© Государственный архив РФ, 2016

© Залесский К. А., вступ. ст., коммент., 2016

© ООО «Кучково поле», 2016

* * *

Записки боевого генерала

Когда речь заходит о мемуарах или теоретических работах русских генералов, посвященных Первой мировой войне, сложно отделаться от двойственного чувства. С одной стороны, в межвоенный период появилось довольно большое количество исследований, а почти каждый генерал, оказавшийся в эмиграции, не говоря уже о генштабистах всех званий, считал своим долгом оставить после себя даже небольшие записки о войне. С другой, в Советской России Первая мировая война сразу была объявлена «империалистической», а следовательно, изучать надо было прежде всего опыт Гражданской войны. При этом, естественно, читать эмигрантскую литературу было запрещено, а то, что все же доходило до СССР, оседало в отделах специального хранения. И хотя исследователю получить доступ к этим хранениям было достаточно просто, подобная литература исследовалась лишь узкими специалистами. Чтобы исторические пробелы стали, наконец, заполняться, пришлось ждать почти целый век – уже было отмечено 100-летие со дня начала Первой мировой войны и не за горами 100-летие ее окончания.

Воспоминания генерала Владимира Алексеевича Слюсаренко относятся к одним из лучших образцов эмигрантской мемуаристики конца 1920 – начала 1930 года. Автор, профессиональный военный, служивший во время войны на достаточно высоких постах, имеет полное право – и широко им пользуется – дать свой вариант описания и оценки военных действий, в которых он принимал участие. Свидетельства Слюсаренко, полученные из первых уст, очень интересны и важны для понимания развития событий войны. Также генерал, как человек образованный, имеет возможность описать свое видение событий 1917 и последующего годов. В то же время воспоминания Слюсаренко страдают всеми традиционными недостатками, характерными для подобного вида литературы. Это и предельный субъективизм, и стремление во что бы то ни стало оправдать собственные действия, воз ложив ответственность за просчеты и провалы на свое непосредственное командование. (Так, например, Слюсаренко излишне эмоционально и явно необъективно критикует решения генерала П. К. фон Ренненкампфа, с которым у него, судя по всему, совершенно не складывались отношения.) Это и чрезвычайно небрежное отношение к написанию названий населенных пунктов и фамилий участников событий: когда речь идет о событиях 5–10-летней давности, память очень часто подводит Слюсаренко, которому к этому моменту уже перевалило за 60 лет. Впрочем, автора можно в чем-то оправдать: находясь в эмиграции за границей, он не мог уточнить детали событий – не было доступа к приказам, запискам, статьям и так далее и был вынужден полагаться лишь на память. Наконец, практически все мемуаристы-эмигранты старались в своих воспоминаниях уже постфактум найти объяснение событиям революции и Гражданской войны. В большинстве случаев у них это получалось довольно слабо, поскольку они не имели возможности узнать все перипетии «высокой политики» и интриги в политической жизни страны. Не стал исключением и Слюсаренко, хотя в этом вопросе он скорее высказывал общую точку зрения, чем выдвигал какую-либо новую, экстравагантную теорию.

Тем не менее воспоминания Слюсаренко, несмотря на их субъективизм, будут любопытны как профессиональным исследователям Первой мировой войны, так и тем, кто интересуется этим периодом русской истории. В пользу Слюсаренко говорит многое: он прошел практически всю войну с первого до последнего дня, после чего ему довелось послужить и в армии гетмана Украинской державы П. П. Скоропадского, и в Вооруженных силах Юга России у А. И. Деникина и барона П. Н. Врангеля. Это был путь русского офицера, аполитичного, трезво мыслящего, хорошего профессионала, скажем так, «крепкого» командира корпуса. Судьба Слюсаренко – прекрасный пример трагического пути русского офицерства, которое в феврале 1917 года посчитало, что главное – это «защита страны от внешнего врага», и фактически ничего не предприняло для противодействия захвату власти общественными кругами. Генералам, подобным Слюсаренко, было важно остаться лично честными, и за эту ошибку они заплатили дорого: тому же Слюсаренко пришлось расстаться с семьей, пережить трудное путешествие по охваченному Гражданской войной Югу России, после чего фактически начинать заново жизнь в 60 с лишним лет на чужбине.

Владимир Алексеевич Слюсаренко происходил из малоросской дворянской семьи, к началу ХХ века уже давно утратившей свою связь с малой родиной – ни он сам, ни его братья на «украинской мове» не говорили, хотя и продолжали считать себя малороссами. Это была дворянская семья, представители которой из поколения в поколение служили в российской армии; подобных случаев было немало в Российской империи. Известность же получили лишь представители двух последних поколений офицеров Слюсаренко. Это прежде всего глава семьи – полковник Алексей Андреевич Слюсаренко, который практически всю службу провел на Кавказе в боях с горцами, где последовательно командовал 16-м и 7-м Кавказскими линейными батальонами. В декабре 1876 года, накануне Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, он принял командование в Тифлисе 73-м пехотным Крымским полком. Сражаясь в составе Эриванского отряда, принял участие в военных действиях и был смертельно ранен в тяжелейшем сражении под Даяром 9 июня 1877 года, где он командовал левым флангом русских войск и внес большой вклад в победу.

Все трое сыновей Алексея Андреевича избрали военную карьеру – в этом не было ничего удивительного: в большинстве случаев дети офицеров шли по стопам отцов, тем более они имели всевозможные льготы по учебе, что в условиях не слишком высокого жалования было важным подспорьем. Двое братьев Слюсаренко, в том числе наш герой, дослужились до генеральских чинов, третий же погиб во время Русско-японской войны 1904–1905 годов.

Владимир Слюсаренко родился 2 мая 1857 года и был крещен в православную веру. Как и братья, он выбрал военную карьеру и первичное военное образование получил в 1-й Санкт-Петербургской военной гимназии. Ее он окончил в 1873 году и 18 августа того же года был зачислен на военную службу юнкером очень престижного 1-го военного Павловского училища, располагавшегося в Санкт-Петербурге, в доме № 21 по Большой Спасской улице. В принципе, Павловское училище готовило офицеров пехоты, однако для учащихся оставалась возможность выпуститься в артиллерию, что считалось более престижным. Слюсаренко выбрал именно артиллерию и в 1875 году был зачислен прапорщиком (со старшинством в чине с 4 августа 1875) в 21-ю полевую пешую артиллерийскую бригаду, дислоцированную в Темир-Хан-Шуре. (Выбор места службы был не слишком оригинальным – именно в этом дагестанском городе служил отец Владимира Слюсаренко.) Уже в следующем году (9 декабря 1876) был произведен в подпоручики.

Карьера Владимира Слюсаренко имела ряд специфических особенностей. Он показал себя храбрым, распорядительным и думающим строевым офицером, великолепным артиллеристом. Но при этом его карьера двигалась вперед прежде всего благодаря заслугам, проявленным на поле боя, в то время как обычно для этого было также необходимо повышать уровень своего образования – чаще всего артиллерист не мог сделать сколько-нибудь успешную карьеру, не окончив Михайловскую артиллерийскую академию. Однако в случае со Слюсаренко ситуация была другой.

Первой войной, в которой автор воспоминаний принял участие, стала Русско-турецкая, в ней же он лишился отца. Уже сам список наград, полученных молодым офицером, впечатляет: ордена Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом (все в 1878), а также производство в поручики (со старшинством с 26 декабря 1877). Затем последовала Ахал-текинская экспедиция 1880–1881 годов, в ходе которой русские войска разгромили текинцев, взяли штурмом крепость Геок-Тепе и присоединили к Российской империи Закаспий. И если 18 декабря 1880 года Слюсаренко получил звание штабс-капитана, то по результатам экспедиции в 1882 году, за отличие, – уже звание капитана (со старшинством с 29 января 1882). Кроме того, он был награжден орденом Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом (1882). Всего за семь лет Слюсаренко прошел путь от прапорщика до капитана, что было нехарактерным для карьеры русского офицера, не имевшего академического образования.

В этом же, 1882 году Владимир Слюсаренко женился. Как часто бывало, его супруга также происходила из военной семьи: В. П. Прасолова была дочерью капитана саперных частей. В браке у генерала родилась дочь. Забегая вперед, упомянем, что в годы Гражданской войны супруги оказались по разные стороны фронта и потеряли связь друг с другом. Мать и дочь, оставшиеся в Советской России, ничего о судьбе генерала не знали; более того, они были уверены, что он погиб где-то на Юге России…

12 марта 1895 года Слюсаренко был произведен в подполковники и назначен командиром 3-й батареи 9-й артиллерийской бригады, дислоцированной в Полтаве. Здесь он пробыл немногим менее семи лет и 27 февраля 1902 года был переведен в Вильну командиром 3-го дивизиона 27-й артиллерийской бригады, одновременно по лучил очередное воинское звание полковника. 21 августа 1903 года Слюсаренко вернулся в Полтаву, где возглавил 1-й дивизион 9-й артиллерийской бригады. Вскоре после начала Русско-японской войны 1904–1905 годов бригада Слюсаренко вместе со всей 9-й пехотной дивизией генерал-лейтенанта С. К. Гершельмана в июне 1904 года отбыла на Дальний Восток. Здесь он проявил себя хорошим специалистом. Особо стоит отметить бой под Дашичао 10–11 июля 1904 года. Здесь он вместе со своим командиром 2-й батареи 9-й Восточно-Сибирской стрелковой артиллерийской бригады подполковником А. Г. Пащенко впервые использовал метод стрельбы с закрытых позиций и подавил японскую артиллерию. (Пащенко за этот бой получил орден Св. Георгия 4-й степени.) Сражение под Ляояном принесло Слюсаренко заветный белый крест – орден Св. Георгия 4-й степени. В приказе о награждении от 13 февраля 1905 года отмечалось, что его он получил «…благодаря искусной стрельбе из орудий своего диви зиона, заставил замолчать большую неприятельскую батарею, подавлявшую своим огнем огонь трех наших батарей, и тем дал возможность, оправившись, нашим батареям продолжать действовать». Кроме того, за от личия, проявленные на полях боев в Маньчжурии, Слюсаренко был награжден золотым оружием с надписью «За храбрость» (Высочайший приказ от 3 ноября 1906) и орденом Св. Владимира 3-й степени с мечами (1905). По результатам войны он был 29 июня 1906 года за от личия произведен в генерал-майоры (с установлением старшинства с 25 февраля 1905).

После завершения военных действий в армии началась серьезная чистка. Слюсаренко, как прекрасно зарекомендовавший себя герой войны, вскоре получил повышение: 23 августа 1905 года он стал командующим 45-й артиллерийской бригадой, а 20 мая 1906 года переведен в Москву командующим 2-й гренадерской артиллерийской бригадой (с производством в чин генерал-майора он был утвержден в должности командира бригады). Карьера шла быстро, и присвоение званий не поспевало за новыми назначениями. Так, 12 сентября 1907 года Слюсаренко стал и. д. начальника артиллерии XIX армейского корпуса со штаб-квартирой в Бресте Гродненской губернии, а 21 марта 1908 года переведен на аналогичный пост на Кавказ во II Кавказский армейский корпус. Только 29 марта 1909 года он был произведен в генерал-лейтенанты и утвержден в занимаемой должности. Годом ранее Слюсаренко получил очередную награду – орден Св. Станислава 1-й степени. Наконец, 15 мая 1910 года состоялось назначение Слюсаренко начальником дислоцированной в Вильне 43-й пехотной дивизии. Само по себе подобное назначение было показателем того, что начальство крайне высоко ценило Слюсаренко: во главе пехотной дивизии очень редко ставили человека, имевшего лишь опыт руководства артиллерийскими частями.