© Фадеев В.А., 2024

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2024

1. Россия

Россия хлебная, льняная…

 
Россия хлебная, льняная…
В трудах растит детей своих.
И каждый про Россию знает:
Россия войн не начинает,
Она заканчивает их.
 
 
Спешит небратье и недружье
Переложить на нас вину
За душ гнилых своих недужье.
Мы ж лишь затем берём оружье,
Чтобы заканчивать войну…
 
 
Бомбить и стравливать народы
Мастак англосаксонский бес,
И кажется – в огне нет брода,
Но, одолев огонь и воду,
Мы – мировое МЧС.
 
 
Не раз мы мир от бед спасали,
Хоть велика была цена.
Мы погибали, воскресали
Затем, чтоб кончилась война.
 
 
Да, мир пока трагично скроен
Иглой воинственных забав,
И, больше многих жить достоин,
Спасал планету русский воин,
Своею смертью смерть поправ.
 
 
До нас за десять поколений,
Придя от Дона и Оки,
Своих коней поили в Сене,
Поход закончив, казаки.
 
 
Не раз повторен этот опыт:
Приняв на плечи красный флаг,
Освободителям Европы
Внимал поверженный рейхстаг.
 
 
И как на Шпрее – на Амуре
Для крыс захлопнули капкан,
И после акта на «Миссури»
Стал мирным Тихий океан.
 
 
И на Кавказе завершили
В пять дней кровавую войну,
Чтоб галстук съел Саакашвили,
Свою подставивший страну.
 
 
Чтоб помнить нынешним укропам,
Тем, кто в окопах… иль в плену,
Как бился – русский! – Севастополь
Ещё в ту – Крымскую – войну.
 
 
Чтоб помнить шведам про Полтаву,
Французам про Березину.
Славяне добывают славу,
Вставая насмерть за страну,
 
 
За Родину… она ведь знает,
Как выстоять средь бед и лих:
Россия войн не начинает,
Она заканчивает их.
 
 
Наш голос слушала Пальмира,
Хоть соглашусь: неверно петь,
Что лишь Россия хочет мира.
Но недостаточно – хотеть.
 
 
Должна ещё быть жажда света
И пониманье каждый раз,
Что защитить от зла планету
Никто не сможет, кроме нас.
 
 
И потому судьба иная,
Трудней, трагичнее других:
Россия войн не начинает,
Она заканчивает их.
 

Счастливое детство, как праздники – будни

 
Счастливое детство, как праздники – будни,
Судьбы бесконечная линия. Но…
Но если ты слово Россия забудешь,
То мутная вечность зашторит окно.
 
 
Родные гадюки, заморские кобры —
Смертельного яда давно полон рот,
Чтоб в нём растворился, как древние обры,
Последний – из светлых – на свете народ.
 
 
Я вижу зарницы решающей битвы —
Недаром же послан я в этот дозор!
Увы, для победы не хватит молитвы,
Ей нужен товарищ – народный топор.
 
 
Надеюсь, что помнят и души, и руки
Такие названья, как СМЕРШ или СОБР,
Чтоб первыми пали родные гадюки,
А после – надеюсь! – дойдёт и до кобр.
 

Когда ток Родины по венам

 
Когда ток Родины по венам
Слабеет от чужих идей,
Поэт приходит непременно
На помощь к ней.
 
 
Он взбудоражит рифмотоком
Глухой эфир,
И новый под Господним оком
Родится мир.
 
 
Он выбьет из аорт заглушки
Поганых лет,
И вот тогда родится Пушкин
На свет.
 
 
Встряхнётся Русь от сонной лени,
Расправит грудь,
И от Звезды рождённый Гений
Укажет путь…
 

Русская мечта

 
Невидима, незрима, непонятна…
Покажется – и спрячется обратно.
Не в прятки мы с мечтой своей играем,
А, пряча, от нападок защищаем.
Она живёт глубо ко-внутривенно,
Она не может быть не сокровенна,
Не потому, что хила и убога —
Мы за неё в ответе перед Богом!
 
 
Когда мечту мы миру открывали —
Ей тотчас черти крылья отрывали,
Над ней глумились и на ней топтались,
Поскольку воплощенья испугались,
Она для них страшней любого квеста,
В котором нет им времени и места.
Отныне – легче сами на закланье —
Но не дадим Мечту на поруганье.
 

Чуть устав – не обессилев!

 
Чуть устав – не обессилев! —
В мире выровненных гор
Мы – орда. Орда-Россия
Поперёк продольных горл.
 
 
Мелко плаваешь, Европа!
Низко стелешься, Восток!
Нам от ваших тлений копоть
Зашершавила глоток.
 
 
Что под мухой, что на мушке,
Что в ярме, что налегке…
Засыпаем на подушке,
Спим всегда на кулаке.
 
 
Нам и холодно, и душно,
Нам и страшно, и темно,
Нам заплечно и наушно,
Нам невыносимо. Но
 
 
Перед Богом – отвечаем!
Мы не с Ним, как вы, мы – в Нём,
Не количеств мелочами —
Мы космичеством живём!
 
 
Старый валенок латаем —
Не зазорно нам латать,
Но пространствами летаем,
Коль приспичит полетать!
 
 
Кирпичами чистим ружья,
Зато штык горит огнём!
А варяжье и ворюжье —
Видит Бог – переживём.
 

Такую песнь – «они и мы»

 
Такую песнь – «они и мы» —
Поём веками.
На пограничье свето-тьмы —
Начальный камень.
Не отыскать и белым днём
Увы! – идиллий:
Мы виноваты лишь в одном —
Что победили.
Они клянут Святую Русь
Так неуёмно
За то, что нам по силам груз
Им неподъёмный.
За то, что трудно не понять
Их новым дуче:
Когда сойдёмся вдругорядь —
Мы будем круче.
И в том, что мы сломаем зло,
Причин немного:
Они теряют барахло,
Мы – Бога.
Меж нами стенам всем – стена:
В стране торгашьей
Их ценностям ведь есть цена.
Бесценны – наши.
Не мир, ну, значит – вечный бой,
Вестимо…
В одном согласны меж собой —
Не-сов-мес-ти-мы.
 

Не новый мессия

 
Не новый мессия —
Под тяжестью гирь
Ведёт по России
Слепой поводырь.
Не новая Весть
Трубным гудом гудит —
Гремучая смесь
Из маляв и молитв.
По хлябям осенним,
Промок и продрог,
Не сыщет спасенья
В стране без дорог,
Не выведет к свету
И рухнет без сил.
Ведь светлого нету
На карте Руси.
Точнее – не стало.
За дюжину лет
Лить боги устали
На родину свет.
И всё-таки, братцы,
Нам не привыкать
С опаской рождаться
И вскачь умирать,
Как прочие твари.
Веков испокон
Не нами заварен
Сей жизни закон,
Тягуч он и сладок —
Подобье нуги.
Талант и порядок —
Родные враги.
До смерти упоен
Бедою. Но сам
Я всё же спокоен,
Как центр колеса.
От осени к лету —
Сквозь зиму идти?
 
 
Да только нет к свету
Другого пути.
 

Когда нас жгло, корёжило, косило

 
Когда нас жгло, корёжило, косило,
Мы крепли, отряхая с ног гнильё.
А лёгкая жизнь – русским не по силам,
Мы падаем под тяжестью её.
 
 
Какое счастье жить судьбою русской,
В поту – то калачи, то калаши.
Ведь потому, что только под нагрузкой
Возможна генерация души.
 
 
И пусть сто раз скривятся фарисеи:
«Как ты про нас сказать такое мог!»
Но нет пути другого у Расеи,
Как рвать одним за целый мир пупок…
 

Красный свет

 
Потому-то и жизнь беспросветна,
Смысл и счастье хоронятся втуне,
Что мы все не встречаем рассвета
В цветном мае и травном июне.
 
 
Только красным излечатся цветом
Наши души от гибельных хворей,
А сияет он лишь на рассветах
Через росы на утренних зорях.
 
 
Так вставайте, сестрицы и братцы
Из Коломны, Каширы, Калуги!
Если красной зарёй умываться,
То исчезнут любые недуги.
 
 
У иных Белый Свет будет… разным.
Но в России, кого б ни спросили,
Белый Свет называется Красным —
То есть самым – на свете! – красивым!
 
 
И, конечно, – обратное дело:
От истока Оки и до устья
Красный цвет называется Белым,
Белым Светом, иль попросту – Русью.
 
 
Так что, русские люди, внемлите!
Лишь пробьёт на часах равноденье,
Просыпайтесь, не пропустите,
Поднимайтесь на красное бденье!
 
 
Лишь на красных рассветных частотах
Зазвучат резонансом ответы
На вопросы Создателя: «Кто ты?»
И гораздо важнее – «Зачем ты?»
 

Я во весь рост стоял перед отцом

 
Я во весь рост стоял перед отцом:
«Ведь мы как будто в том не виноваты,
Что, захлебнувшись дымом и свинцом,
Не падали за города и хаты!
Не виноваты в том, что в стылый год
Не в наши спины хряскали приклады,
И в том, что обеспамятел народ,
Вокруг себя построив баррикады.
Как будто нам так сильно повезло —
Себя не знать за стариковским гудом,
Меж двух огней и двух узлов
Всю жизнь внимать лгунам и словоблудам.
Как будто это высшее из благ,
Как будто это счастье в полной мере —
Иметь в кармане ломаный пятак,
Что знать – забыть, и ни во что не верить!
И новый свет нам светит новой мглой,
Мы прочно вмёрзли в грязный снег обочин…
Мы больше виноваты пред собой…»
 
 
Я во весь рост… Он слушал и молчал.
Вздыхал. Кивал. Беспомощно дрожала
От ветра слов моих седин его свеча,
Но ветру моему не возражала.
И тут я вздрогнул истиной простой,
И всё же вспомнил «города и хаты»:
Ведь тем, что виноваты пред собой,
Перед отцами – трижды виноваты…
 

Хрущёв-спаситель

 
В руинах лежали мои города,
И сёла в руинах лежали,
Поднять их – огромного стоит труда…
А цены при этом снижали.
 
 
Но тот, что извечно не друг и не враг,
Стремясь побольнее ужалить,
Шипел из угла: «Не страна, а ГУЛАГ…»
А цены при этом снижались…
 
 
От белой кости́ – за упрёком упрёк:
«Нам нечем дышать здесь! – визжали, —
Попробуй скажи что властям поперёк!..»
А цены при этом снижались…
 
 
И малый народ захлебнулся слюной,
«Не то нам писали в скрижалях!
Ведь вы ж не умеете править страной…»
А цены при этом снижались…
 
 
Семь лет до войны и семь после войны
Ковали и сеяли-жали,
Пахали, не разгибая спины…
Но цены при этом снижали.
 
 
И даже ещё без садов и яслей
На счастье детишек рожали
В советское племя (меня – в том числе),
Ведь цены всё время снижались!
 
 
И злобой кипели враги – до небес!
И бомбою нам угрожали.
И мы гнали рубль на свою РДС…
Но цены при этом снижали.
 
 
Буржуи – гибриды ежа и ужа —
От страха за прибыль дрожали,
И цены росли у них как на дрожжах…
А мы год за годом снижали…
 
 
И это – кошмар для буржуев! Ещё б!
Они свой народ не сдержали б.
Но вылез на свет их спаситель Хрущёв…
И цены подорожали…
 
 
А ныне смешали народ со скотом
И правду с враньём замешали.
Ведь вам никогда не расскажут о том,
Как сталинцы цены снижали.
 

Какие б из моей земли

 
Какие б из моей земли
Чужому овощу ни поднимали грядья,
Я вылезу стручком из междурядья,
Из грязи, из асфальтовой щели,
Пусть ростом мал, пусть с виду неказист и плох —
Но чтобы знали дутые бобы, шпинаты, сельдереи
И прочие фруктовые евреи,
Что в этом царстве царь один – Горох!