© Владимир Виленович Лиштванов, 2020

ISBN 978-5-4474-3262-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Виталий Владимирович Накатов уже несколько часов трясся в изношенном училищном УАЗике, по трассе федерального значения, спеша в столицу, где нашли его недавно угнанный фургон.

Монотонное покачивание, ночное время суток, да нервотрёпка прошедшего дня, слегка утомили его. Он сидел на переднем сидении кабины, рядом с водителем, в полудреме, вспоминая всю прожитую жизнь.

Накатову было уже за сорок и за это время есть что вспомнить.

Ещё в институте, проходя преддипломную педагогическую практику, он познакомился с будущей женой.

Минуло много лет, но Накатов во всех подробностях помнит тот день.

Прошло уже несколько дней преддипломной практики. Накатов должен был вести урок алгебры в восьмом классе.

Перед уроком он зашел в учительскую и застал там не высокую, симпатичную девушку. Её карие глаза и маленький прямой носик, обворожительным образом разместившейся на округлом лице, придавали хозяйке совсем юный вид.

– Девушка, что вы здесь делаете? – строго спросил Накатов, – Учащимся нельзя находиться в учительской одним!

– Я не учащаяся, – приятным мелодичным голосом ответила девушка, – я студентка-практикантка.

– Вот как! – искренне удивился Накатов, – Никогда не подумал бы, что вы практикантка. Я вас принял за школьницу!

– Меня часто принимают за подростка, хотя я уже студентка выпускного курса педагогического института.

– Меня зовут Виталий, – решил познакомиться с симпатичной коллегой Накатов, – а вас?

– Лена, – представилась мнимая школьница.

– По какому же предмету вы на практике?

– По английскому языку.

– Будете детей учить читать Шекспира в подлиннике?

– До этого дело пока не дошло, но азы языка я им усвоить помогаю.

– А действительно, вы Шекспира читали в подлиннике?

– Да, читала!

– Ну и как? Лучше, чем у переводчиков?

– Конечно, значительно лучше! Ведь после перевода на другой язык многие произведения, особенно поэтические, обычно теряют привлекательность, можно сказать: «этакую изюминку». Переводчик по-своему доносит смысл произведения и не всегда это бывает удачно сделано, на высоком профессиональном уровне.

– Как интересно!

– Конечно! Вот, например, у Роберта Бернса есть баллада: «John Barleycorn», так уже даже название этой баллады одни поэты-переводчики переводят, как «Джон ячменное зерно», а другие – как «Иван Ерофеич – хлебное зернышко».

– Даже так! Потрясающе! Неужели так разнятся переводы?

– Конечно! Каждый переводчик подспудно, при переводе, передаёт своё мировоззрение, характер, отношение к жизни и к переводимому произведению.

– Так о чём же эта баллада?

– О ячменном зерне. Вот у Роберта Бернса его начало звучит так:

 
«There was three king into the east,
Three kings both great and high,
And they had sworn a solemn oath
Jon Barleycorn should die.»
 

(Р. Бернс)

– И как это перевести?

– По-разному! Например, Э. Багрицкий, передаёт отношение к данной балладе и собственную симпатию к главному герою таким образом:

 
«Три короля из трех сторон
Решили заодно:
– ты должен сгинуть юный Джон
Ячменное Зерно!»
 

(Э. Багрицкий)

Видите, Э. Багрицкий заостряет наше внимание на возрасте Джона, опуская причину, по которой короли решили его извести. В тоже время С. Маршак переводит это четверостишье так:

 
«Трех королей разгневал он,
И было решено,
Что навсегда погибнет Джон
Ячменное Зерно».
 

(С. Маршак)

У С. Маршака нет ни слова о возрасте Джона, но зато уже видно, что короли ни с бухты-барахты решили разделаться с Джоном, а за то, что он им «насолил», он их разозлил и разгневал.

– Как интересно! А как перевел этот отрывок тот переводчик, который назвал Джона – Иван Ерофеичем?

– Тот переводчик, это четверостишье перевел так:

 
«Были три царя на Востоке,
Три царя сильных и великих;
Поклялись они бусурманы
Извести Ивана Ерофеича – хлебное зернышко».
 

(О. И. Сенковский)

У этого переводчика смысл баллады передан, но слова совсем другие и отсюда эмоциональное восприятие иное.

– Как интересно вы всё рассказываете Елена, представляю, как повезло вашим ученикам!

– Не знаю, им виднее.

В этот момент прозвонил школьный звонок, извещавший о начале очередного урока.

– Жаль, что мы мало поговорили, но мне пора на урок, – огорченно проговорил Накатов, – может, мы с вами встретимся после уроков?

– Но у меня остался последний урок.

– У меня тоже. Так что я вас жду здесь после этого урока.

– Хорошо.

Накатов взял классный журнал восьмого класса, вышел из учительской, и пошел в класс.

В классе он вел урок, решал с учащимися алгебраические задания, а мысли были рядом с этой интересной девушкой.

Елена ему сразу понравилась, а её увлеченный анализ английской поэзии показал, что она обладает пытливым умом и пылким воображением.

Елене тоже понравился этот чуть выше среднего роста, скромного вида, молодой человек, с большими, слегка на выкате глазами. Она была рада, что он сдержал слово и дождался её.

После уроков они встретились снова в учительской и потом, выйдя из школы, долго бродили по городу, быстро перейдя на «ты».

Был чудесный зимний день, клонящийся к вечеру. Белый снежок весёлым хрустом поскрипывал под ногами. Яркое зимнее солнце приветливо улыбалось им, ласково гладя тёплыми лучами. Легкий морозец слегка щипал щеки, но они не чувствовали этого, увлеченно разговаривая друг с другом.

Он ей долго читал запомнившиеся стихи поэтов, а она внимательно слушала и рассказывала о любимых поэтах Англии.

Елена оказалась очень интересным, умным собеседником, хорошо разбирающимся в поэзии и литературе.

Накатов сразу по уши влюбился, и она вскоре стала отвечать взаимностью.

Прошло немного времени, и влюблённые поженились, образовав молодую семью, маленькую ячейку общества.

В те времена, после окончания среднего специального, или высшего учебного заведения, молодой специалист обязан был отработать три года там, куда его пошлёт родное государство по распределению.

Накатова распределили в небольшую деревню, учителем математики, а Елена взяла свободное трудоустройство и поехала за ним в деревню.

Это было самое замечательное время в их совместной семейной жизни. Они были молоды, счастливы и сильно любили друг друга.

Он преподавал математику и заодно уроки труда. Она, на полставки, преподавала английский и немецкий языки.

Школа была маленькой, малокомплектной, как говорили в те времена.

Учеников было мало, да и педагогический коллектив был не большой, но дружный.

Чету Накатовых радостно приняли коллеги и они самозабвенно окунулась в педагогическую деятельность.

Они вели уроки, проводили внеклассные занятия, участвовали в различных мероприятиях после уроков. Накатов организовал для учеников фотокружок и много времени уделял этому занятию.

Свободного времени у молодожёнов оставалось мало, но когда оно появлялось, то они отправлялась на природу.

Около деревни рос чудесный смешанный лес. Они любили подолгу бродить там, особенно осенью. Деревья надевали прекрасный разноцветный убор и яркими красками манили путников под роскошную сень.

Стайка белых березок приветливо махала им ветвями, пряча желтые листья, похожие на гроздья янтаря, среди зелёного моря листвы. Но вот, откуда-то налетал сильный порыв ветра и растрепал тонкие ветви берез, срывая желтые листья. Листья, медленно кружась тихо падали на землю, прикрывая пожухлую траву и гордо стоящие особняком подберезовики.

Елена оказалась хорошим грибником, она интуитивно чувствовала грибные места и уверенно шла туда, где можно было найти съедобные грибы, очень редко ошибаясь.

– Иди сюда! – звала она Накатова, уйдя куда-нибудь вглубь леса, – посмотри какое чудо.

– Где? – удивлялся Накатов, подходя ближе и ничего не видя.

– Да вот же, вот! – восхищенно говорила Елена, наклоняясь над очередным найденным грибом.

Накатов всегда брал с собой фотоаппарат и много фотографировал природу и жену на фоне тех дивных мест, где удавалось побывать.

Так они прожили три года, по распределению, в далёкой деревне, на берегу небольшой, вяло текущей реки. Там у них появился первый ребенок.

Наличие малого количества часов по предметам, сильно расстраивали Елену. Ей хотелось больше уделять времени работе, но этого не удавалось делать. У неё было значительно больше свободного времени, чем у Накатова, особенно когда оказалась в декретном отпуске.

Сидеть на лавочке и перемывать кости соседкам, ей тоже не нравилось. Всё это её сильно угнетало. Сделав домашние дела, она не находила себе места и от безделья сильно скучала.

Такая ситуация послужила главной причиной того, что после обязательного отработанного срока, они уехали из той деревни и попали в этот тихий районный городок, где и обосновались.

Вскоре, по блату, Накатову предложили работу в медицинском училище, где он стал преподавать математику, а затем, когда сам освоил работу на персональном компьютере, стал преподавать информатику.

Ему нравилось возиться с компьютером, отлаживая программы, создавая новые версии, придумывать оригинальные разработки.

Накатов знал, что студенты за глаза называют его «Рыбой», но ничего с этим не мог поделать. Сначала это очень злило, и нервировало, но затем, он стал относиться к этому прозвищу спокойно, слегка философски.