Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Боже, как же я люблю поспать!

Если женщина регулярно не высыпается, она быстро стареет.

Это давным-давно ясно всем, но только не моему мужу.

В ту минуту, когда он, проснувшись, будит меня, я убить его готова!

Вот и сегодня утром то же.

Он закряхтел, завозился, и в щеку мне ткнулось что-то жесткое и колючее.

Я вздрагиваю – в мой сладкий сон грубо вторгается нечто совсем уж неприятное.

Вздрогнув, просыпаюсь.

А проснувшись, понимаю наконец, что это утренний, постельный поцелуй моего мужа, обросшего за ночь жесткой щетиной.

Говорят, будто во Франции мужчины бреются еще на ночь.

Я потягиваюсь с крамольной мыслью: «Хоть бы раз в жизни проснуться в одной постели с французом!»

Муж, накинув халат, потопал в ванную.

И хотя мне все еще хочется спать, я тоже встаю и, полусонная, плетусь на кухню.

Этот ранний поход на кухню в нашей семье имеет принципиальное значение.

Супруг мой считает, что по утрам жена должна подавать мужу завтрак и поцелуем провожать на работу.

Он считает этот утренний ритуал одним из основных критериев семейного благополучия, показателем верности семейному очагу и яркой демонстрацией безграничной любви.

И вот я на кухне.

В халате поверх ночной сорочки.

Нечесаная, неприбранная, неумытая, готовлю кофе и бутерброды.

Ясно, каково мне?

Привести себя в порядок я просто не успеваю.

Мой муж только просыпается медленно, а все остальное, от умывания до одевания, делает с неимоверной быстротой.

И поэтому появляется на кухне, готовый к поглощению завтрака, буквально через несколько минут после своего подъема.

И моего естественно.

Вот поэтому, кое-как замотанная в халат, я с гадким чувством неполноценности подаю на стол бутерброды, наливаю кофе и слушаю его пространный монолог о том, почему вот он по утрам всегда бодр и свеж, с хорошим настроением, а у его жены, то есть у меня, оно неизменно кислое и вялое.

Сказать ему, что женщине, прежде чем показаться мужчине, нужно привести в порядок хотя бы свое лицо?

Вот и сегодня я ему ничего не говорю.

Что толку?

Разве хоть один мужчина поймет простое и естественное желание женщины – нравиться мужчине всегда, в любой ситуации, ранним утром и поздним вечером.

Даже если это твой муж!

Даже если в этот момент ты и не осознаешь такого желания.

Ну, вот он и поел.

Сильный. Здоровый. Сытый.

Я провожаю его до дверей.

Сонная. Вялая. Некрасивая.

– Ну пока, соня! – целует он меня в никакие мои губы.

– Пока, милый, – отвечаю я.

И – спать, спать, спать…

Второе мое пробуждение куда легче и приятнее первого.

Приснился радостный, светлый сон.

И хотя сны свои я никогда не помню, от этого сна в душе осталось какое-то странное, необычное ощущение нового и неожиданного.

Я полежала немного с закрытыми глазами, пытаясь удержать в себе то немного зыбкое, что еще связывало меня проснувшуюся со мной сонной.

Но оно, это зыбкое, быстро утекало сквозь дневной свет, таяло, как призрак, и наконец совсем исчезло.

Все.

Пора вставать.

Встала.

Включила музыку и немного – пять-семь минут – размялась.

Чтобы окончательно проснуться, поборола свою лень и сделала зарядку.

Капельку бодрости для тела и самоутверждения для разума.

Теперь под душ.

Под душем я стою долго.

Люблю эти нежные струйки.

И опять ловлю себя на мыслях о чем-то приятном.

Только вот никак не могу понять, о чем именно.

Но и блаженную эту процедуру пора заканчивать.

Обтираюсь большим махровым полотенцем.

Чищу зубы.

Для женщины абсолютно здоровые зубы – великое счастье.

Жаль только, что это настоящее счастье так же редко в нашей женской жизни, как и идеальный макияж перед важной встречей.

Хотя, если уж говорить о косметике, я стараюсь ею пользоваться как можно меньше, зато самой лучшей.

Помада должна лишь оттенять губы от лица, чтобы мужчина – любопытнейшее из всех животных, – глядя на них, постоянно испытывал чувство таинства и загадочности.

Чуть-чуть пудры, чтобы скрыть мелкие, едва видимые морщинки.

Хорошо видимые уже ничем не скроешь.

Чуть заметный румянец.

И – за глаза.

Пожалуй, у меня это самое тяжелое.

Бог обделил меня большими красивыми глазами.

Они у меня блеклые, невнятные какие-то, да и реснички не задались.

Впрочем, кроме мужа по утрам, у меня их такими никто и никогда не видел.

Сейчас мы глазки свои увеличим.

Конец ознакомительного фрагмента.