Цитаты из книг автора «Владимир Мирзоев»

Жизнь — это приключение, путешествие, все должно быть сюрпризом, причем хорошим сюрпризом, добрым. Разве это не чудо, что все люди, живущие сегодня, встретились именно в этой точке времени и пространства, в этой точке истории? Это невероятное совпадение, радостное. Зачем же мучить друг друга?

Наши проблемы не фатальны. Понятно, что кого-то «разбудить» легче, кого-то труднее, но даже сейчас можно увидеть определенную динамику — люди, которые год назад находились в агрессивном состоянии, сейчас вошли в фазу депрессии. Все уже выглядит иначе, в другом, более ярком и жестком свете, многие отрезвели и, может быть, скоро начнут думать, сопоставлять факты. ***

О чем, например, думают те из наших современников, кто нон-стоп смотрит федеральные каналы, получая «альтернативные факты»? Разве ребенок мыслит, когда ему читают сказку? Нет, он в этот момент не думает, это чистое переживание, он питается эмоциями. «Россия живет чувствами» — я видел такой баннер в аэропорту Шереметьево. Абсолютно инфантильная позиция. Нам рассказывают истории, страшные, прекрасные, такие-сякие, мы просто проживаем их — вот и все. До мышления дело не доходит. Живем себе и живем, спасаясь от сложностей, спасаясь от того, что сложности эти не складываются в осмысленный узор. Еще раз говорю: если высоколобые ученые не знают, как все устроено, то мы-то, дремучие люди, что можем в этом лесу понять? Это темный лес, который нас окружает, исследовать его страшно, опасно, а тут тебе рассказывают сказки, ты эмоционально вовлекаешься, сказки эти ежедневные, они повторяются, и дети любят, кстати, когда им одну сказку читают снова и снова. Это успокаивает — потому что колея, известно, что будет дальше. И, кстати, детство — это не биологический возраст тела, это состояние ума и души.

По большому счету в этом поле кружит один вооруженный до зубов воин, один политик. Все остальные персонажи — его приводные ремни, его функции, они осуществляют то, что происходит в его голове. Представьте: вот сидим мы с вами в театре, беседуем. А в репертуаре этого театра — спектакли: «А», «B», «C». И во всех этих спектаклях — один и тот же человек, единственный актер, выходит на сцену в луче света, говорит тексты. Нет других актеров, нет труппы — где все? Куда они ушли? Я бы хотел услышать новые голоса, увидеть новые лица, познакомиться с новыми пьесами. Где они? В каких-то тайных гримерках? За кулисами? Может быть, они ходят по улицам города и их даже на порог театра не пускают? Или когда-то были, но потом их выгнали из театра вон? Нет же. И тексты есть, и актеров великое множество, и публика готова увидеть новые лица. Просто именно тут, на здании этого театра, написано: «Театр одного актера». Пока вывеска не сменится, так оно и будет. ***

Например, в человеческом организме: если иммунитет работает хорошо, локальные повреждения легко устраняются, ранки заживают, инфекцию можно победить за два-три дня, а если нет, человек может умереть от чего угодно, даже от насморка. Это называется СПИД. У государства тоже есть иммунная система — это демократические институты, независимые СМИ, независимый суд. В нашей стране все эти институты и каналы обратной связи поражены или уничтожены. Мы и представить себе не можем, что это будет за «прокол» — мы сидим на пороховой бочке в жаркий день, а мимо ходят малограмотные люди и бросают окурки. Мизансцена не обещает ничего хорошего.

Русский человек искусственно лишен политической и экономической субъектности, проще говоря — свободы воли и свободы действия по своему разумению. Вместо свободы ему продают «стабильность», то есть неподвижность обломовского дивана.

Если рядом два-три друга, жить гораздо веселее

Театр — до анализа и помимо анализа — в идеале попадает прямиком в подкорку. Я говорю о восприятии извне, из зрительного зала.

Репертуарный театр в РФ перестал быть независимым институтом — он часть неофеодальной системы управления. Художественными руководителями и директорами назначаются «понятные люди».

Сценический свет — сверху, снизу, сбоку, контровой, лобовой — это обычный электрический свет, с которым наши хрусталики соприкасаются каждый день, но в пространстве спектакля он меняет свою природу, отслаивается от быта и превращается в текст, становится носителем смыслов, эмоциональных состояний, субъективных атмосфер.