Теллурия

Действующие лица:
Сорокин – прозаик;
Мамлеев – философ;
Елизаров – народоволец;
Пелевин – студент;
Акунин – дворецкий;
Липскеров – купец;
Проханов – офицер царской охранки;
жандармы.

Действие происходит в Москве в особняке Мамлеева.
Сцена 1: вечер, гостиная, за столом Мамлеев, Сорокин и Елизаров, играют в преферанс.

Мамлеев: А что, Владимир Георгиевич, не боитесь ли цензуры царской? Нынче, слыхивал я, за пасквили да за сатиру к ссылке приговаривают, да к запрету публикаций.

Сорокин: Помилуйте, Юрий Витальевич, я человек пожилой и мне бояться вредно – совсем нервы расстроятся. А ежели в ссылку меня – так и хорошо, надоела мне Москва, сил нет: грязь, навоз, помои везде. А в ссылке хоть воздухом подышу, по лесам нахожусь.

Елизаров, сдавая карты: Ах, Сорокин, будь я императором, я бы из вас сотворил всенародного мученика. Держал бы вас в застенках, распустил бы слухи, что самолично вас калёным железом пытаю. И вы бы несметное полчище сюзников обрели.

Сорокин: Но вы, Мишенька, не император, а банальнейший анархист, за что купили, за то и продадите. Лучше и дальше мной восхищайтесь или на гитаре нам спойте.

Мамлеев: Увольте, господа, довольно нам анархических песен. Отведайте лучше моей морошковой, Борис сам настаивал. Боренька! (Акунину) Принеси-ка нам морошковой своей, да икорки белужьей не пожалей, голубчик!

Входит Акунин с подносом, ворчит: Пора, пора трясти стены кремлёвские!

Слышится шум за дверью, вваливается Пелевин в фуражке набекрень.

Пелевин: Господа, облава в городе! Говорят, царская охранка за вольнодумцами нынче в рейд собралась.

Сорокин: А вы, Виктор, присядьте и не паникуйте. Кто это у нас тут вольнодумцы?

Пелевин: Так вы же и есть, Владимир Георгич, наипервейший вольнодумец во всея Москве!

Елизаров: А ты, Витенька, стало быть, Вадим Георгича так везде и славишь яко вольнодумца уже который год подряд. Мнится мне, от зависти. А как Вадим Георгича в ссылку – так на его место вскочить хочешь? Во!!! (показывает Пелевину кукиш) Не дорос ещё, Витенька, не просветлился до конца, сокол ты наш.

Пелевин обиженно умолкает, сдаёт карты.

Шум за дверью, входит Липскеров.

Шум за дверью, входит Липскеров.

Липскеров: Ох, господа, презабавнейшее явление: сижу я на Тверской и кофеи распиваю, а из ресторации, что напротив, жандармы Ширянова с Прилепиным под белы рученьки выводят. И всё так чинно-благородно, сажают в экипаж с решётками и в сторону Кремля неспешно трогаются. Но не это удивительно, а удивительно то, что в небе над Кремлём я тотчас увидал огромадного стоаршинного карася.

Мамлеев, сдавая карты: Видать, Сорокин, вам и в самом деле стоит остеречься, езжайте-ка вы немедля к Иванову в Пермь, отсидитесь, по тайге побродите.

Сорокин: Чушь, господа! И кажется я выиграл.

Сорокин бросает карты и отходит к окну.
Шум за дверью, врываются Проханов и жандармы. Немая пауза, все переводят глаза с Проханова на Сорокина и обратно.

Проханов: Господа, думаю нет надобности объяснять, по какой причине мы вас беспокоим.

Сорокин делает шаг вперёд. Проханов даёт знак, жандармы арестовывают сидящих с картами в руках Мамлеева, Елизарова, Пелевина и Липскерова.

Сорокин, в недоумении: Но, позвольте…

Проханов: Императорским указом сборища лиц с целью азартных игр запрещены. А доносы на вашу компанию картёжников уже давно поступают.

Липскеров, вырываясь, указывая на Пелевина: Это он, он, господа, доносы мастер писать!

Пелевин, вырываясь: О, великий Сорокин, вбейте мне в голову теллуровый гвоздь, я так хочу понять ваши книги!

Арестованных уводят, Проханов и Сорокин остаются вдвоём.

Проханов: А вас, Владимир Георгиевич, его императорское высочество ждёт на аудиенцию завтра к восьми и просит передать, что с вниманием прочёл ваш последний труд и желал бы обсудить некоторые указанные в нём аспекты внутренней политики.

Проханов коротко кланяется и выходит.

Сорокин один: Растерян мыслями. Чего я ожидаю? Меня пред всеми предпочли. Философа, купца, студента, анархиста – повязали. А я, словоплёт неукротимый, аж отрезвился. Они меня прославили безумным хором, и из огня я вышел невредим. Противно здесь мне, нету воли. Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок. Карету мне, карету!

Уходит.

Сцена 2. По опустевшей гостиной ходит Акунин, собирает со стола.

Акунин: Картоха кончилася.

Сие простонародное слово притязательно не претендует на государево или боярское, деля обладать твёрдостью подчинений неприкословности и написано холопом обыкновенным, да в меру чуть праведным. Оно может быть крыху нескладным, по причине языка костного, да мыслей дурных не староманерных, словно досыта наевшийся мужик говорит моложавой альтушке о флексе и временах когда худо было стоять у станка по пятнадцать часов, а сейчас ему вздумалось быть коучем у тех, кто ещё собирается смыть сажу с лица, полного рьяных, потных испарин. Э-э-э-э-э-э-э-э, брат! Слово это - исконно русское, словно всё в этом мире... Ты чё, не патриот? Да! Всё наше! От алфавита до демократии... А если кто другое будет вам твердить, глядя в очи ясные и называться братом вам кровным... Знайте! Всё это происки врагов чужеземных и трижды проклятого запада! Но падут они все однажды перед ликом икон да треском свечей в покосившийся церкви.

Книга эта скрывает в себе Русь исконную. Нет, не эту вот, современную и не прошлого мира, а того, что мог бы наступить в какой-то вселенной, если бы они поделились, как опричники умением наводить порядок в державе. Здесь гвозди с приходом и фильмами, пять десятков глав с римскими цифрами, где герои пересекаются изредка. Европейские мотивы скрыты и злободневности спрятаны, словно скрепы царя-государя. Действие глав происходит в середине XXI века, где есть стены высокие и люди разнообразные. И вольнодумцы имеются и тех, кто за свои слова кол на задницу примет тугую! Разные люди имеются и истории здесь разнообразные.

От чего-то воротить будет тута, как после водочки студёно-калодезной, да носы бабы морщить будут припудренные, но я верую, что справятся добры-молодцы от сцен автором созданных, лишь наслажденье получат, пропустив это всё словно деспотов, что нужны были штоб говорили различные гадости для пиара, для чёрного! Автор богоугодный ведь! Верите? Крест пред челом твоим православный сделаю! То-то же! Лучше так, сердобольный? Простим старику прегрешения?! Ведь вселенную создал какую он! Персонажей да сколько здесь втиснулись! Диво-дивное! Пелевинским и не снилось то...

Знаешь что тут скрыто, ясный мой, сокол безродный? Взгляд на будущее Европы, которое, не глядя на перемены в мире тёмном и в людинах бескровных, кажется понятно-доступным. Узнаваемое и неузнаваемое мирно живут на гобелене средневековья нового, где есть псоглавцамы с кентаврами, маленькие люди и великаны, крестоносцы и православные коммунистами. Шо ты думал? Здохнут они? Во век не помрут! И тебя ещё пережить они смогут! У бесконечно разных больших и малых народов, заново перетасованных и разделенных на княжества, ханства, республики и королевства, есть, как и нас одно общее — поиск абсолюта, царства Божьего на земле. Только не к Царству пресвитера Иоанна обращены теперь взоры ищущих, а к Республике Теллурии, к ее залежам волшебного металла, который приносит счастье. Понял хоть что-то? То-то же! Много историй здесь разных - но все гвоздём увешаны или около... Да! Во, дела! А знаешь, как гвоздик тот действует? Лучше порошков всяких заморских и неразбавленных их президентами! Ой не зря от них всех стену построили! Если бы не происки их - Русь-матушка над их трупом стояла, положив тяжёлый сапог им на голову буйную.

Автор тут красуется, как девица пред зеркалом, будто сам изрядно понюхавший! Языком, манерами, стилями, жанрами, темами! Хочет кожной собаке понравицца! Не знамо, как для других псов это будзе... А меня подкупило всё! Не понравилось только то, что рассказами! Хитрый чорт! То со слогом, то с буквами! Хороший чертяка! Чё спрашиваешь? Я глуховат в правое ухо! А что мне не по вкусу пришлось? Да расскажу тебе, милый мой чтец, сей рецензии. Цельности мне подавай, да водочки в рюмочке, чтобы выпил её и хорошо мне стало в кишечнике и с закусочкой сочную. Больно люблю её, вот даже второй раз за слова мои она в тексте рецензии здесь появляется, как думы о девице! Вот поэтому снизил! Не серчайте, если и вам не по вкусу всё будет! Роман не капуста, чай квашена... Всем на вкус угодить не приходится, понравиться не получается и на сотню купюр иноземных, он на вид не годится примерный.

Так то вот! Много чего на мир похожего сыщете в слове от автора, коль почитывать всё же удумаете... Выполните наказ мой праведный! Перекреститесь, коль о Руси плохо думать станете! Не хотел никого задевать и рисовать он с чего-то похожего. Выдумки треклятого запада! 

О, Совершенное Государство! Видимым и невидимым солнцем сияешь ты над нами, согревая и опаляя. Лучи твои пронизывают нас. Они мощны и вездесущи. От них не спрятаться никому — ни правым, ни виноватым. Да и нужно ли? Только лукавые избегают сияния твоего, прячась по темным углам своего самолюбия. Они не могут любить тебя, ибо способны любить только себя и себе подобных. Они боятся тебе отдаться: а вдруг ты навсегда лишишь их самолюбия? Вдруг разрушишь пыльные мирки их лукавства? Зубы их сжаты от жадности и эгоизма. Жизнь для них — скрежет зубовный. Самомнение их престол. Зависть и страх — их вечные спутники. Лица их погружены в себя. Они сложны и полны страхов. Они непрозрачны. Сложным скарбом жилищ своих заслоняются они от твоего света. Свет твой жжет их. Мысли их — тени вечных сомнений. Увы вам, сложные и непрозрачные.

Так то вот! Прониклись до косточек сладостных, милые? Словно калёной кочергой выжигает? Чуете? Да! Это вот здесь! Есть что тут запомнить головушке мутной и умной сквозь, буковки разные. Покумекать, подумать и выйдя в поле просторное зареветь голосом зверя лютого о том куда мир этот катится и что гвоздика сегодня не сыщешь... Пригодился бы в дырявом кармашке на случай угодливый. Думы рождались знаешь какие? Что мир не такой приятный и приторный, словно кремль сахарный или петушок красненький с палочки. А книгу откроешь... С головой уходишь от паршивой реальности. Думай! Брать в руки романчик то сей незапрещённый или откладывать до пор, что не сыщешь его на просторах тырнета  иноземного-дикого. Не с котят ж умиляться здесь только и кекать от рилсиков. Можно и книженьку взять в белоручки то... Аааааа... Позабыл! Запрещёночка! Как товары, что были привычными! Ну ничего! Проживём! Коммунизм ещё выстроим, прославляя товарища Сталина! Запомните!

Высшее счастье человека — жизнь ради Совершенного Государства. Великое здание его состоит из нас. Мы — сияющие кирпичики его величия. Мы — соты, наполненные медом государственности. Мы — опора Государства. В каждом из нас поет энергия его мощи. В каждом живет идея Великого Совершенства. Каждый из нас готов на жертву во имя Государства. Плоть наша — основа его здания. Любовь наша — колонны его. В сияющую высь устремлено великое здание. Вершина его — из чистейшего теллура. Сияет она и слепит.

О, как величественно и совершенно это строение! Нет подобного ему. Оно создано и построено для нашего счастья. А наше счастье — в величии нашего Государства.

Его совершенство — наша радость.
Его мощь — наша сила.
Его богатство — наш покой.
Его желания — наш труд.
Его безопасность — наша забота.
Слава тебе, Совершенное Государство!
Слава в веках!

Гойда, мои ненаглядные! Я от души посоветовал... Дело ваше прислушаться или читать что-то безродное... Руку у сердца склонив я признаюсь, что это не самое лучшее, даже у автора, но иногда тут такое мелькает, что нигде не встречается. Может поэтому стоит взглянуть? Не бросая книжонку, шо вы читаете, но после потом, чтобы книга эта, как гвоздиком в голову. Что-то запомнится... А коли нет... Можно будет шапку повесить для барина! Ну всё... Мои ненаглядные! Не скучайте и словом негодным меня не гнобите, коль совет мой выйдет лютейше-невнятным. Я в него душу вложил свою горемычную! Бывайте и помните!

Оооо! Вроде бы действие гвоздя немного проходит!

Что это было?

Господи!? До чего же я изменился! Что я нёс?

В общем, вы поняли?

"Читайте хорошие книжечки!" (с)      

Я знакома с Сорокиным по минимуму, но уже привыкла читать его со сладким предвкушением треша. Читаю, наслаждаюсь прекрасным классическим слогом и жду, когда все начнет переворачиваться.

Сорокин рассказывает 50 историй, которые почти не пересекаются друг с другом, но происходят в одно и тоже время. В ближайшем будущем мир терпит ряд серьезных военных, экономических и политических потрясений, карта мира меняется. Государство Теллурия

- не единственное выдуманное государство, наряду с этим в его мире присутствует ряд многих других, в том числе и за пределами пост-СССР.

Россия была страшным античеловеческим государством во все времена.

В нем не только боль и разочарование отечеством, но и нечто светлое. Тем, что его Россия распалась на десяток отдельных государств, он передал все ее многообразие и богатство культур, в ней сосредоточенных. Все эти выдуманные государства откатились в "благословенное просвещенное средневековье", и обилие всевозможных гротескных форм действительно радует глаз. В этом нереальном будущем, тем не менее, сохранятся многие узнаваемые черты и горькое ощущение, что что бы ни происходило, в итоге "ничего не поменялось".

Это талантливая фантасмагория, максимально простая и потому работающая (ее неоднократно попытаются повторить десяток других писателей, но все это по сути в большинстве своем так и останется всего лишь повтором). Некоторые истории заходят туго, но другие очень яркие и приметные. Мне понравились особенно: история Татьяны, о двух путешественниках в СССР и странствиях двух псоглавцев.