Над книжкой, в полутьме блеснувшей белизной,
склони ты голову, склони воспоминанья,
прими, пойми стихи, задуманные мной
на дальней пристани в ночь звездную изгнанья.Ты будешь тосковать, угадывая, чья
лепечущая тень печалила поэта.
О том, что Владимир Набоков писал параллельно прозе всю жизнь и стихи, знала давно. Не догадывалась - знала. Однако особого интереса к поэтическим опытам любимого писателя у меня как-то не возникало. Давно сформированный круг моих любимых поэтов довольно узок и ограничен, с прозаиками проще: там у меня фаворитов намного больше.
Все же большую роль в нашей жизни часто играет случай. Просмотренный по ТВ документальный фильм "Возвращение Набокова" (показывали по причине годовщины смерти классика) интерес к его стихам возродил и приумножил: закадровый голос читал глубокие прекрасные строки, в которых чувствовались боль, горечь, в которых поэт размышлял и словно бы просил читателя присоединиться к этим невеселым раздумьям. Устоять перед чтением набоковского сборника оказалось в итоге невозможно. Хотелось прикоснуться лично к непрозаическому наследию Владимира Владимировича.
Немного забегая вперед: Набоков по прочтении не стал моим любимым поэтом. Все-таки сложно соперничать Набокову-поэту с Набоковым-прозаиком. Однако же из числа любимых моих писателей его никто исключить не сможет.
Своеобразное новаторство Набокова в прозе (вот эти стилевые решения, необычные метафоры, отсутствие штампов) в поэзии не находит отражения вовсе. Вот покажи мне кто эти стихи ранее, не говоря при этом, кто автор этих строк, я бы в последнюю очередь подумала на него. Стихи прекрасные - волнующие, глубокие, лиричные, трогательные, мелодичные (чтобы восхвалять понравившихся мне авторов, моего словарного запаса хватит надолго), с одним лишь "но" - классические. Их могли бы написать многие первоклассные русские поэты, а вот голос Набокова я здесь не слышала. Набокова-поэта, имею в виду. Слышала Набокова-человека. Кстати-кстати. Вот после этого сборника еще больше зауважала его именно как человека.
Тоску по Родине он переплавил в нежные рифмованные строчки, здесь нет обиды - только сожаление от горькой вынужденной разлуки с любимой Россией. Любопытный факт, который почерпнула из просмотра упомянутого выше фильма: Набоков писал прозу в том числе и на иностранном языке, но стихи он всегда писал только по-русски! Он преклонялся перед Родиной, нашей природой, русской речью и русским же языком, в отличие от того же Бродского. В своем эссе последний словно бы обвиняет язык за все произошедшее с ним (удивительно, как похожи трагические судьбы двух гениальных литераторов двадцатого века, вышедших из России). Набоков же выше этого, в одном из своих стихотворений, тоже. кстати, вошедшим в данный сборник. он справедливо замечательно: Родина - это не правители. Это не строй. Это не государственное устройство. Это люди. Это леса, луга, реки, просторы, усадьбы (о, бесчисленное количество раз появится на страницах этой книги воспоминание об его усадьбе, куда уж не суждено ему будет вернуться...). Это русская литература. Это Пушкин. Это величественный и прекрасный Санкт-Петербург. Это долгие вечера и завораживающие закаты. Любовный лирики как таковой в сборнике будет, на мой взгляд, немного, но и то она подернута флером вот этой природы, национального характера и прочего...
Он не обижен на Россию. Кажется, он с нетерпением ждет каждой ночи, ведь тогда приходят сны-воссоединения со страной. Он мечтал об этом, но не получилось: судьба бывает жестока и несправедлива. Белла Ахмадулина навещала его буквально за несколько месяцев до смерти, и он спрашивал ее: "А мои книги можно купить у вас в Союзе? Можно ли их взять в библиотеке? Знаком лия русскому читателю?" В этом не было тщеславия, он ведь был уже довольно популярен и известен на Западе и в Европе, но вот желание быть ближе к Родине, к тем, бывшим соотечественникам, оно никогда его не покидало, хоть, возможно, и слыл снобом...
В снах приходила Родина. В этом сборнике будет много о сновидениях - таких сладких, таких разочаровывающих поутру. Изгнанникам и странникам типа него, увы, остаются только сны:
Бессмертное счастие наше
Россией зовется в веках.
Мы края не видели краше,
а были во многих краях.
Но где бы стезя ни бежала,
нам русская снилась земля.
Изгнание, где твое жало,
чужбина, где сила твоя?
И если бы меня попросили (а вдруг?) выразить одним-единственным словом впечатление от сборника, я бы назвала меланхолию - эту светлую грусть-тоску по недостижимому. Увы... Не в этой жизни... Мы часто печалимся по каким-то надуманным и мелким причинам, а тут... человека лишили в одночасье Родины. Вот если печалиться в жизни, то вот о таком...
Он стремился в Россию все эти годы - при жизни не получилось. Но неисповедимы пути Господни. Он все же вернулся в Россию. В 2021 году фонд Владимира Набокова передал в Российский Пушкинский дом 135 коробок с его личными вещами, книгами, рукописями. Это хотел сделать лично его сын, Дмитрий, сохранивший в целости наследие своего знаменитого отца и приезжавший, кстати, в Россию в начале 90-х, но не успел передать, скончался...
Голос за кадром: "Он был бы рад, что его личные вещи теперь навечно будут храниться вместе с вещами его любимого поэта". Он боготворил Пушкина, он перевел "Евгения Онегина" на английский для своих студентов, а теперь - пусть и после смерти - его дух рядом с пушкинским. Меня удивило в этом фильме то, какие вещи были переданы. Книги, рукописи - это все понятно. Но передали в фонд Пушкинского дома даже бумажник Владимира Владимировича с его банковскими картами!..
Чудесный сборник, лиричный, под настроение. Чтобы лучше понять душу великого писателя, исстрадавшегося без Родины.
Красивые строки наверняка придутся по душе любителям классической поэзии и поклонникам набоковского таланта, думается, этот круг посвященных невероятно широк.
Выбирать лучшее стихотворение из сборника в этот раз мне было сложно. Разумеется, было много их и разных, цепляющих сразу или же не цеплявших вовсе. Вместе с тем зачастую даже проходные для меня стихи (чистое имхо, они все вполне на уровне) царапали душу пусть одной, но яркой строчкой или словосочетанием. Мне вдобавок были очень близки и понятны и повторяющиеся образы из поэтического сборника. Музы, к которой всегда так трогательно общается (в прямом смысле слова) Набоков, бабочки (куда же без них? О забавном случае, к слову. рассказывали в фильме. На таможне спросили о цене коллекции бабочек, которую перевозил В.В. Он ответил: "Бесценны!" Его жене пришлось долго доказывать таможенникам, что бесценны эти создания лишь для него и декларировать их вовсе не нужно...), Невы, странников (Бродский вспоминается с его пилигримами - все же русская поэзия думает в унисон). От пейзажей, часто наивных и бесхитростных, рисуемых пером автора, тем не менее было не отвести глаз: вот умеют все же поэты, на зависть остальным, схватить буквально одним-двумя штрихами реальность и выразить ее так, чтобы она вставала перед взором всех остальных. Ну реально очень зримо все это было! Лес, ландыши, шелест ветра, пение иволги - да все перед глазами встает как живое!
Мне было чертовски трудно выбрать среди всего этого чарующе красивого самое запомнившееся, но у меня получилось. Пожалуй, вот это, выписанное в блокнот, на память, и сюда заодно. Объемные строчки спрячу под спойлер:
спойлер. (стихотворение "Годовщина", 1926)свернутьМы будем спать, минутные поэты;
я, в частности, прекрасно буду спать,
в бою случайном ангелом задетый,
в родимый прах вернувшийся опять.
Библиофил какой-нибудь, я чую,
найдет в былых, не нужных никому
журналах, отпечатанных вслепую
нерусскими наборщиками, тьму
статей, стихов, чувствительных романов
о том, как Русь была нам дорога,
как жил Петров, как странствовал Иванов
и как любил покорный ваш слуга.Но подписи моей он не отметит:
забыто все. И, Муза, не беда.
Давай блуждать, давай глазеть, как дети,
на проносящиеся поезда,
на всякий блеск, на всякое движенье,
предоставляя выспренним глупцам
бранить наш век, пенять на сновиденье,
единый раз дарованное нам