно было пугающим и завораживающим.

Макар не помнил, долго ли они смотрели на огонь. Время, казалось, исчезло. Когда на месте стожка осталось красное мерцающее пепелище, вернулись родители.

– Ладно, идите спать, – сказал папа. – Завтра будем разбираться. И может быть, объясняться.

«Значит, все-таки пришлось ему доказывать соседям, что мы ни при чем, – подумал Макар. – Как же это несправедливо!»

Странно – родители не требовали никаких объяснений. Наверное, и правда решили отложить все на завтра. А может, просто переволновались. Переволновались… И слова подходящего не найдешь для названия всего, что произошло!

«Кажется, – думал Макар по дороге в дом, – события разворачиваются таинственно и стремительно. Даже чересчур».

Что будет дальше, он не в силах был предположить. Быстрей бы вернулись способности размышлять! Но помогут ли они, эти способности?