ГЕРОИЧЕСКОЕ, ЭПИЧЕСКОЕ И САТИРИЧЕСКОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ НАШЕЙ ЭПОХИ

Второй вариант

«Мистерия-буфф»  –  дорога.  Дорога  революции.  Никто  не предскажет с точностью,  какие  еще  горы  придется  взрывать  нам,  идущим этой дорогой. Сегодня  сверлит  ухо  слово «Ллойд-Джордж», а завтра имя его забудут и сами англичане.  Сегодня  к  коммуне рвется воля миллионов, а через полсотни лет, может быть, в атаку далеких планет ринутся воздушные дредноуты коммуны.

Поэтому,   оставив  дорогу  (форму),  я  опять  изменил  части  пейзажа (содержание).

В    будущем    все    играющие,    ставящие,    читающие,   печатающие «Мистерию-буфф»,  меняйте  содержание,  – делайте содержание ее современным, сегодняшним, сиюминутным.

ДЕЙСТВУЮТ:

1. Семь  пар  чистых:  1)  Негус  абиссинский,  2) Раджа индийский, 3) Турецкий  паша,  4)  Российский  спекулянт,  5)Китаец, 6) Упитанный перс, 7) Клемансо,  8)  Немец,  9)  Поп,  10)  Австралиец,  11) Жена австралийца, 12) Ллойд-Джордж, 13) Американец и 14) Дипломат.

2.  Семь  пар  нечистых:  1)  Красноармеец,  2)  Фонарщик, 3) Шофер, 4) Шахтер,  5) Плотник, 6) Батрак, 7) Слуга, 8) Кузнец 9) Булочник, 10) Прачка, 11) Швея, 12) Машинист, 13) Эскимос-рыбак и 14) Эскимос-охотник.

3. Соглашатель.

4. Интеллигенция.

5. Дама с картонками.

6.  Черти: 1) Вельзевул, 2) Обер-черт, 3) Вестовой, 4) 2-й вестовой, 5) Караульный, 6) 20 чистых с рогами и хвостами.

7.  Святые:  1) Мафусаил, 2) Жан Жак Руссо, 3) Лев Толстой, 4) Гавриил, 5) Ангел, 6) 2-й ангел и 7) ангелы.

8. Саваоф.

9.  Действующие  Земли  обетованной:  1)  Молот, 2) Серп, 3) Машины, 4) Поезда, 5) Автомобили, 6) Рубанок, 7) Клещи, 8) Игла, 9) Пила, 10) Хлеб, 11) Соль, 12) Сахар, 13) Материя, 14) Сапог, 15) Доска с рычагом.

10. Человек будущего.

МЕСТА ДЕЙСТВИЙ

1. Вся вселенная. 2. Ковчег. 3. Ад. 4. Рай. 5. Страна обломков. 6. Земля обетованная.

ПРОЛОГ

Нечистый

 
Через минуту
мы вам покажем…
Мистерию-буфф.
Должен сказать два слова я:
это
вещь новая.
Чтобы выше головы прыгнуть,
надо, чтоб кто-нибудь помог.
Перед новой пьесой
                         необходим пролог.
Во-первых,
почему
весь театр разворочен?
Благонамеренных людей
это возмутит очень.
Вы для чего ходите на спектакли?
Для того, чтобы удовольствие получить —
не так ли?
А велико ли удовольствие смотреть,
                         если удовольствие только на сцене;
сцена-то —
всего одна треть.
Значит,
в интересном спектакле,
если все застроишь,
то и удовольствие твое увеличится втрое ж,
а если
спектакль неинтересный,
то не стоит смотреть
                         и на одну треть.
Для других театров
представлять не важно:
для них
сцена —
замочная скважина.
Сиди, мол, смирно,
прямо или наискосочек
и смотри чужой жизни кусочек.
Смотришь и видишь —
                         гнусят на диване
тети Мани
да дяди Вани.
А нас не интересуют
ни дяди, ни тети, —
теть и дядь и дома найдете.
Мы тоже покажем настоящую жизнь,
но она
в зрелище необычайнейшее театром превращена.
Суть первого действия такая:
                         земля протекает.
Потом – топот.
Все бегут от революционного потопа.
Семь пар нечистых
и чистых семь пар,
то есть
четырнадцать бедняков-пролетариев
и четырнадцать буржуев-бар,
а меж ними,
с парой заплаканных щечек —
                         меньшевичочек.
Полюс захлестывает.
Рушится последнее убежище.
И все начинают строить
даже не ковчег,
а ковчежище.
Во втором действии
в ковчеге путешествует публика:
тут тебе и самодержавие
и демократическая республика,
                         и наконец
за борт,
под меньшевистский вой,
чистых сбросили вниз головой.
В третьем действии показано,
что рабочим
ничего бояться не надо,
даже чертей посреди ада.
В четвертом —
смейтесь гуще! —
                         показываются райские кущи.
В пятом действии разруха,
разинув необъятный рот,
крушит и жрет.
Хоть мы работали и на голодное брюхо,
но нами
была побеждена разруха.
В шестом действии —
коммуна, —
весь зал,
                         пой во все глотки!
Смотри во все глаза!
Все готово?
И ад?
И рай?
        Из-за сцены.
        Г-о-т-о-в-о!
Давай!
 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

На  зареве  северного  сияния шар земной, упирающийся полюсом в лед пола. По всему  шару лестницами  перекрещиваются  канаты  широт и долгот. Между двух моржей,  подпирающих  мир, эскимос-охотник, уткнувшись пальцем в землю, орет другому, растянувшемуся перед ним у костра.

Охотник

 
Эйе!
Эйе!
 

Рыбак

 
Горланит.
                        Дела другого нет —
пальцем землю тыркать.
 

Охотник

 
Дырка!
 

Рыбак

 
Где дырка?
 

Охотник

 
Течет!
 

Рыбак

 
Что течет?
 

Охотник

 
Земля!
 

Рыбак (вскакивая, подбегая и засматривая под зажимающий палец)

 
О-о-о-о!
Дело нечистых рук.
Черт!
                        Пойду предупрежу полярный
круг.
 

Бежит. На него из-за склона мира наскакивает выжимающий рукава немец. Секунду ищет пуговицу и, не найдя, ухватывает шерсть шубы.

Немец

 
Гер эскимос!
Гер эскимос!
Страшно спешно!
Пара минут…
 

Рыбак

 
Ну?
 

Немец

 
Так вот – сегодня сижу я это у себя в ресторане
на Фридрихштрассе.
В окно солнце
                        так и манит.
День,
как буржуй до революции, ясен.
Публика сидит
и тихо шейдеманит.
Суп съев,
смотрю я на бутылочные эйфели.
Думаю:
за какой мне приняться беф?
Да и приняться мне за беф ли?
                        Смотрю —
и в горле застрял обед:
что-то неладное с Аллеей Побед.
Каменные Гогенцоллерны,
стоявшие меж ромашками,
вдруг полетели вверх тормашками.
Гул.
На крышу бегу.
Биясь вокруг трактирного остова,
безводный прибой,
                        суетне вперебой,
бежал,
кварталы захлёстывал.
Берлин – тревожного моря бред,
невидимых волн басовые ноты.
И за,
и над,
и под,
и пред —
домов дредноуты!
                        И прежде чем мыслью раскинуть мог,
от Фоша ли это, или от…
 

Рыбак

 
Скорей!
 

Немец

 
Я весь
до ниточки взмок.
Смотрю —
все сухо,
но льется, и льется, и льет.
И вдруг,
крушенья Помпеи помпезней, картина
разверзлась —
                        с корнем
Берлин был вырван
и вытоплен в бездне,
у мира в расплавленном горне.
Я очнулся на гребне текущих сёл.
Я весь свой собрал яхт-клубский опыт, —
и вот
перед вами,
милейший,
всё,
                        что осталось теперь от Европы.
 

Рыбак

 
Н-н-немного…
 

Немец

 
Успокоится, конечно…
дня-с на два-с.
 

Рыбак

 
Да говори ты без этих европейских юлений!
Чего тебе надо? Тут не до вас.
 

Немец (показывая горизонтально)

 
Разрешите мне около ваших многоуважаемых
тюленей.
 

Рыбак  досадливо  машет  рукой костру, идет в другую сторону – предупреждать круг   –   и   натыкается   на  выбегающих  из-за  другого  склона  измокших австралийцев.

Рыбак (отступая в удивлении)

 
А еще омерзительней не было лиц?!
 

Австралиец с женой. (вместе)

 
Мы – австралийцы.
 

Австралиец.

 
Я – австралиец.
                        Все у нас было.
Как то-с:
утконос, пальма, дикобраз, кактус!..
 

Австралийка (плача в нахлынувшем чувстве)

 
А теперь
пропали мы,
все пропало:
и кактусы,
и утконосы,
и пальмы —
все утонуло…
                        все на дне…
 

Рыбак (указывая на разлегшегося немца)

 
Вот идите к ним.
А то они одне.
 

Собравшись вновь идти, эскимос остановился, прислушиваясь к двум голосам с двух сторон земного шара.

Первый голос

 
Котелок, у-ту!
 

Второй

 
Цилиндр, у-ту!
 

Первый

 
Крепчает!
Держитесь за северную широту!
 

Второй

 
Яреет!
Хватайтесь за южную долготу!
 

По канатам широт и долгот скатываются с земного шара англичанин и француз. Каждый водружает национальное знамя.

Англичанин

 
Знамя водружено.
                        Хозяин полный в снежном лоне я.
 

Француз

 
Нет, извините!
Я раньше водрузил.
Это – моя колония.
 

Англичанин (раскладывая какие-то товары)

 
Нет – моя,
я уже торгую.
 

Француз (начиная сердиться)

 
Нет – моя,
а вы себе поищите другую.
 

Англичанин (взъярясь)

 
Ах, так!
Да чтобы ты погиб!
 

Француз (взъярясь)

 
                        Ах, так!
Насажу я тебе шишку на нос!
 

Англичанин (лезет с кулаками на француза)

 
Англия, гип-гип!
 

Француз (лезет с кулаками на англичани