Мужчина

На широком поле разобранного дивана разыгралась битва. За большим холмом из свернутого покрывала расположилась рота автоматчиков, на другом фланге – кавалерия и пушки. В центре атаки стоял великолепный камуфлированный танк – любимая игрушка, подарок отца. Башня танка поворачивалась во все стороны, пушка двигалась вверх и вниз, люки механика-водителя и командира открывались, как настоящие. С боков его прикрывали два маленьких бронетранспортера. Враги – черная и белая роты шахматных фигур – засели в крепости из кубиков на другом конце дивана, следовало взять их штаб без потерь и уничтожить позиции.

Никитка – главнокомандующий – ползал по дивану, координируя войска, аккуратно поджимая колени, чтобы случайно не задеть и не уронить солдатиков. Он изображал звуки взрывов и автоматные очереди, свистел, подражая летящим минам. Распластавшись на поле боя, прикрываясь от шквальных пуль, мальчик переставлял свои батальоны и начинал атаку за атакой. В самый разгар боя, когда до победы оставалось всего несколько ударов, в комнату вошла мама и утащила главнокомандующего ужинать. Пришел со службы папа.

Никитка говорил в саду:

– Мой папа – офицер! У него есть солдаты и оружие. Он командует и прыгает на парашюте.

– С парашютом… Прыгает с парашютом. – Поправляла Никиту воспитательница.

– А еще – хвастливо продолжал парень – у моего папы медали.

Так его научил папа.

Он усаживал сына на колени и спрашивал:

– Садись, мужчина! Что ты сегодня натворил в садике?

Никита нехотя рассказывал и, как правило, виноватым себя не чувствовал.

Папа внушал:

– Запомни, мы – офицеры – никогда не обижаем девочек! И не берем чужие игрушки. У тебя же своих много. Понял?

Никитка нетерпеливо кивал и убегал в комнату, прятался в убежище под столом, где хранились все его драгоценные войска – техника и личный состав.

Однажды, папа вытащил сына из-под стола и усадил на диван.

– Надо поговорить, Никита Александрович! – строго, но по-доброму сказал папа.

Никитка сложил руки на коленях и покорно приготовился слушать. Рядом на диване сидела мама и почему-то вытирала глаза платочком.

– Тебе сколько лет, сын? – спросил отец.

Никитка выставил вперед растопыренную ладошку.

– Пять лет… – уважительно протянул папа. – Ты у меня уже взрослый! Значит, я могу не беспокоиться. Правда?

Сын кивнул.

– Вот какое, дело, Никита. Я уезжаю в командировку, и ты остаешься с мамой. И я прошу тебя слушаться маму, помогать ей, мыть посуду и не хулиганить. Понятно?

Никита снова кивнул утвердительно.

– Ну вот, и молодец! – отец чмокнул сына в макушку. – А я скоро приеду. Беги, играй!

Никита с радостью влез под стол к любимым игрушкам, а мама с папой продолжили разговор.

– Саша, вы на долго едете? – спросила мама.

– Я же тебе говорил, Тань. Семьдесят суток. Стандартный срок. Не расстраивайся ты, на ипотеку же отложено. Пайковые я получил. Мужики с батальона помогать будут, если что…– Ответил папа.

Они еще долго разговаривали и складывали папины вещи в большую зеленую сумку. Какая-то угрюмость была на их лицах.

Папа уехал рано утром, поцеловав спящего сына. Но Никитка этого не почувствовал, ему снились зеленые медведи, похожие на друга Славку, и большой торт.

Шагая в детский садик, Никита не мог молчать – его распирало от любопытства и вопросы сыпались на маму, как снег:

– Мам, а папа на войне, да?

– Да – кивала мама.

– Мам, а он будет стрелять, да?

– Нет – качала головой мама – надеюсь, что не придется.

– Мам, а у папы будет танк?

– Нет, сынок, танка у него не будет…

– Мам, а я Славке расскажу?

– Не надо, сынок.

– Мам, а ты мне тот синий трактор купишь?

Мама неожиданно остановилась и посмотрела на сына круглыми глазами:

– Это что еще за новости? Мы, кажется, про трактор уже все решили. Если Тамара Сергеевна сделает тебе еще одно замечание, то трактор навсегда останется в магазине. Понимаешь? Такой взрослый мальчик, а отбирает у девочек карандаши. Ну, немыслимо! Что бы на это сказал папа?

Никита угрюмо хмыкал, разочарованный маминым ответом. Синий трактор с большими черными колесами был жизненно ему необходим. Как строить новые укрепления без трактора? Ну, неужели она не понимает? Подумаешь, какие-то карандаши…

И дни стали похожи один на один, как яблоки. Утром – садик, вечером – дом, ужин и игрушки. По выходным приезжала то одна, то другая бабушка. Никитку водили во двор, он вяло ковырял лопатой опостылевшую песочницу, гонял голубей и увлеченно мерил лужи. Иногда они с мамой ездили в парк, где Никита катался на блестящем мотоцикле с лампочками и ел сладкую вату. От ваты потом приятно липли руки и можно было притрагиваться к листьям, которые висели на пальцах, как заколдованные. Или облизывать их в троллейбусе по пути домой, пока мама не видит, ведь пальцы еще долго хранили сладкий вкус. Но чаще всего мама видела, она доставала из сумки влажную салфетку и заставляла Никиту вытирать всю эту прелесть.

А однажды позвонил папа. Никитка приставил к уху телефон и услышал далекий, далекий голос папы, который прерывался каким-то шипением и треском:

– Ты как у меня поживаешь, мужчина? Девочек не обижаешь?

Никита отрицательно вертел головой, словно папа мог это увидеть.

– А маме помогаешь?

Никита рассказывал:

– Я стол вытираю быстро-быстро-быстро! – и водил рукой в воздухе, показывая телефону, как быстро-быстро он умеет вытирать тряпкой кухонный стол.

– А буквы, наверное, уже все знаешь?

Никита помотал головой. Из букв оставались только «Ч», «Ш», «Щ» и еще те, что на последних страницах азбуки.

– Я люблю тебя, сынок! – папа снова шипел и трещал в трубке, но мама отобрала телефон и отправила Никитку в комнату.

C горечью переживая отсутствие трактора, мальчик строил укрепления. Он возил строительные материалы – книги и кубики – на прекрасном камуфлированном танке, унижая его военное достоинство. У Славки есть трактор. И у Данилки тоже есть. Счастливые они…

Строительство закончилось тем, что верховный строитель и главнокомандующий уснул под столом, обнимаясь с танком. Он лежал среди груды игрушек, положив голову прямо на ковер. Мама бережно перенесла его в кровать, раздела и накрыла одеялом.

Забирать Никитку из садика вдруг приехали сразу все дедушки и бабушки. Такое раньше было только в День Рождения! Они вообще редко вместе собирались.

Бабушки и дедушки привезли подарки – мамина мама, баба Валя, привезла куртку с меховым капюшоном, а папин папа, деда Леша, – машинку, которая ездила на батарейках. От восторга Никитка долго не мог попасть ногой в колготки. Он болтал, сбиваясь с одного на другое, а родственники молча слушали, грустно улыбаясь.

– А где мама? – спросил Никитка, одевшись наконец.

Второй дед – деда Вова – взял его за руку и ответил:

– Дела у мамы, внучек… Она вечером приедет…

Мама действительно приехала вечером и долго сидела на диване, забыв снять куртку. Она смотрела куда-то в ковер и плакала. Бабушки сидели рядом с ней, пока деды пытались играть с Никиткой.

– А почему мама плачет? – опасливо и настороженно спрашивал Никитка, заглядывая в комнату из-за плеча деда.

Дед спешно закрыл дверь в комнату и грустно сказал:

– Болеет, мама… Болеет… Ты, давай, внучек, покажи мне еще свои книжки.

Второй дед сидел на диване и молчал, его лицо было каким-то серым.

Искупав Никитку и уложив его спать, бабушки с дедушкой собрались на кухне. Мама сидела в комнате одна.

Дед Леша налил водку в кофейную чашку и выпил молча. Дед Вова показал своей жене на шкаф:

– Валя, дай мне стакан…

Баба Валя подала деду стакан и спросила:

– Вам сыра порезать?

Деды покачали головами.

– Я тогда пойду к Тане, посижу…

Вместе с ней ушла вторая бабушка.

Деды кивнули. Они снова выпили молча и без сыра.

Дед Леша налил еще, вытер слезы:

– Понимаешь, – начал говорить он сдавленным голосом – посылают туда кого попало! Всяких молокососов! А Сашка выручай… А он иначе не мог! Он – мой сын…

Дед Вова только молча согласился. Он тоже был серого цвета.

– Послезавтра борт… Ребята оградку и памятник купят, часть поможет. А хоронить в цинке! В цинке… Господи… Своих сыновей эти суки туда не пошлют…

Деды пили водку. Бабушки сидели с мамой и успокаивали ее тихими голосами, стараясь не разбудить Никитку.

Но Никитка не спал, он долго не мог уснуть и слышал приглушенные голоса из кухни. Он мало что понимал, да ему это было не интересно. Важно было, что деды пообещали купить трактор!

А деды просидели на кухне до самого утра.

На кладбище Никитку не взяли – он сидел дома с бабой Валей. Они читали книжки, рисовали каких-то семиногих ушастых верблюдов и смотрели мультики по телевизору.

Баба Валя иногда плакала, Никитка не понимал, почему?

Ближе к вечеру приехали взрослые и привезли конфет, фруктов и много бутылок с разноцветными этикетками. Еще приехали какие-то военные дяди, они вытащили из кухни стол и поставили его в большой комнате. На стол постелили клеенку и стали ставить салаты, колбасу, хлеб, бутылки. Никитке налили большой стакан лимонада, дали мандаринов и шоколадных конфет.

А трактора не было почему-то… Никита стеснялся спросить деда Лешу об этом, но дед, видимо, догадался сам и вывел мальчика из комнаты.

Все сидели на диване и стульях – мама, бабушки, военные дяди. Люстра горела, хотя было еще светло. Никита оглядел всех с любопытством.

Дед Леша сел на стул и посадил на колени Никитку. Его глаза блестели, от деда пахло чем-то резким и немного вкусным.

– Послушай сюда, сынок… – глухо начал дед. – Я тебе сейчас кое-что скажу.

Никитка повернул голову. Дед проглотил горький комок и продолжил:

– Твой папа – герой! Он настоящий герой! Ты помни об этом и говори всем ребятам, всем друзьям. Твой папа – настоящий герой. Понимаешь, милый?

Никитка кивнул. Он, собственно, это и раньше знал. Где трактор-то?

Все взрослые молчали. Мама вытирала глаза, военные мяли свои лица руками.

Дед продолжил, выпив рюмку: