Потом ездил на «Волге» ГАЗ-24, которую у меня выменял знакомый по работе кубинец на «Ниву» тольятинского завода. Руководство нашей группы из специалистов, знакомых с автоделом, для поддержания автопарка в рабочем состоянии собрали мини бригаду. За группой был закреплен автобус ЛАЗ и пяток легковых машин для специалистов. Были кое-какие мастерские, станочки, инструмент. Каждая машина по графику местных властей проходила техосмотр. Проверялись основные узлы, особенно рулевой механизм, сигнальные фонари и тормоза. По результатам, если всё в порядке, в особую тетрадь, которая была при каждом автомобиле в стране, ставился штампик. Если срок техосмотра наступил, а штампика нет, то ни на одной заправке по всему острову, машину не заправят. Это очень дисциплинировало водителей. Такой порядок не допускал выезд с неисправностями. А выезжать было куда. Кроме работы, в выходные ездили на пляж, по другим городам и интересным местам. Особенно нам нравился отдых на горной реке, что текла километрах в 15-ти от нашего поселка в ущелье. Там было прохладней, вода пресная позволяла, и накупаться и постирать вещи, которые тут же быстро сохли на валунах. Река изобиловала быстрыми перекатами, тихими заводями и даже водопадами. Тут же на костре варили простенький обед, жарили шашлык или рыбу на углях. В заводях водилась форель, но на удочку не шла, видно мы были не грамотными рыбаками. Пару раз попались угри.

Зато на океане рыбалка приносила улов всегда. Метрах в трехстах от песчаных пляжей с пальмовыми рощами в море проходила гряда коралловых рифов. Она надежно отделяла прибрежные воды от океанских глубин. Акулы в эту зону заплыть не могли. Глубины не превышали 10–15 метров. Море кишело живностью, сотни видов рыб, осьминоги, лангусты, разных форм раковины. Охотился я с подводным ружьем, а у меня их было два: пневматическое и более надежное с резиновым спуском. В экипировку входили поплавок из пенопласта с приделанным к нему разъёмным проволочным кольцом – куканом для добытой рыбы, трал метров в 10 из капронового тросика внутри полой пластиковой трубки, чтобы не тонул. Он соединял охотника с поплавком и имел длину соответствующую глубине ныряния за добычей. Важно было закрыть всю поверхность тела от лучей солнца. На голове шапочка, спортивный легкий и тонкий костюм, носки, перчатки и даже платок на шее. Особенно важным предметом экипировки были перчатки. Вся морская живность имела свойство, если уколет, вызывать серьезные раны, опухоли или язвы. Экипированный таким образов отплываешь часа на три, а то и больше за добычей. Выследишь рыбеху покрупнее. Подкрадешься поближе, метра на 3–4 и пускаешь стрелу из ружья. Азарт, интерес, забава. Да еще разнообразие к столу. Снимаешь рыбку со стрелы и цепляешь к поплавку. Иногда чувствуешь – кто-то дергает поплавок, а это барракуда, океанская щука уже пристроилась к твоей добыче и отгрызает куски. Вообще противная тварь, с оловянным хищным глазом и торчащими зубами. Метра по полтора в длину. Плавает сзади, пока не покинешь ее, как она – хищница считает, участок. Противно. Мы их не стреляли, мясо жесткое и пресное. Иногда бросали в котел с ухой для навара. Один раз я довольно сильно испугался. Проплывая по лабиринтам рифов на границе безопасных вод, увидел под собой темную трехметровую тень, скользящую над самым дном на глубине метра четыре. Акула! Я в максимальном для перворазрядника по плаванию темпе преодолел расстояние до берега и рассказал друзьям об опасности. Более опытные ребята посмеялись над моими страхами:

– Так это Гата! По-русски кошка, рифовая акула. Она не опасна – у нее нет зубов, а только присоски и пластинки, которыми она объедает кораллы. Тем и живет.

Когда мы выезжали на океан группой на своём автобусе, обязательным ритуалом была коллективная уха. Автобус был оборудован 60-литровым котлом, в котором к моменту возвращения рыбаков уже кипела вода. Каждый выделял из улова пару рыбин, женщины быстро бросали в уху головы, плавники и мелочь для навара. Потом это всё вынималось, и в котел шли большие куски свежей рыбки. Уха кипела еще минут 5 и все собирались под раскидистым деревом вокруг котла. Запивали деликатес пивом, вином или местным ромом. Завязывались беседы, пели песни. На обратном пути народ, разморенный тропическим солнцем, засыпал, а кому не хватило сна в автобусе, продолжал дома.

На втором году пребывания я сменил профиль морской добычи. Занялся собиранием красивых раковин. Мы их обрабатывали и готовили к отправке домой в качестве сувениров. Еще делали чучела рыб. Особенно хороша была рыба – шар. Она имела свойство при опасности набирать воду и раздуваться в большой шар с острыми колючками наружу. И никто из ее врагов не мог ее проглотить. А мы осторожно снимали крепкую шкуру с иголками, просаливали, вставляли внутрь воздушный шарик. Надутая рыбья шкура сохла и сохраняла форму шара. Потом чучело сверху лакировалось в несколько слоёв, шарик вынимался. Готово!

Жизнь на острове в нерабочее время была насыщена. Проводились соревнования по волейболу, настольному теннису. Работала художественная самодеятельность. Я участвовал как певец, исполнял эстрадные шлягеры той поры и русские романсы. Подыгрывал себе на гитаре, или пел под аккомпанемент рояля или баяна. Специалистов-музыкантов было много. Был у нас и сводный хор и танцоры, и чтецы. Почти каждый вечер в нашем клубе шли советские фильмы. Мы смотрели даже довольно свежие картины, меняясь с командами стоявших в порту наших кораблей. Вообще встречи с моряками были частью нашей жизни. Они рассказывали о своих буднях, мы о своих. Угощали их фруктами, местной экзотикой. Они нас черным хлебом и селедкой.

По праздникам мы устраивали большой концерт самодеятельности, а потом накрывали общий стол. Во время банкета сыпались шутки, анекдоты. Пели песни. Особенно весело встречали Новый год. В нашем поселке были представители всех уголков Советского Союза. Разница во времени с Москвой была 8 часов. Первыми, в 8 утра свой новый год встречали жители камчатки. Раздавалось дружное УРА, хлопало шампанское. Напомню, что стекол в окнах не было, а через жалюзи все поздравления разносились на весь квартал. От соседей неслись поздравления, кто-то поддерживал тосты… Через час УРА кричали владивостокцы, потом якуты. Ровно в 12 дня в процесс подхватывала большая группа норильчан. У нас с Кубой была разница во времени ровно полсуток. А вечером уже за общим банкетом, куда сносили всё самое вкусное наши хозяйки, наступал Новый год по – Кубински, веселье продолжалось до утра.

Часто отмечали отъезд на родину специалистов, у которых заканчивался срок командировки. Собирали небольшое застолье, обменивались адресами, фотографиями. Собирались на дни рождения, другие события. Большие банкеты на 1 мая и 7 ноября устраивало наше Генконсульство СССР в Моа. Я как парт секретарь получал приглашение на фуршет с супругой. Столы ломились от советских и кубинских деликатесов и напитков. Одно было непривычно – угощались стоя, по дипломатическому этикету. Как сейчас помню крупных поросят, запеченных на костре целиком и больших – метровых – рыб.

Но больше всего нам нравились поездки в выходные дни. Наш восточный район Кубы был гористым. Часто дорога шла над пропастями с одной стороны и впритык к скалам – с другой. Были и большие пространства ровных как стол полей, засаженных сахарным тростником. Бывали мы во втором по величине и значению городе Сантьяго – де – Куба. Останавливались там в старинных особняках местной дореволюционной знати, приспособленные под мини гостиницы для командированных. Посещали знаменитое кубинское варьете с красавицами мулатками, осматривали крепость еще пиратских времен над входом в бухту, ходили по магазинам. По дороге объезжали запретную зону «Гуантанамо», где до сих пор военная база США со знаменитой тюрьмой.

На горах проезжали плантации кофе. Кусты его растут в лесах, в тени деревьев, иначе им не выжить под палящим солнцем. На ровных бетонированных площадках кофе сушат, периодически переворачивая вручную. Проезжали мы и маленькие заводики по переработке кокосов, где нам насыпали мешок плодов. Мы в благодарность отдаривались банкой тушенки или сгущённого молока. Вообще сигареты и консервы были лучше денег. В поселке на берегу океана за пару банок и пачку сигарет нам доставали с глубины живых пяти килограммовых рабин. Лучшими сортами считались розовая Парга, или темная Черна. Давали и огромных лангуст. Однажды варил их в ведре, так две сразу не помещались. Один хвост мы втроём не могли съесть за раз.

Кубинцы – очень дружелюбный и приветливый народ. Сколько раз мои старенькие машины или глохли или ломались. Тут же подбегали местные ребята и толкали машину, пока не заведется, или лезли в мотор и находили неисправность. Один раз у УАЗа чуть не отлетело колесо, уже раскорячилось под углом к земле. А было это в какой-то маленькой деревушке посреди тростниковых полей. Кто-то из местных сел на велосипед и попросил ехать за ним. Мы на малой скорости, чтобы совсем не потерять колесо, проехали 2–3 км. До полевой станции с тракторами и комбайнами. Там нам сняли колесо, что-то заварили, что-то завинтили и всё это уже после рабочего дня. Оставались сколько надо. И никто не просил оплаты. Мы, конечно, отдали сигареты, конфеты, тушенку, что было. Кубинцы улыбались и благодарили, как – будто не они нас, а мы их выручили.

Куба живет в условиях жесткой блокады со стороны Запада. Америка и ее сателлиты не могут простить ей свободы и независимости. Но в условиях страшного дефицита всего, распределительной системы, когда деньги почти теряют смысл, ведь без «тархеты» ничего не купишь, моральный дух населения необычайно высок. Не встретишь унылых или озлобленных лиц. Люди приветливы, открыты, веселы. В стране всеобщие, бесплатные образование и медицина. Причем уровень медицины очень высок. Два примера показывают это. Когда едешь по бескрайним полям сахарного тростника, через равные промежутки дистанции возле дороги встречаются одинаковые дома с неприхотливым садом вокруг. Это дома участковых врачей. Они покрывают сетью весь остров. На 10 000 человек один врач. На первом этаже дома клиника с осмотровым кабинетом и помещением оказания несложной первой помощи. Если больной нуждается в более квалифицированном лечении, его везут, или дают направление в ближайшую больницу или поликлинику. Второй этаж это жильё доктора с семьей.

Второй пример. Каждый месяц родители должны приводить ребенка на профилактический осмотр в детской поликлинике. Мать в этот день получает официальный выходной на работе за счет государства. Если мать не принесет справку, что ребенок прошел осмотр, ее не допустят к работе! Продолжительность жизни на «бедной» Кубе 80 лет!

Отношение к жизни у кубинцев своеобразное. На первом месте у них находится любовь, т. е. отношения между мужчиной и женщиной, причем это не относится к крепким семейным узам. Нередки разводы, супружеские измены. Но отношения к ним просты и не трагичны. Как объясняют они свои чувства при очередной смене партнера:

– Это же так не интересно жить, с одним и тем же мужем! А так у него будет новая, и я себе найду.

Отношения между полами начинаются очень рано, в школах с шестых-седьмых классов уже вовсю крутятся романы.

Второе по значению жизненное благо у кубинцев – танцы и праздники. Особенно во время многодневных карнавалов. Танцуют все великолепно чуть не с пеленок. Музыка латиноамериканская заводит с пол оборота! Во время карнавала, а длится он не менее четырех дней, по всему городу на перекрестках улиц работают эстрады с оркестрами и прямо на асфальте без устали и перерывов танцуют пары. Только под утро улицы пустеют. А с обеда гулянье вспыхивает с новой силой. Тут же продают любимое населением пиво и нехитрую снедь. Кстати, за два года на Кубе мы не увидели ни одного пьяного. Если компания выпивает, то это чаще всего пиво или бутылка рома. Ее передают друг другу по кругу, поочередно отхлебывая из горлышка. Процесс может длиться часами, бутылка так и не пустеет.