Цитаты из книги «Она опять мяукала»

В общем-то, на этом потасовка и закончилась. Женщина даже не упала, а девушка поднялась и, выкрикивая вполне внятные матерные ругательства, пригрозила «гнойным пидорам» скорым и неотвратимым возмездием. Неизвестно, кто должен был возмездие свершить – то ли бойфренд девицы, то ли ее отец или брат. Только таких угроз и Сушкин, и Хряк наслушались предостаточно – и за громкий пьяный мат под окнами дома, и за отправление естественных надобностей привселюдно, и за те же тумаки и зуботычины. Однако дальше события развивались по непривычному для Сушкина и Хряка сценарию. Мать девушки сразу же накатала заявление в милицию, на следующее утро появился акт освидетельствования девушки в судмедэкспертизе. Врач констатировал сотрясение мозга. В общем, перед Хряком замаячила перспектива применения статьи за нанесение телесных повреждений средней тяжести – еще цветочки – и за злостное хулиганство – уже ягодки. А Сушкин мог схлопотать срок по той же статье, что и тридцать лет назад. Правда, тогда статья имела номер 206, сейчас – 213, но суть-то от этого не менялась – следствием ее применения являлась зона. Барак, шконка, пайка и прочие «прелести». И беспредела такого, какой, говорят, сейчас царит на зонах, во время первой – ох, хоть бы она и последней оказалась! – ходки Сушкина не было.

Конечно, лучше побыть минуту трусом, чем всю остальную жизнь покойником, как гласит избитая прибаутка. Но почему-то Савичеву не хотелось выглядеть нелепым в глазах этих сопляка и соплячки.

А раньше у того савичевского знакомого квартира двухкомнатная имелась. Жена умерла, своих детей не было, нашел ровесницу со взрослым сыном. Не от большого ума прописал в своей квартире обоих. А сын мало того, что сразу же вместе с мамашей вселился, так вскоре еще то ли сожительницу, то ли, как сейчас принято выражаться, гражданскую жену привел. В общем, выжили савичевского знакомого из квартиры, в которой он больше двадцати лет прожил.

Еще Саше платили пенсию как инвалиду детства. Евгения Викторовна потеряла около пятнадцати лет трудового стажа, когда занималась Сашей, поэтому сейчас, в свои шестьдесят семь, она вынуждена работать. Муж тоже работает – не по специальности, конечно. Из журналистики он ушел, там молодые сейчас правят бал. Устроился охранником в одну фирму. Впрочем, охранник – одно название только. Двери открывает входящим, ключи от комнат выдает… Куда Саша ходил в тот злополучный день? К своему знакомому, с которым он вместе в шахматы играет. Да, не играет – играл. Достаточно давно играл. Она уже и не помнит, как давно. Знакомый – не такой, как Саша. Но у него, у знакомого, другие проблемы – тяжелую травму около года назад получил, теперь передвигаться может только в инвалидной коляске. Часто ли Саша навещал того знакомого? Не очень часто, раза три-четыре в месяц. Впрочем, иногда и чаще к нему ходил. А известен ли ей адрес того знакомого? Конечно. И адрес, и телефон. Они от Саши отчет требовали – куда, к кому он идет, на какое время. Мальчик проблемный, с ним может случиться гораздо больше неприятностей, нежели с обычным, здоровым человеком. Могло случиться. Уже не случится.

А уж теперь-то Савичев и впрямь совсем не тем занялся, чем нужно. Федяев – директор завода. Заводишко-то небольшой, но к нему лет десять назад пара фирмочек прилипла – вроде рыбок-прилипал. И принадлежали эти фирмочки, конечно же, Федяеву и его молодой жене. И фирмочки теперь производили две трети – если не все три четверти – той продукции, что производил когда-то завод. Рабочие и служащие завода по несколько месяцев не получали зарплату, работали неполную рабочую неделю, часто отправлялись в неоплачиваемые отпуска. А Федяев разъезжал на BMW седьмой модели и внедорожнике «Тойота Лендкрузер», имел большой загородный особняк да еще купил себе две городских квартиры в относительно новом доме, объединив их в одну. Именно в этом доме и погибла его дочь от второго брака – единственный в этой, новой семье ребенок. И теперь Савичев будет свидетельствовать против Федяева… Меньков в «органах – сначала в прокуратуре, а после в следственном комитете – работал шестнадцатый год, и не впервые ему приходилось заниматься вот таким «взвешиванием». То есть, несчастные супруги Алевтиновы – родители умершего маньяка – вместе со свидетельскими показаниями Савичева едва ли вытягивали на какой-нибудь там «полусредний вес». В то время как Федяев безоговорочно тянул на «супертяжа». Исход поединка предрешен.

Жена давно жила в Штатах, дочь – там же. Дочь тоже вышла замуж за американца, и теперь внучка и внук Савичева являлись гражданами США. Внук при случае мог стать и президентом. Впрочем, внучка тоже – неизвестно, какие у янки будут предпочтения лет через тридцать-сорок, если в настоящее время у них в президентах афроамериканец. В середине восьмидесятых Савичев угодил в Афган, потом еще лет через десять – в Чечню. После хасавюртовского позора ушел из армии в звании подполковника. Всего-навсего. Военной карьеры не сделал.

Толстый, рыхлый прокурор Приозерска внешне напоминал сильно раскормленного, аномально крупного сурка. Сурок, затянутый в тесную форму синего цвета, выглядел, конечно, очень смешно. Те, кто видел Ивантеева в первый раз, не могли сдержать улыбки. Зато коллеги и, тем более, подчиненные Ивантеева при взгляде на него об улыбке даже и не думали. Не только потому, что привыкли к внешности прокурора. Все знали, насколько злопамятен и мстителен Ивантеев. А еще Ивантеев отличался повышенной требовательностью к подчиненным – и настолько же пониженной требовательностью к себе. Меньков же – да и не он один – называл последнее качество Ивантеева умением прикрыть свою задницу чужой.