«Вовка Морковкин и каток»

Лето тысяча девятьсот семьдесят восьмого года задалось жаркое и волнительное. Июнь радовал жителей Кургана замечательной погодой и чистотой вымытых улиц. Город купался в насыщенной зелени скверов и парков – все цвело и колосилось.

Одно плохо – первая смена в пионерском лагере «Солнечный», к сожалению, закончилась и многим ребятам пришлось вернуться в раскаленный город.

– Эх! – переживал Вовка Морковкин, одиноко слоняясь по пустому двору.

Его закадычные дружки: Кирюшка, Юрка и два Димки разъехались по «югам», домам отдыха и прочим бабушкам в окрестных деревнях. Вот вроде бы время дообеденное – хорошее время: гуляй – не хочу! По заборам лазай, в лапту и чижика играй, а то и брызгалки можно соорудить из пустых пластмассовых бутылок от шампуня.

Но…

Одному же неинтересно. Самому что ли на себя воду лить? Да и зачем?

Вовка вздохнул и никуда не торопясь, пошел к четвертому подъезду – надобно проверить, открыта ли дверь в подвал – любимейшее и немного жуткое место для игр местных мальчишек. Там замечательно – можно поджигать спички и приклеивать их к низкому потолку. Там же, можно поохотиться на бродячих котов. Согласитесь – здорово?

– Закрыты двери! – констатировал неприятный факт Вовка Морковкин.

Мальчишка упер руки в боки и осмотрелся.

Короче, скука – заняться вообще нечем. И в то же время, не совсем скучно, лето ведь все-таки, но и на забор без пацанов забираться в тоже время неохота.

Глядя на разгуливающих голубей вдоль палисадника, Вовка вспомнил, как Димка из первого подъезда утверждал, что ворон это муж вороны, и он тогда вместе с дружком Юркой в том крепко засомневались, потому-что они с Юркой раньше уже видели этих птиц на картинке, и они не походили друг на друга.

Вовка почесал затылок и от таких воспоминаний даже зевнул.

А тем временем за домом рабочие зарыли новые трубы, но это еще неделю назад, а сегодня большой такой каток укатывал свежий дымящийся асфальт на любимую улицу имени пролетарского писателя Максима Горького.

Вовка пошел на шум, обошел угол дома, осторожно приблизился к строительной машине и принялся с интересом наблюдать, как дядька в заношенном синем комбинезоне нажимал на рычаги и педали тихоходного устройства.

Тяжелый каток удалялся к аптеке № 92 и возвращался обратно: отсюда – туда, оттуда – сюда. Медленно, но верно. Тоже скучновато, но все же хоть что-то происходило в этом Мире! И вдруг…

– Мальчик! – протяжно зевнул водитель катка. – Хочешь порулить?

Вовка не мог поверить своему счастью, он быстро-быстро закивал и подбежал к огромным металлическим колесам катка.

– Залазь, – добродушно разрешил рабочий, встал на заднюю монтажную площадку, и, указав на освободившееся сидение водителя, распорядился. – Садись.

Вовка с благоговением поместился на кресле водителя и принялся искать глазами руль.

– А руля тут нет! – хохотнул мужчина и задымил папиросой «Казбек». Видимо он решил сделать перерыв, а Вовка, по его мнению, между тем запросто сделал бы три или даже четыре прохода туда-сюда.

– Рычаг вперед и жми на педаль газа, – объяснил дорожный рабочий.

Каток двинулся.

– Теперь вот этим рычагом держи правее. От! Молодец! Продолжай.

Вовка быстро освоился с управлением и вполне разобрался с тонкими нюансами: рычаг вперед, рычаг назад, рычаг влево, рычаг вправо.

И пошло дело.

Вовка Морковкин даже наловчился укатывать свежую асфальтовую поверхность в сантиметре от бордюрного камня. Строительный рабочий даже поощрительно цокал языком.

Уже миновали двадцать минут, а Вовка все укатывал и укатывал асфальт на родной улице.

Все было просто отлично! Вовка даже твердо решил написать об этом замечательном событии в сочинении «Как я провел лето».

Через какое-то время дорожный рабочий зевнул и заявил:

– Ладно, пацан, хватит, молодец! Мне пора на обед.

После этих слов он подергал крышку большого металлического ящика, исполняющего роль багажника, чертыхнулся, вспомнив, что на ящике висит огромный замок.

Мужчина принялся нервно шарить по карманам. Он искал связку ключей и раздражался.

– Ты не видел мои ключи? – рявкнул дядька. – Они вот тут с краю лежали. Целая связка. У меня в ящике сумка и деньги! Как я их сейчас достану?

Вовкина физиономия растянулась от удивления и опасения, что этот, еще совсем недавно такой хороший и добрый дяденька начнет ругаться, а то и что похуже.

– Вдребезги пополам! – уже орал мужчина на всю дремлющую улицу. – Ты куда мои ключи дел? Они вот тут лежали!

Вовка потянулся в сторону ступенек трапа, чтобы слезть с катка и ретироваться на безопасное расстояние.

– Вот же чертовщина! – мужчина разглядел блеснувшую на солнышке металлическую деталь в ровном пространстве укатанной улицы. – Ты мои ключи в асфальт закатал!

Злой строитель попробовал залепить Вовке звонкий подзатыльник, но не тут-то было.

О! Вовка Морковкин в подзатыльниках толк знал, поэтому сгруппировался, и по-боксерски втянув голову в плечи, немного уведя корпус чуть вперед и одновременно влево. Конечно, своими длинными ручищами дорожный рабочий все-таки достал затылок Вовки, но больно не было.

А вот было ли обидно, спросите вы.

Вовка в тот момент еще не решил, заслужил ли он эту затрещину. Особенной обиды не было. Все-таки укатывать горячий асфальт, при этом управляя огромной строительной машиной, было невероятно. Настоящий каток – это вам не фунт изюма!

Вовка Морковкин спрыгнул с катка и вырвался на свободу!

Он отбежал на безопасное расстояние к дому № 150 и принялся с индейским спокойствием наблюдать, как бегает строитель вокруг катка.

Вовка хихикнул – вот это приключение!

Рабочий пытался отковырять пальцем замурованные в дорожное покрытие ключи и даже немного преуспел – какой-то маленький ключик ему удалось ухватить скрюченными пальцами. Но ключик тот, был надет на общее и очень суровое кольцо связки, а остальные, видимо, более крупные ключи, так и остались замурованными.

Не получалось!

Мужчина громко ругался и даже грозил Вовке кулаком.

Вовка Морковкин еще раз хихикнул и почему-то зевнул – стало неинтересно. Мальчик вздохнул и тихо подался в родной двор.

Лето же!

Да, конечно – все закадычные дружки разъехались, но в целом десятилетнему мальчишке не так уж и скучно. Каникулы ведь!

И главное – до противного первого сентября оставались еще целых два летних месяца!

«Подвиг Вовки Морковкина»

Счастливый 1980 год. 19 мая. Радостный Вовка Морковкин шел по улице Карла Маркса в городе Кургане со стороны школы № 48 по направлению к Универсаму № 1.

Белая отутюженная рубашка с шевроном на левом рукаве в виде любимого значка всех пионеров «Костер Орленка», а также развивающийся свежеотутюженный мамой красный галстук наполняли душу Вовки трепетным счастьем Мировой победы пролетариата!

День пионерии! Яркий солнечный, по-летнему теплый денек! Учиться не надо! Скоро каникулы! А самое главное! Скоро собираться в пионерский лагерь имени Героя Советского Союза Маресьего! Маме уже на арматурном заводе бесплатную путевку дали в профкоме!

Счастье! Вот оно! Такое осязаемое. Впереди только оно – счастье загорелого мальчишки.

Новые друзья, лагерная столовая с вкуснейшими котлетами и компотом, побудки и отбой под пионерский горн, речевки, Зарница и спортивные мероприятия, веселые посиделки и огромные качели! Еще много всего! День Нептуна! А чего стоит любимая всем лагерем дворняга по кличке Барбосина, приходящая к пионерам помахать лохматым хвостом и в состоянии полного собачьего счастья похрустеть юбилейным печеньем. А купание в запруде речки Утяк! Оно просто бесценно!

Каникулы!!! Они совсем скоро наступят и…

Полосатые окуньки метнутся на глубину от ног Вовки, и он с дружками из своего отряда с головой нырнет в прозрачную, янтарную, пронзенную на отмели ласковым солнцем воду рядом с развалинами старинной водяной мельницы.

Вовка размечтался. Золотое лето, такое вихрастое и веснушчатое ждало его. Неотвратимо…

– Слышь, пионер! Иди сюда!

Требовательный грубый окрик хулигана мгновенно вернул Вовку на грешную землю. Двое небритых и каких-то мерзких, по мнению Вовки Морковкина, забулдыг стояли в подворотне в непосредственной близости от винного магазина и явно промышляли. Один из них схватил замечтавшегося пионера, как котенка за шкирку и угрожающе выдохнул ему в лицо отвратительным перегаром:

– Деньги гони!

От внезапной перемены обстановки Вовка потерял дар речи.

– Чего припух? Гони рубль! Или тебе нож показать?

– Нету у меня денег! – громко крикнул Вовка и попытался вырваться. – Алексей Петрович Маресьев во время войны четыре фашистских самолета сбил, а потом ему ноги ампутировали, а вы вино пьете!

Пьяницы опешили. Один даже ослабил хватку, но Вовке пока не удалось вырваться из грязных рук взрослого мужчины.

– Деньги давай! Нам на пузырь не хватает!

– Не дам я вам денег! – крикнул Вовка. – Даже если бы и были!

– У! Скотина! – мужик грубо толкнул мальчишку в шею и Вовка в своей белой рубашке проехал по грязному асфальту, сдирая в кровь локоть и ударившись плечом.

Вовка вскочил на ноги и, развернувшись, с ненавистью посмотрел на «фашистов»:

– Бейте, бейте! Всех не перебьете! – совершенно серьезно крикнул Вовка и почему-то добавил девиз пионеров Германской Демократической Республики. – Seit bereit! Immer bereit!

– Да вали ты уже отсюдова, ленинец хренов! Задрал совсем!

Вовка отбежал на безопасное расстояние, гордо поднял подбородок и грозно помахал кулаком противным пьяницам.

Подвиг. Он простой и всегда страшный, но на него надобно решиться, друзья.

Вовка решился дать отпор пьяным хулиганам и победил в неравной схватке. Он шел домой немного ободранный, немного раненный и даже чуть не всхлипнул от обиды, но сдержался и прошептал:

– Алексей Петрович Маресьев похвалил бы наверное…

А тем временем проходящая мимо подворотни сердобольная старушка спросила Вовкиных врагов:

– Сколько вам, робяты, до «красненькой» не хватает?

– 20 копеек, бабуля…

«Юрик и бубенцы»

Эту потешную историю рассказал мне мой друг Юра, а случилось она в те далекие, совершенно дикие годы, когда, вы не поверите, не было сотовых телефонов.

Этих самых «мобильников» не было, не потому, что они закончились в магазине или на складе, а потому, что их в природе не существовало совсем, и никто о них никогда не слыхивал. Интернета, кстати, тоже не существовало!

Так вот, мой друг детства Юрка приехал из рябсковской квартиры в наш дом на улице Максима Горького по причине простой и человеческой: он прибыл к своему родному брату помыться – в поселке Рябково в те годы горячей воды отродясь не было.

Ключи от квартиры старшего брата Валеры у Юры были, поэтому он спокойно зашел в однокомнатную квартиру на третьем этаже четвертого подъезда и, набрав воды в ванну, медленно погрузился в нее, постанывая и похрюкивая от удовольствия.

Подобно римскому патрицию в термах он закрыл глаза, и даже чуть не задремал в совершенной ласковой истоме, но в тот день нирвана продолжалась недолго – в дверь настойчиво позвонили.

– Ну, ёкэлэмэнэ! – раздраженно заворчал Юра и вылез из пенного рая.

– Кто там? – спросил через закрытую дверь голый, мокрый, с ползущими по телу вниз облачками пены потревоженный «римлянин».

– Юра! Юра! – заголосил сосед по лестничной клетке дядя Митя, ветеран и орденоносец Великой Отечественной Войны, запомнившийся нам, пацанам, тем, что бегал за нашей ватагой с пассатижами в правой руке и кричал: «А, ну, давай сюда письку!», а мы понимали что, он шутит, но все равно с визгом прыскали в разные стороны, как мальки от окуня. – Там тебя Валера к телефону зовет.

Юра крикнул в ответ:

– Иду, дядя Митя!

Затем он всплеснул руками и выпалил:

– Ну, надо же а! Не раньше, не позже!

Надевать рубашку на мокрое тело совсем не хотелось, но и голым к соседям не пойдешь же, при этом решение принимать необходимо немедленно – брат ждал «на проводе» и перед дядей Митей неудобно, если долго шарахаться.

Выход из ситуации нашелся молниеносно. На крючке в ванной висел замечательный атласный халатик Татьяны – жены брата. Конечно, он больше смахивал на эротический пеньюар розового цвета, при этом всего лишь чуть-чуть прикрывал Юркину заднюю часть, да и спереди халат был явно коротковат.