© Владимир Владимирович Охременко, 2015

© Марина Владимировна Ветер, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Поздний вечер. Я возвращался домой по хорошо знакомому мне тихому темному переулку. Недавно прошел дождь, и асфальт был еще влажным, а воздух – свежим. Слишком свежим для этого огромного современного города с его многочисленными автомобилями, пешеходами, роботами. Я вдохнул его полной грудью с какой-то особенной радостью. Настоящий воздух. Реальный. Как же долго я его не ощущал! Сколько дней и месяцев прошло с тех пор, как я был здесь последний раз? Я сбился со счета времени, но если бы кто-нибудь наблюдал за этим переулком, ему бы показалось, что я прошел здесь всего чуть больше часа назад. И он бы оказался по-своему прав.

Удивительно, что мне удалось уйти так легко после всего, что я выяснил! Я только что был готов к тому, что мне придется столкнуться со всеми силами службы безопасности «Biotronics», которые попытаются помешать мне покинуть здание, но меня просто отпустили! Поверить не могу, что все оказалось так просто! А в чем же подвох?

– Успокойся, Ник, – сказал я сам себе. – Ты становишься параноиком. Ты же всегда посмеивался над всеми этими конспирологами, любителями теорий заговоров, что же с тобой случилось, что ты стал сам мыслить, как они?

Может быть, то, что я – единственный, кому пока что удалось выбраться? Единственный свидетель. Долго ли живут ненужные свидетели? На секунду мне показалось, что я слышу шаги за своей спиной. Я осторожно посмотрел через плечо. Нет, это бесполезно. Слишком темно, даже если кто-то прячется там, в переулке, я никак не смогу его разглядеть.

«Фонарик!» – подумал я, но фонарик не возник в моей руке. Я слишком отвык от этой реальности, забыл, что здесь действуют другие законы. Здесь я не могу одним своим желанием осветить всю эту темную улочку ярким светом появившихся из ниоткуда прожекторов, обнаружить своего преследователя, приподнять его над землей силой мысли, заглянуть в его сознание и узнать, что ему нужно от меня. Совсем недавно я был всемогущим творцом, повелевающим реальностью, но здесь я всего лишь обычный человек, к тому же, невооруженный. А тот, кто за мной следит, может оказаться кем угодно. Например, убийцей из «Biotronics», которого послали устранить ненужного свидетеля.

Я старался идти как можно тише, вслушивался в каждый звук за моей спиной. Издалека доносился привычный шум большого города, через квартал отсюда была шумная улица с автомобилями, перекрестками, яркими витринами, и отзвуки этой ночной жизни доносились и сюда, во тьму покинутого переулка. Но был и еще какой-то звук. Осторожный звук шагов моего преследователя. Да, я был здесь не один.

Каким же наивным я оказался! Конечно же, они меня отпустили! Отпустили для того, чтобы пристрелить в первом же тихом переулке! И вместо моей сенсационной статьи в газете завтра выйдет мой некролог. «Известный журналист застрелен недалеко от дома». Вот как, значит, это закончится? Нет уж!

Я побежал. До моего подъезда было совсем недалеко. Мой преследователь перестал скрываться, я отчетливо слышал, как он бежал сзади. Здесь темно, мы оба бежим, если он захочет застрелить меня, попасть будет не так уж и просто! Хотя, мне ли об этом рассуждать? Откуда я могу знать, насколько хорошая подготовка у наемных убийц «Biotronics»? Может быть, это вообще был боевой робот новейшей модели, который просчитывает каждый мой шаг наперед, и застрелит меня прямо возле спасительной двери?! Выстрелов я пока не слышу. Может быть, он целится? Зачем я, черт побери, согласился на это интервью!

Интервью. Да, всё это началось с интервью…

Глава 1. Интервью

– Добрый вечер, я Николас Вильфрид.

Щелк! Проиграть. Пуск. Шипение.

Рано или поздно это должно было случиться. Мой разум всегда был достаточно хорош, чтобы учитывать всё, но не в этот раз. Не учел такую мелочь, как поломка диктофона за двадцать минут до, пожалуй, самого важного интервью в моей карьере. Двадцать минут…

Две с половиной минуты на то, чтобы обуться, запереть дверь и спуститься на лифте вниз.

Семь минут и двадцать секунд на то, чтобы добраться пешком до небоскреба «Biotronics» через два квартала по кратчайшей дороге.

Ровно три минуты на то, чтобы пройти стандартную процедуру досмотра на входе в здание.

Две минуты пятнадцать секунд на то, чтобы подняться на лифте и пройти по коридору в приемную генерального директора.

Итого: четыре минуты сорок девять секунд в запасе, с учетом одной секунды на эти размышления. Достаточно, чтобы прийти немного раньше назначенного времени, но недостаточно, чтобы раздобыть новый диктофон в девятом часу вечера. Возникшую внезапно проблему невозможно решить за имеющееся время, следовательно, о ней не стоит и думать. К счастью, у меня отличная память. Я завязал шнурки, взглянул на наручные часы и вышел за дверь.

Асфальт был мокрым после недавнего дождя, но на пути к небоскребу не оказалось глубоких луж, из-за которых я бы мог потерять время. В это время суток уже темно. Я шел через задние дворы, избегая потока пешеходов на оживленных улицах. Здесь было тихо. Я прокручивал в мыслях все те вопросы, которые планировал задать Эдварду Дарио, директору крупнейшей и богатейшей корпорации в мире, мультимиллиардеру и гениальному изобретателю. Он любезно согласился предоставить мне целый час его драгоценного времени, и моя задача – выжать из него максимум полезной информации за этот час. Лучше меня этого не сделает никто.

– Дай сюда баллончик, тупая железяка! – прервал мои мысли чей-то звонкий голос.

– Слышала, что он сказал? Тебе человек приказывает, глупый робот! Подчиняйся!

К сожалению, в городе было полно малолетних преступников. Шайка детей, пять человек, среди которых старшему было от силы лет пятнадцать, окружили безобидного робота устаревшей модели. Робот сжимал в руках-манипуляторах баллончик с краской, и, похоже, не желал с ним расставаться. Если, конечно, его программа подразумевала наличие у него каких-либо желаний. Я взглянул на часы. Времени было еще достаточно, и я решил вмешаться.

– В чем дело? – я смотрел в упор в глаза старшему, не давая ему возможности спрятаться за остальными.

– Этот робот… Он не отдает баллончик… – голос задиры выдавал смущение и неуверенность, остальные только смотрели то на него, то на меня. Я понял, что полностью контролирую ситуацию. Хватит трех минут на ее решение. Конечно, можно было бы управиться и быстрее, ведь они понимают один простой закон: кто сильнее, тот и прав. Я был сильнее, но может быть, именно я буду тем человеком, столкновение с которым изменит взгляды этого мальчишки? Для него еще не всё потеряно.

– Это твой баллончик? – спросил я более мягко.

– Нет, но…

– Почему же тогда он должен его отдать?

– Потому что он пачкает стены! – мальчишка почти закричал.

Он показал пальцем на торец жилого дома. Дом был кирпичным, следовательно, ему было уже не меньше ста лет. На стене была картина, рассматривая ее, я потратил еще лишних 10 секунд. Глубокое черное небо, покрытое россыпью сияющих звезд. Синеватая газовая туманность причудливой формы. Из-за игры красок и полутонов картина казалась объемной. Три метра настоящего звездного неба на кирпичной стене.

– Это ты нарисовал? – я обращался уже к роботу, и тот кивнул. Робот-художник. Интересная программа для такого древнего экземпляра, как этот.

– Он не имел права здесь что-то рисовать! – заявил задира.

– А кто его лишил этого права? Ты?

– Я!

– На каком основании? – мальчишка задумался на семь секунд. Пока еще допустимо.

– На основании того, что я – человек! – с гордостью заявил он.

– А он – робот. И что с того?

– Ну… Я обладаю сознанием!

– И он обладает.

Я не соврал. Роботы этой серии уже обладали сознанием даже в базовой комплектации, а у этого явно были какие-то новые интеллектуальные блоки.

– Но мое сознание… – мальчишка запнулся, кажется, он пытался подобрать слова, чтобы точнее выразить свои мысли. – Оно же… Его сознание – это всего лишь набор электронных сигналов в микрочипах, в отличие от моего!

Этот довод, судя по торжествующей улыбке и сияющему взгляду, заставил его считать себя победителем. Остальные не вмешивались, продолжали с интересом следить за нашим диалогом. Подумать только, самой младшей в банде была еще совсем маленькая девочка дошкольного возраста!

– А почему ты считаешь, что твое сознание, основанное на электрохимических реакциях в органике, чем-то превосходит его сознание, созданное электронными импульсами в микрочипах?

Еще двенадцать секунд размышлений. У меня уже почти нет времени на это.

– Человек создал его! – мальчишка попытался ударить робота, но тот отскочил и спрятался за мою спину.

– Лично ты еще ничего не создал, – строго возразил я.

– Но и он тоже!

– Нет. Он создал это, – я показал пальцем на звездное небо на стене и повернулся к роботу. – Иди за мной, Энн.

Пятая базовая комплектация Artificial Neural Network, сокращенно – ANN-5. Все они откликались на имя Энн, и этот робот не был исключением. Он последовал за мной, оставив забияку стоять с открытым ртом и провожать нас взглядом. Может быть, благодаря этому разговору одним потенциальным преступником в городе станет меньше? В любом случае, то, что я сделал, было лучше, чем просто применить силу.

В следующий раз я посмотрел на часы у входа в небоскреб «Biotronics». Огромная бетонная башня в центре города возвышалось над всеми остальными зданиями, верхние этажи пропадали где-то в облаках. Это великолепное творение современной архитектуры входило в десятку самых высоких зданий в мире, и на мой вкус, было самым красивым из них. Но любоваться этой красотой было некогда. В запасе было всего одна минута сорок секунд.

– Энн, у тебя есть записывающие устройства? – внезапно пришло в голову решение моей проблемы.

– Аудио, видео, стереокамера.

Замечательно! Сделал добро – и оно тут же ко мне вернулось!

– Отлично. Ты окажешь мне услугу?

– Конечно, господин, – робот ненадолго задумался, по-видимому, его речевой модуль искал подходящую фразу. – Как мне вас называть?

– Ник.

– Конечно, господин Ник. Я имею права задать еще один вопрос? – да, у него был очень вежливый речевой модуль.

– Задавай.

– Почему вы спросили, окажу я вам услугу или нет? Вы могли просто приказать. Я робот, и подчиняюсь человеку.

Хороший вопрос для робота! Я улыбнулся ему в ответ.

– Как я заметил, не всегда подчиняешься. Времени нет, следуй за мной.

Охрана проверила мой новый «диктофон» достаточно быстро, чтобы я оказался в приемной Эдварда Дарио за двенадцать секунд до назначенного времени. Хорошо, что у меня было четыре минуты сорок девять секунд в запасе.

– Вы – Николас Вильфрид? – голос робота-секретаря был, пожалуй, чрезмерно доброжелательным.

– Да, это я.

– Проходите. Господин Дарио вас ожидает.

Кабинет Эдварда Дарио был небольшим. После ярко освещенных длинных коридоров с высокими потолками, бесконечных офисов со стеклянными перегородками и суетящимися служащими трудно было поверить, что я всё еще нахожусь в том же здании. Кабинет был больше похож на комнату в старинном особняке – отделка из красного дерева, старинные часы с маятником, бордовые шторы из парчи. Интерьер был роскошным, но эта роскошь не выглядела вычурной и высокомерной, а наоборот, создавала непередаваемое ощущение уюта у любого прибывшего гостя. Можно было подумать, что я оказался в прошлом, если бы не одна картина на стене, на которой футуристический космический корабль приближался к неизвестной планете. Несбывшаяся мечта человечества.

Сам господин Дарио сидел в кресле за дубовым письменным столом с резными ножками. Седой старик в скромном сером костюме, создавший первое искусственное сознание полвека назад, но не остановившийся на этом.

– Садитесь, господин Вильфрид. – произнес он. – Я понимаю, вы цените свое время, как и я, и потому мы можем сразу перейти к делу. Ведь вас интересует нейронет, верно?

Убедившись, что Энн записывает нас, я ответил:

– Нейронет. Ваше новое слово в передаче данных. В прессу попадают лишь противоречивые слухи о том, что это такое. Кто-то говорит, что вы нашли способ передавать информацию напрямую из сознания в сознание, а некоторые даже пишут, что вы проводите бесчеловечные эксперименты на людях в подвалах вашего здания, – я изобразил улыбку. – Расскажите правду нашим читателям?

Этот человек был предельно вежлив, но он словно не умел улыбаться. Несмотря на мой опыт работы с людьми, мне было сложно разговаривать с ним. Вежливый и лишенный эмоций пожилой человек по своей манере общения напоминал одного из своих роботов.

– В любой сплетне может оказаться доля правды. Если говорить о передаче информации из сознания в сознание, то я могу сейчас сказать, что это уже в прошлом. Несмотря на то, что эта технология не получала никакой огласки, она используется уже больше десяти лет.

Дарио сделал паузу, ожидая увидеть удивление в моих глазах. Но, наверное, именно по этой причине сюда и послали меня: я был готов ко всему.

– Наверное, технология оказалась слишком специфической? Или же сразу была засекречена по требованию Министерства Обороны?

– Отчасти и то, и другое. Это я не буду комментировать, – миллиардер отрицательно покачал головой.

– Тогда расскажите нашим читателям о самой технологии? Как это работает? Это можно объяснить простым языком для непрофессионала?

– Простым языком? – наконец-то я увидел какое-то оживление в глазах собеседника. – Ну что же, я попробую. Представьте сознание, как сложную систему, к которому подключены устройства ввода-вывода. Вы можете даже не знать внутреннюю структуру этой системы. Этакий «черный ящик».

Мне был знаком этот термин, и я знал, что смогу объяснить это читателям. Время интервью было ограничено, и потому останавливаться здесь не стоило.

– Понимаю. Продолжайте.

– Так вот, мы создали к этому «черному ящику» свои устройства ввода-вывода. Вы наверняка знаете, что вся картина окружающей реальности формируется в сознании на основе полученных с устройств ввода данных. Я специально говорю «сознание», не заостряя внимание на том, является ли оно человеческим или искусственным, так как для нас в данном случае нет никакой разницы. Устройства ввода могут быть разными, у человека – глаза и уши, у робота – сенсоры и датчики, но суть одна.

Эдвард Дарио говорил голосом, которым в пору читать скучную лекцию в университете, но скучно мне не было. Я не только хотел узнать у него всё, потому что в этом состоит моя работа. Мне и самому было безумно интересно узнать первым о новинке, которая еще не вышла в свет.

– Вы хотите сказать, что у человеческого сознания и у искусственного при одинаковых входных данных сформируется одинаковая картина окружающей реальности?

– Нет, совсем нет! – Дарио вдруг расхохотался, и мне сразу стало легче от осознания того, что этот человек еще способен испытывать эмоции. – В этом-то и интерес нейронета! Сейчас я попробую вам объяснить на примере.

Дарио протянул руку и развернул ко мне фотографию в рамке, которая все это время стояла на столе, но я не мог видеть раньше, что на ней. Сейчас я видел улыбающегося молодого человека с гитарой в руках.

– Как вы считаете, этот молодой человек – привлекательный? – спросил Дарио.

– Мне трудно сказать. Я ведь не женщина, – я пожал плечами. Наверное, это какой-то родственник Дарио. Сын? Может, стоило всё же сказать, что он симпатичный?

– Вот! – старик поднял палец вверх. – Но даже если бы вы были женщиной, вы бы могли сказать разное. Одна назовет его красавчиком, другая же скажет, что он не в ее вкусе. Понимаете, о чем я?

– Понимаю. При одних и тех же входных данных разные «черные ящики» формируют разную картину реальности.

– Именно так. – Дарио довольно откинулся в кресле. – Реальность субъективна.

– Но ведь существует и объективная реальность, господин Дарио. – осторожно сказал я. Не хотелось спорить с гением, но принять его заявление для меня было как-то сложно. Существуют же факты, которые никак не зависят от наблюдателя!

– Существует, но мы не оперируем с ней напрямую, – продолжил мой собеседник голосом лектора. – Реальность, с которой мы имеем дело, существует только внутри нашего «черного ящика». Помните идею про мозг в банке? Если мы извлечем живой мозг из тела, методами современной медицины обеспечим его жизнедеятельность, а потом при помощи искусственных устройств ввода будем посылать в этот мозг сигналы из компьютера, аналогичные тем, что он бы получал от его органов чувств, этот мозг будет воспринимать ту реальность, которую для него создает компьютер. Он не сможет отличить ее от настоящей.

– Значит, в ваших подвалах вы действительно извлекаете мозги из тел и помещаете их в банки? – я снова улыбнулся. Само собой, это был бредовый слух, но для читателя было важно получить его прямое отрицание от первоисточника.

– В лаборатории мы действительно используем около сотни добровольцев для испытания нейронета, – Дарио снова «выключил» эмоции, словно умел делать это по желанию. – Но для этого совсем нет необходимости извлекать их мозги и помещать в банки. Все эти люди живы и здоровы, и с точки зрения нашей с вами, так сказать, объективной реальности находятся в анабиозе. Их тела спят, но мозг продолжает функционировать, используя искусственные системы ввода-вывода.

– Так что же все-таки такое этот «нейронет»? – я проговорил последнее слово громко и как-то торжественно. Наверное, даже слишком.

– Теперь я смогу это вам объяснить, – ответил мой собеседник. – Итак, как мы уже установили, каждое сознание создает свою субъективную реальность. Мы называем это «субреальность». Субреальность наполнена образами, сформированными сознанием, ее порождающим. И субреальность управляется этим сознанием. А при помощи нейронета одно сознание может путешествовать в субреальности другого.

– Путешествовать? Как это?

Дарио сделал какой-то странный жест ладонью и посмотрел куда-то вверх. Я автоматически посмотрел туда же – ничего. Просто потолок.

– Человечество долгое время пыталось создать технологию передачи мыслей, но в корне неверно представляло процесс, – сказал он. – Раньше мы думали, что если сознание-передатчик подумает «голубое небо с облаками», то именно эту мысль, в виде текста, должно получить сознание-приемник. Но на самом деле это не так. В сознании-передатчике текстовая информация вторична, первичен же образ «голубого неба с облаками», и этот образ увидит сознание-приемник. Именно такую передачу образов правильно называть «передачей мыслей», а не некую передачу текста. Нейронет позволит вам увидеть «голубое небо с облаками» таким, каким оно является в субреальности другого сознания. И не только небо. Вы увидите всю эту субреальность.

– То есть в нейронете существуют «путешественники», которые являются наблюдателями чужих субреальностей, и те, кто их создает? Этакие «творцы»? – я с трудом мог представить, как всё это выглядит для посетителя нейронета.

– Не совсем! В нейронете каждый одновременно является и творцом, и путешественником. Это не так-то просто объяснить тому, кто никогда там не был, но стоит вам войти в нейронет, вы быстро освоитесь и поймете, как это работает.

А вот это мой шанс!

– А мне можно посмотреть, как это работает?

Дарио задумался на десять секунд, принимая, похоже, какое-то непростое решение. Если бы не было возможности пустить меня в нейронет, он бы, скорее всего, ответил незамедлительно. Значит, у меня есть шанс.

– Господин Вильфрид, у вас есть один час на интервью, верно? – строго спросил он.

– Верно, – я посмотрел на часы. – И осталось сорок восемь минут сорок секунд.