...А нам сиять всем будет вечно
наш превосходный белый Кремль
а мы все будем жить беспечно
но токмо видеть белый Кремль
и будут все смотреть прилежно
на очень белый белый Кремль
а после плакать безмятежно
и целовать наш белый Кремль
и все обрадуются сердцем
когда увидят белый Кремль
а он стоять ведь будет вечно
наш златоглавый белый Кремль...
Конечно, для полного эффекта не помешало бы "День опричника" прочесть, и прочту, но пока -- свежедочитанный "Сахарный кремль". Итак...
Так и вижу, как Сорокин перечитывает написанный ним отрывок, и, довольно прохаживается по кабинету, мурлыча себе под нос: "Ай да Сорокин, ай да сукин сын!" И самодовольство вполне оправданно: Сорокин-новеллист ничем не хуже Сорокина-романиста. Каждая следующая новелла, будучи законченным сюжетно и стилистически произведением, в то же время -- часть общей панорамы происходящего в Москве и подмосковье в не таком уже и далёком 2028.
Потоптаться на трупах признанных классиков стало таким же необходимым элементом постмодерна, как обязательная дорожка кокса и изощрённый секс -- можно с блевотиной, а можно и без. Среди новелл присутствует как деревенская проза а-ля Белов, так и явный стёб над "Одним днём Ивана Денисовича" и чем-то невыразимо Горьким тянет от новеллы "Кабак". Но больше всего запомнились очень динамичная, как для рассказа-диалога "Очередь" и тонкий, абсолютно незаметный переход от неспешного эпистолярного повествования к экзальтированному, дико-абсурдному речитативу в "Письме". Так что с "грамматикой рассказа" у Сорокина всё тип-топ.
Герои. Общим для всех рассказов героем является только, собственно, сахарный Кремль -- самый дорогой подарок, самый дефицитный товар, самый изысканный гостинец, стратегический продукт, высокая награда и сладкий сон. Он -- абсолютное счастье, ироничная метафора сладкой конфеты, жалуемой Государем своим подданным. А в остальном -- прозрачно-гротескные подпольщики, зэки, интеллигенция, режисёры-операторы-сценаристы, палачи и опричники, крестьяне и пролетариат делают своё дело, любят, волнуются, надеются и ненавидят очень трогательно и правдоподобно.
Атмосфера. Антиутопия? Да навряд-ли... Да, тоталитарный строй, да, будущее... Но антиутопия подразумевает под собой ситуацию, которая могла бы сложиться. А в случае с "Кремлём" -- такого быть в 2028 году никак не может. И только потому, что оно уже есть. Не важно, на чём разъезжает опричник-гэбист -- на сивом мерине, или серебристом "мерине", задавят опричные двух полковников стрелецких или снимут с должностей проворовавшихся депутатов, пересыпан наш язык английскими "Иес", "Фак" и "Кул" или китайскими "Лаовай", "Шаби" и "Яньлиди", бухает государев шут со слугой Егором или роботом Егорром; какая, в сущности, разница -- Государь у власти или премьер -- абы была наша радость, опора и защита -- Сахарный Кремль. Государь дело богоугодное делает, народ свой от врага лютого защищает... А врагов-то тьма-тьмуща:
...за Стеною Великой - киберпанки окаянные, которые газ наш незаконно сосут, католики лицемерные, протестанты бессовестные, буддисты безумные, мусульмане злобные, и просто безбожники растленные, сатанисты, которые под музыку проклятую на площадях трясутся, наркомы отмороженные, содомиты ненасытные, которые друг другу в темноте попы буравят, оборотни зловещие, которые образ свой, Богом данный, меняют, и плутократы алчные, и виртуалы зловредные, и технотроны беспощадные, и садисты, и фашисты, и мегаонанисты.
Конечно, стоило бы написать о чудном архаичном языке и былинно-сказочной манере изложения, но лучше, чем yrimono здесь сделать это не получится, можно ещё рассказать, как это похоже на "Кысь", но не буду, потому что нифига не похоже =)
Ложка дёгтя? Слишком уж прозрачные порой намёки, взять хотя бы того Федора Лысого, на которого ссылается постановщик разглагольствуя о вседозволенности в кино... Ну и гомосексуальный половой акт, сценка с мочеиспусканием в духе соцреализма и вытеснение головного моска пулей присутствуют, как непременный атрибут сорокинской прозы. А вообще -- очень понравился "Сахарный кремль", свежо и остро. Плюс-плюс директ, мой дорогой лаовай!