Муж в командировке или рога на счастье.

Действующие лица:

Дима. Менеджер.

Маша. Его супруга.

Паша. Танцор в баре.

Комната в городской квартире. Слева трюмо, а справа журнальный столик накрытый скатертью. Налево – прихожая, направо – кухня, прямо – двери спальни. Полумрак. Вдруг под столиком начинается какое-то движение, потом глухие удары и чей-то голос, переходящий в крик.

Дима. Что такое?! Где я?! (Снова глухие стуки). Почему здесь так тесно? Меня кто-то закрыл в этом ящике. Эй, что вы сделали? Откройте крышку?! Что за шутки. Посмеялись и достаточно. Или это не шутки? Боже мой, неужели меня похоронили заживо, как и Гоголя?! Ей, откройте меня, я еще живой! Слышите, живой! ( И снова глухие стуки). Откройте же меня! Я не хочу умирать. Мама! Мама!

(Зажигается свет и входит Маша).

Маша. Что случилось? Чего ты тут раскричался?

Дима. (С облегчением и радостью) Маша, это ты?

Маша. А кто же еще. Чего ты кричал?

Дима. Та мне дурной сон приснился.

Маша. Пить надо меньше, тогда и сны будут нормальные.

Дима. Маша, ты снова на меня наговариваешь. Я ведь уже совсем не пью.

Маша. Конечно, не пьешь. Если бы не пил, то не спал бы под журнальным столиком.

Дима. Я хозяин в доме. Где хочу, там и сплю.

Маша. Ну, и спи, а я на кухню пошла. У меня там утка может пригореть.

(Маша выходит, а Дима вылазит из-под стола , подходит к зеркалу).

Дима. Опа. Вот это номер. А что это за рожа бродит по моей квартире. Никак, жена себе хахаля завела. Вот это новость. Никогда бы не подумал на неё. Такая скромница. Ей мужик, ты чего тут делаешь? Сейчас же мотай отсюда. Смотри он еще и рожи строит мне. Наглец. Сейчас я тебя проучу, как следует.

(Он бьет по зеркалу и трезвеет).

Дима. Ой, что это такое? Неужели это я? Не может быть! Это же надо так изменится… Ужас.

(Берет в руки свою фотографию, рассматривает её внимательно).

Дима. Нет. Совсем не похож. Это же надо так переменится. Совсем не тот фасон. Рожа-то такая. Ночью-то кто увидит, так с перепуга умрет. Глаза-то какие, слегка окостеневшие, а мешки какие под глазами. Точно всю зарплату туда сложил. Настоящая сберкасса. А нос, какой красный. Словно переспевший помидор… Видно, морковки много кушаю, надо прекращать. Хотя нет. Если бы морковки много кушал, то ушки как у зайки были бы. А они же у меня в норме. Даже можно сказать симпатичные… Я, кажется, все понял – мы водку вчера томатным соком запивали. Это Серега все придумал. Я, говорил он, всегда водку запиваю томатным соком и никогда не пьянею. У меня, видно, не такой организм, потому и получился такой казус. Нос красный, как у Деда Мороза. Да, я сейчас настоящий Дед Мороз без грима. Ужас. Как я на работу появлюсь. Что бы я еще, когда-нибудь водку запивал томатным соком… Никогда в жизни! Клянусь. Я руки себе обрубаю, если они потянутся к стакану с томатным соусом. Ха-ха. Ха-ха. Вспомнил я вчера, Серега рассказывал анекдот такой. Вот, говорил он, было сейчас бы как в старые времена – проворовался человек, то ему за это руку рубили. Тогда нашим депутатам надо было бы педали ставит для ножного голосования, ибо руки-то у них отрубили по самые локти. Ха-ха. Вот тебе и ха-ха, а как я буду в командировку ехать с такой небритой рожей. Маша, Маша, а, где моя бритва?

(Он начинает искать свою бритву, при этом напевает несложный мотив песни).

Завтра будет лучше, чем вчера.

Завтра будет лучше, чем вчера.

Дурацкая песенка. Хотел бы я посмотреть на того идиота, кто придумал такую песню.

Завтра будет лучше, чем вчера.

А почему в ней ничего не говорится о том, как будет сегодня после того, как вчера было очень хорошо, в смысле была хорошая попойка. Я знаю, что завтра будет лучше, но как дожить до завтра? Вот в чем вопрос. А тут еще эта дурацкая командировка. Позвонить, что ли шефу и сказать, что заболел? Не поверит же. Знаю я его ехидную улыбочку и вопрос: «Что, вчера было очень хорошо?..». Ой, ой (хватается за голову и беспорядочно бегает по квартире, что-то ищет). Маша, Маша, а где моя бритва. Маша, я же знаю, что ты слышишь меня. Ответь. Я спешу. Вот натура такая нехорошая. Неужели я вчера дома дебоширил, что ты на меня сердишься? Маша, у меня скоро поезд, а я не брит.

Маша. Езжай таким, как есть, пусть увидят там пропитую морду.

Дима. Маша, Маша. Шефу это не понравится, и он может снять премию, ибо менеджеры – это лицо фирмы, а лицо не может быть не бритым – говорит шеф. Однажды он даже Замайского выгнал из оперативки, и пятьдесят процентов премии лишил только за то, что Замайский пришел небритым на оперативку. Представь, кокой это удар по семейному бюджету. (Из кухни выходит Маша).

Маша. Во-первых, наш семейный бюджет уже давно дал трещину. Я до сих пор не заплатила репетитору по английскому языку, а во-вторых, твоя бритва лежит там, где и всегда она должна лежать.

Дима. Первый раз слышу, что в нашем бюджете появилась дырка.

Маша. Потому что тебя очень сложно поймать дома: то ты уже на работе, то тебя нет дома, то ты еще на работе, а можешь вообще прийти домой никакой.

Дима. Маша, зачем ты наговариваешь? Просто вчера встретил друзей. Еще в институте учились. Такая встреча, зашли в бар, выпили по сто грамм.

Маша. А потом еще.

Дима. Нет. Я не пил, я же знал, что мне в командировку.

Маша, Так, уж и не пил?

Дима. Разве им откажешь, я им так и говори, но они меня понимали. Ты же помнишь Валеру?

Маша. Не знаю.

Дима. Он у нас же на свадьбе был. С тебя туфли воровал.

Маша. Ах, этот тот наглец! От него можно было ждать всякую пакость.

Дима. Представь. Как от него отцепишься. А потом Сергей третью предлагает за любовь. Я ему отказываю, а он мне: "Ты, что супругу свою не любишь"? Маша, но как же я мог отказаться, я же тебя уважаю и люблю.

Маша. Не надо мне лапшу на уши вешать.

Дима. Маша, ты не права, ты у меня самая лучшая! Как за это не выпить. А тут еще черную икру подали, да жареных перепелов. Потом пили за мужиков, ведь говорят – во все века четвертый тост за мужика. А потом…

Маша. А потом привезли домой тебя чуть живого.

Дима. Не может быть, всего грамм по триста выпил. Посчитай

Маша. Значит, или водка была очень крепкая, или ты стал очень слабым. В любом случае тебе пора завязывать.

Дима. Хорошо, Маша. Хорошо.… С этого момента завязываю на узелок.

Маша. Узлы у тебя никуда не годятся.

Дима. Но где же моя бритва?

Маша. В комоде.

Дима. Я смотрел, там ее нет.

Маша. Плохо, значит, смотрел.

Дима. Посмотри еще ты.

(Маша открывает ящик и достает носок.)

Маша. А это что такое?

Дима. Это мой носок. Я же говорил, что бритвы там нет.

Маша. Так что носок там твой делает?

Дима. Не знаю. Я искал его. Спасибо.

Маша. Спасибо в постель не положишь.

Дима. Что за намеки?

Маша. Это не намеки, а реальность.

Дима. Извини, так получилось.

Маша. С твоим склерозом надо что-то делать.

Дима. Исправлюсь. Но где бритва?

Маша. Ты скоро голову свою потеряешь. Так вот под носком тем лежит твоя бритва.

Дима. Маша, ты просто чудо. Я тобой восхищаюсь. Дай я тебя поцелую.

Маша. Некогда мне тут с тобой возиться. На кухне утка у меня жарится.

Дима. Какая еще утка?

Маша. Тебе же в командировку готовлю.

Дима. Какая же ты у меня внимательная и замечательная жена. Дай я тебя поцелую.

Маша. Ой, лучше не надо, а то у меня огурца нет.

Дима. А зачем тебе огурец?

Маша. Чтобы закусывать.

(Маша выходит).

Дима. Ух ты какая, брезгует.… Не заслужил я ее поцелуя. Обидно. Ведь стараюсь изо всех сил. Все же для нее, для семьи.… Все это ведь куплено на мои деньги. Говорят, что прежде чем раздеть женщину, ее надо одеть. У меня же все получается наоборот. Я ее получил из рук ее родителей голой, босой и теперь вся моя жизнь уходит на то, чтобы одеть ее. Вчера вот выпили две бутылки на троих. Разве это много? Стоит из-за этого шум поднимать. Ведь все в этом доме на мне держится, а я ведь не железный. Обидно. А почему же они меня привезли домой, неужели была еще и третья бутылка? Не помню. (Бритву положил в чемодан.) Побреюсь в поезде.

(Одевается и снова поет).

Завтра будет лучше, чем вчера.

Завтра будет лучше, чем вчера.

Вот пристала эта песня, как банный лист. И кто ее придумал. Видно он человек был не пьющий.

(Снова начинает что-то искать. Заглядывает под стол, стулья, в комод). Маша, Маша, а где мой галстук?

Маша. Там же где и всегда.

Дима. Ты можешь говорить не загадками, некогда мне твои ребусы разгадывать. Где галстук?

Маша. На твоих рогах.

Дима. Женщина, ты на грубость нарываешься.

Маша. А что я такого сказала?

Дима. Вот про рога не надо. Сама подумай, что ты сказала, а я человек нервный и вспыльчивый и могу все буквально понять. За последствия я затем не ручаюсь.

Маша. Ах, извини. Не думала, что ты такой щепетильный. Но я же не могу сказать тебе, что твой галстук висит на рогах пятнистого оленя, которые привез тебе с севера кум.

Дима. Вот это другое дело. (Берет галстук и пытается его надеть, но это не получается.) Маша, иди, помоги завязать мне галстук.

Маша. Мне некогда.

Дима. Маша, я ведь опаздываю. Я прошу тебя.

(Выходит Маша, берет в руки галстук, не решается).

Дима. В чем дело? Почему ты не завязываешь галстук?

Маша. Понимаешь, я хочу успокоить себя, а то в порыве ненависти к твоей роже я невольно затяну так узелок, что ты задохнешься.

Дима. Маша, я не думал, что ты такая кровожадная.

Маша. Это ты доводишь меня до такого греха.

Дима. Маша, я больше не буду. Завяжи мне галстук, а то мне на поезд надо спешить.

( Маша повязывает галстук, а Дима рассматривает ее голову).

А почему это у тебя седые волосы пробиваются?

Маша. Время пришло, то они и пробиваются.

Дима. Я понимаю, что время. Но можно ведь и подкраситься. Ведь ты раньше была первая красавица в нашем городе. Я помню, как ты на подиуме блистала. Туда-сюда ходила, а у мужиков слюнки изо рта текли, но ты…

Маша. Дурой была, тебе поверила.

Дима. Маша, неужели тебе плохо живется? Дом полная чаша, любое твое желание для меня закон, но и ты послушайся меня. Покрась волосы.

Маша. Зачем? Я ведь нигде не бываю. Дом – магазин – базар. Вот и все. Да, бывает еще, в школу зайду.

Дима. Все, Маша. Приеду из командировки, и мы пойдем с тобой в театр, или на концерт какой-нибудь звезды… Маша, ты что не хочешь увидеть звезду, людей увидеть, себя показать?

Маша. Не знаю.

Дима. Я знаю, куда мы пойдем. Мы пойдем в цирк. Ты любишь клоунов?

Маша. Мне достаточно и одного иметь дома.

Дима. Маша, ты неправа.

Маша. Может быть, но уже ничего не изменишь.

(Маша уходит на кухню, а Дима укладывает свои вещи в чемодан. Звонит телефон).

Дима. Алло, я слушаю.

Паша. Здравствуйте, я Паша.

Дима. Здравствуйте, а я не Паша.

Паша. Мне говорили, что у вас есть рога?

Дима. (Возмущенно кричит). Кто говорил? Фамилию его, адрес и я его по стенке размажу.

Паша. Почему это вы так агрессивно воспринимаете мои слова. Я ведь только спросил про рога.

Дима. И с тобой я разберусь и с тем подлецом, который клевещет на мою жену.

Паша. Причем здесь ваша жена?

Дима. Но ты же говоришь, что она изменила мне! Наставила рога!

Паша. Я совсем не те рога имел в виду.

Дима. А что же ты имел в виду?

Паша. Я говорил о рогах пятнистого оленя, которые висят в вашей комнате.

Дима. Висят, ну и что! Мои рога, где хочу там и вешаю.

Паша. Я хочу купить у вас рога.

Дима. Я не продаю.

Паша. Я коллекционер. У меня есть рога карпатского оленя, канадского оленя, и даже рога гренландского овце быка, а вот пятнистого оленя нет. Пробел в коллекции, трагедия в жизни.

Дима. Это ваши проблемы.

Паша. Я хорошо вам заплачу. Сколько вы хотите?

Дима. Я сказал, что не продаю.

Паша. Но зачем они вам? В них ведь отрицательная энергия накапливается.

Дима. Я галстуки на них вешаю свои. Интересная композиция получается.

Паша. Я вам хорошую вешалку принесу. Антикварную.

Дима. Не надо. (Положил трубку и снова складывает свои вещи, бумаги. Затем что-то начинает искать на столе, под столом, в карманах пиджака. Из внутреннего кармана пиджака вытягивает лифчик пятого размера. С удивлением рассматривает его). Видно, все-таки вчера была и третья бутылка. После двух меня на подвиги не тянет.

(Из кухни идет Маша, и Дима быстро прячет лифчик обратно в карман.)

Маша. С кем это там говорил?

Дима. Да какой-то придурок хотел, чтобы я ему продал оленьи рога.

Маша. А почему же ты так кричал?

Дима. Накладка получилась. Я подумал, что он меня рогатым обозвал.

Маша. Не нравится?

Дима. Кому понравится. Ты не видела моих сигарет?

Маша. Нет, не видела.

Дима. Курить хочется. Прямо уши отпадают.

Маша. Бери мои. (Протягивает ему пачку, он берет, закуривает).

Дима. Спасибо, выручила.

Маша. Не стоит благодарности.

(Но тут у Димы наступает прозрение).

Дима. Разве ты куришь?

Маша. Как видишь.

Дима. Я и не знал.

Маша. А что ты знаешь обо мне.

Дима. Маша, ну что это за накат. Да за пятнадцать лет я изучил тебя всю. Вдоль и поперек. Каждую привычку, каждую родинку на твоем теле знаю.

Маша. Так уж и всю.

Дима. Да.

Маша. Тогда скажи мне, когда мой день рождения.

Дима. Маша, обижаешь меня. Нет, не просто обижаешь, а унижаешь даже.

Маша. Это же почему?

Дима. Это же каким надо быть подлецом, чтобы не знать дня рождения у своей жены, с которой прожили в мире и согласии почти пятнадцать лет.

Маша. Это ты жил в мире и согласии, а я нет.

Дима. Маша, ну не начинай. Зачем ты вот так говоришь. Чтобы меня расстроить?

Маша. Ты мне не ответил на вопрос.

Дима. Какой? Ах, вспомнил. Твой день рождения. Ну, мне просто смешно. Могла бы что-нибудь и тяжелее задать. К примеру, день рождения твоей мамы, или, когда мы купили новую обстановку в комнату.

Маша. Но все же.

Дима. Да знаю я, знаю. Мне просто совестно говорить. Такой вопрос.

Маша. И все же.

Дима. Ты ведь Козерог.

Маша. Допустим.

Дима. И день рождения у тебя двенадцатого января.

Маша. А может тринадцатого?

Дима. (Неуверенно.) По-моему…

Маша. Или четырнадцатого.

Дима. Нет. Нет. Только не четырнадцатого. Ты родилась перед старым Новым годом, но вот точно. Я немного путаю.

Маша. А ты утверждал, что все знаешь. А оказывается…

Дима. Маша, почему ты нервничаешь? У меня в компьютере все записано. А это такая машина, что не дает сбоев. В нужный момент она даст команду, типа, ты должен сделать подарок жене. Удивительно умная техника. Не представляю, как наши предки обходились без компьютеров.

Маша. А живу я с компьютером, или с человеком.

Дима. Маша, но нельзя же из-за таких мелочей делать драму.

Маша. Вот в этом вся и разница, что для тебя это мелочи, а для меня это кое-что значит.

Дима. Маша я же тебе сказал, что приеду, и мы тогда с тобой разберемся. Мы пойдем тогда с тобой в самый лучший ресторан и так погуляем.

Маша. Я такое уже слышала.

Дима. Теперь все точно. Но мне пора уходить.

Маша. Сейчас я вынесу утку.

(Маша уходит на кухню, а Дима приводит себя в порядок. Затем, что-то вспомнил и снова начинает искать. Маша выходит с уткой, а он заглядывает под стол.)

Маша. Что ты там ищешь?

Дима. Да вот, не могу найти билет на поезд.

Маша. Так чего твой билет под столом делает?

Дима. Не знаю. На всякий случай посмотрел. Нигде нет.

Маша. Не суетись. Лучше вспомни, что ты вчера делал?

Дима. Много чего я делал. Сразу так и не вспомнишь.

Маша. Может он в пиджаке.

(Говорит Маша и берет пиджак).

Дима. Стой. Там его нет. Я уже смотрел.

Маша. А почему ты так бросился отбирать у меня пиджак?

Дима. Просто я уже смотрел там.

Маша. Может, ты не внимательно смотрел.

Дима. Нет, внимательно. Я все карманы проверил.

Маша. Бритву ты тоже внимательно смотрел.

Дима. Нет. Я все карманы просмотрел. Ничего нет.

Маша. Ты что-то прячешь от меня.

Дима. Нет. Что я могу прятать от тебя.

Маша. Я тоже не знаю, что ты можешь прятать от меня. Но мне показалось.

Дима. Тебе только показалось.

Маша. Но если ты ничего не прячешь, то почему не можешь дать мне пиджак.

Дима. Мне уже пора. Я еду.

Маша. А как же билет.

Дима. Он в чемодане. Я вспомнил. Я его еще вечером положил туда.

Маша. Но все же мне хочется посмотреть твой пиджак. Не нравится мне это.

Дима. Что это?

Маша. Вот это.

(Она силой выдергивает у Димы пиджак. Проверяет карманы, и вытягивает из бокового кармана лифчик пятого размера).

А что это?

Дима. Это.

Маша. Да. Это.

Дима. Это. Это. Это я тебе подарок купил.

Маша. Но почему же ты сразу его мне не отдал.

Дима. Я. Я. Я хотел тебе подарок сделать. Как будто из командировки привез.

Маша. Смотри, какой заботливый у меня муж. Раньше, что-то ты не привозил мне таких подарков.

Дима. В этот раз решил, а то все духи, да духи. Зачем столько духов, а это такая вещь, что пригодится.

Маша. Конечно. Пригодится. Нужная вещь. Только вот почему она такая большая. Говорил, что знаешь меня вдоль и поперек, а вот размер груди и не знаешь.

Дима. Так это. Это я тебе на вырост купил.

Маша. Значит, на вырост.

Дима. Да, на вырост. Время ведь идет. Все течет, все меняется.

Маша. Ах, ты кабель проклятый. Все течет, все меняется. Вздумал шутки со мной шутить. Не получится. Я тебе сейчас дам на вырост. Я тебе покажу, как издеваться над бедной женщиной.

Дима. Маша, не надо. Я тебе все расскажу, я свидетелей привезу. Это совсем не то, что ты думаешь.

Маша. Не надо мне никаких свидетелей. Мне, итак, все ясно. Какая же я была дура! Я всегда так верила тебе, а ты…Я уйду от тебя, я больше так не могу.Дима. Маша, только не делай поспешных выводов. Я приеду, и все станет на свои места. Я ухожу, поезд не ждет.

(Берет чемодан и уходит, забыв жареную утку на столе. Маша садится на стул и предается грустным размышлениям. Проходит время. Раздается звонок, она идет открывать двери. Входит незнакомый мужчина с металлической вешалкой).

Паша. Здравствуйте, я Паша!

Маша. Здравствуйте.

Паша. Извините, что в таком виде и без цветов.

Маша. А зачем цветы?

Паша. Потому что женщинам всегда надо дарить цветы, только за то, что они живут на земле и мы, мужчины, можем видеть их, слышать и даже говорить с ними.

Маша. Мне не о чем с вами говорить.

Паша. Говорить буду я. Только скажите, как вас зовут.

Маша. А это вам зачем?

Паша. Правильно, обойдемся без дипломатических церемоний, а будем брать, как говорил мой давний приятель Коля Лопушинский, быка за рога. Тем более, что речь у нас пойдет о рогах.

Маша. Какие еще рога? По-моему вы заблудились

Паша. Нет. Не заблудился. У вас квартира № 139.

Маша. Да.

Паша. Вот видите. Все сходится. И курс мой лежит к достижению абсолютного счастья.

Маша. Не понимаю.

Паша. Вы видели когда-нибудь абсолютно счастливого человека.

Маша. Нет.

Паша. А абсолютно несчастливого человека.

Маша. Нет.

Паша. Так вот, если вы сейчас продадите мне рога пятнистого оленя, которые имеются у вас, то я буду абсолютно счастливым человеком, а если не продадите, то буду абсолютно несчастливым человеком.

Маша. Ничего не понимаю. У вас с головой что-то произошло? Мозги свои в сбербанк заложили? Так это не ко мне, это к психологу идите, он этажом выше живет.

Паша. Что ж тут не понятного. Я коллекционирую всякие там рога. У меня есть рога: альпийского оленя, канадского оленя, карпатского оленя, даже есть рога гренландского овцебыка. А вот если вы продадите мне рога пятнистого оленя, то у меня будет полный комплект.

Маша. К сожалению, ничем не могу помочь. Мы не продаем оленьи рога.

Паша. Я бы хотел видеть вашего мужа.

Маша. К сожалению, это тоже невозможно.

Паша. Почему?

Маша. Потому что он уехал в командировку.

Паша. Вы что-то скрываете. Я же только говорил с ним по телефону.