Однако Григулевич начал при встрече задавать лишние вопросы: «Почему именно мне вы предлагаете такую работу?»; «В делах госбезопасности я полный профан. Смогу ли?» «Сможете! – надавил резидент. – У вас есть для этого прекрасные данные: во-первых, хорошее прошлое. Во-вторых, владеете несколькими иностранными языками. В-третьих, вы – человек, свободный от семейных забот. В-четвертых, вы умеете входить в контакт с незнакомыми людьми. А самое главное, что роднит вас с разведкой, – это опыт вашей нелегальной деятельности в разных странах по линии Коминтерна. И если ты, – Орлов перешел на «ты», – согласишься перейти на службу в комиссариат госбезопасности Хунты защиты Мадрида, так называемой Сигуридад, то ты автоматически становишься и нашим секретным сотрудником, как бы внедренным в эту Сигуридад. В ней ты будешь заниматься очень интересной и увлекательной работой. Например, выявлением франкистских пятиколонников и фалангистской агентуры, участвовать в арестах и следственных мероприятиях… А если у тебя не будет получаться, вернешься обратно на фронт командиром роты или в штаб генерала Рохо. Но я почему-то уверен, что у тебя все получится…»

Окампо-Григулевич над предложением главного советника госбезопасности СССР размышлял недолго. Он давно любил Россию и ее народ за преданность революционным идеалам, за смелое и настойчивое строительство общества социальной справедливости, равенства и братства. Тем более, это были и его идеалы, за которые он боролся с нелегальных позиций в Литве, Западной Белоруссии, Франции, Аргентине, а теперь и в Испании. Подумав минуты две, он принял предложение резидента Орлова.

В Сигуридад Хосе Окампо многие считали настоящим испанцем, а другие – латиноамериканцем. По внешнему виду и владению разговорной речью на испанском языке он ничем не отличался от них. Учитывая его широкие умственные способности, находчивость, хватку и смелость, его стали загружать интеллектуальной работой под самую завязку. Первое испытание ему пришлось проходить в тюремной камере в качестве подставного офицера к плененному франкистскому генералу Педро де Сильва. Играя роль только что захваченного в плен штабного майора, Григулевич сумел расположить к себе генерала и выведал необходимые сведения для полного разгрома его дивизии. Затем последовали разработанные им самим операции по внедрению в дипломатические учреждения и жилые помещения посольств Финляндии, Перу и Турции, в которых давно уже находились фалангисты и их пособники из «пятой колонны» со своим арсеналом оружия и даже с мастерскими по его ремонту и изготовлению ручных гранат и бомб.

Когда эти «гнезда» пятиколонников были ликвидированы, Григулевичу поручили розыск укрываемого анархистами отъявленного врага республиканцев, шефа столичного отделения фашистской партии «Испанская фаланга» Фернандеса де Куэсты. Выполнив и это задание, Григулевич командируется по просьбе Орлова с группой вооруженных боевиков в день первомайского праздника в столицу Каталонии. В ночь под второе мая туда должны были прибыть с фронтов анархисты и троцкисты так называемой Рабочей партии марксистского единства – ПОУМ, основателем которой являлся проживавший в СССР Андрес Нин, и совершить под его руководством барселонский мятеж. Была поставлена задача – блокировать прибывавших с фронтов путчистов, арестовать зачинщиков, похитить их лидера Андреса Нина и ликвидировать его, не оставляя при этом никаких следов. Обязательство прихлопнуть вождя ПОУМ взял на себя Орлов. Эта операция была успешно выполнена, а мятеж подавлен.

Советник генерального консула СССР в Барселоне Александр Орлов, он же резидент советской разведки в Испании, опасаясь, что на Григулевича может пасть подозрение по похищению и убийству троцкистского лидера Андреса Нина, решил выцарапать своего удачливого помощника из испанской Сигуридад. Под предлогом подготовки новой наступательной операции республиканцев Орлов попросил комиссара Хунты защиты Мадрида Сантьяго Каррильо отпустить Григулевича обратно в штаб фронта к генералу Рохо. Тот, понимая всю серьезность положения на Центральном фронте, не стал упрямиться и через несколько дней сообщил Орлову о переводе Хосе Окампо в Барселону в его личное распоряжение. «Это то, что надо мне, лучшего и не придумать», – обрадовался советский резидент.

Планировавшаяся генералом Рохо новая операция наступления под Брунете завершилась полным поражением республиканцев, которых подвела дивизия слабовольного генерала Сиприано Меры. Дивизия отказалась воевать и, предательски покинув линию фронта, оголила большой участок боевых действий. Докладывавший советнику по безопасности Орлову о причинах поражения под Брунете начальник испанской военной контрразведки Густав Дуран затронул, как бы случайно, вопрос о загадочном исчезновении Андреса Нина и сообщил о том, что его, как считают социалисты, похитила группа неизвестных лиц, среди которых, по их утверждению, был инспектор Сигуридад, по внешнему облику похожий на Хосе Окампо.

– Подозрение на него пало еще и потому, – пояснил Дуран, – что его почему-то поспешно убрали из Сигуридад.

Резидент Орлов, убедившись в том, что его опасения оказались ненапрасными, направил в Москву срочную телеграмму: «В связи с непредвиденными обстоятельствами необходимо вывести Юзика^[5] в Аттику^[6]. Прошу как можно оперативнее изготовитъ ему новые сапоги^[7] и доставитъ их нам экспрессом^[8]. Характеристика на Юзика будет выслана в ближайшие дни».

Санкцию начальника внешней разведки на откомандирование в Москву Григулевича Орлов получил через неделю, а еще через неделю в Барселону прибыл из СССР курьер с изготовленными в Центре документами на имя Хосе Переса Мартина. Григулевич усиленно отказывался покидать Испанию в самый разгар гражданской войны и просил отправить его на фронт в интербригаду генерала Лукача^[9] или Клебера^[10], где его никто и никогда не сможет отыскать. Но Орлов, не раз замечавший, что Григулевич не всегда оправданно играет с опасностью, иногда даже рискуя собой, остудил его пыл: «Над тобой нависла реальная угроза разоблачения. Пока в Барселоне будет идти оформление выездных документов, поживешь под охраной в нашем пансионе на горе Тибидабо. Место надежное, и вид оттуда чудесный: вся Барселона видна как на ладони…»

* * *

В Москве Григулевича встретил заместитель начальника разведки Сергей Шпигельгласс. Он отвез его в гостиницу, дал советских денег и предупредил о том, что через день в десять утра водитель машины зайдет за ним и доставит его на Лубянку. Через два дня тот же водитель сопроводил его в кабинет начальника разведки Абрама Слуцкого, у которого в то время находился и сам Шпигельгласс. Беседа их длилась долго, Григулевич убеждал руководство разведки отправить его обратно в Испанию или в какую-нибудь из стран Латинской Америки. Однако с ним не согласились и сообщили о том, что ему предоставляется отпуск, во время которого он должен хорошо отдохнуть на одном из лучших курортов в Гаграх, а по возвращении будет решена и его дальнейшая судьба. Тогда Иосиф попросил разрешения съездить на два-три дня в литовский город Тракай и посетить там могилу матери. И снова он получил отказ: «Вам нельзя засвечиваться в Литве, поскольку вы будете еще работать за кордоном с нелегальных позиций. Мы поможем вам съездить туда в другой раз, загримируем так, чтобы никто вас не узнал».

– В таком случае, – не унимался Иосиф, – я прошу вас до другого раза решить вопрос о возможности моего вступления в члены Всесоюзной Коммунистической партии большевиков и принять меня в советское гражданство.

Последовал опять неопределенный ответ:

– Вы слишком многого хотите. Но мы доложим о ваших просьбах нашему наркому Ежову, который по совместительству является одновременно и секретарем ЦК ВКП(б).

– Когда я смогу узнать о его мнении?

– После возвращения из Гагр, – ответил Слуцкий.

Пока Григулевич находился в отпуске, начальник разведки при весьма загадочных обстоятельствах в возрасте сорока лет скоропостижно скончался в кабинете замнаркома внутренних дел Михаила Фриновского. На должность руководителя иностранного отдела был назначен не котировавшийся в разведке безликий Зельман Пассов. Он в присутствии Шпигельгласса довел до сведения Григулевича, что Ежов не имеет возражений против его желания принять советское гражданство и вступить в члены ВКП(б).

– При этом он сообщил нам о своем намерении встретиться с вами и переговорить по ряду интересующих его вопросов, – добавил Пассов.

– Я готов к этому хоть сейчас! – обрадовано воскликнул Григулевич.

– Нет, сегодня он не может. О дне встречи с ним мы сообщим вам по окончании учебы в Малаховке.

Григулевич удивленно передернул плечами и перевел взгляд на Шпигельгласса:

– Ничего не понимаю! Причем здесь какая-то Малаховка и учеба в ней?

Пассов, нахмуренно посмотрев на своего зама, спросил:

– Вы разве не говорили ему о Малаховке?

– Нет. Не успел.

– Понятно, – продолжал Пассов. – В таком случае я ставлю вас в известность о том, что нами принято согласованное с наркомом решение о направлении вас в учебный центр по повышению профессионального мастерства разведчиков-нелегалов. Располагается этот центр под Москвой в Малаховке. Там вы будете жить и учиться полгода. В интересах вашей же безопасности вы будете фигурировать там под псевдонимом «Макс». Другого имени у вас отныне нет.

Макс-Григулевич сразу сник: он никак не рассчитывал, что так долго задержится в Советском Союзе, и очень сожалел, что война в Испании может закончиться без его участия.

Через день Григулевича отвезли в подмосковную Малаховку. Особое внимание в процессе его учебы отводилось поиску, изучению и проверке нужных разведке людей, выявлению их сильных и слабых сторон, привычек и вкусов, их уязвимости, умению распознавать вероятность «подставы» со стороны противника.

Занятия по вербовке учебных объектов показали, что Макс умеет грамотно устанавливать контакты с разными людьми, что его оружием являлись при этом убежденность, спокойствие, такт, остроумие и понимание тех жизненных ситуаций, в которых находился вербуемый. Как хороший актер, Макс искусно играл заданную на каждую встречу с объектом вербовки роль, а при необходимости умел находить правильные варианты отхода. При изучении сугубо специфического вида деятельности – криптографии и азбуки Морзе – инструкторы поражались его феноменальной памяти, уникальной способности быстро и надолго запоминать большое количество цифр и информации. Вникая в мельчайшие особенности профессии разведчика-нелегала, он скрупулезно осваивал шифровальные коды и работу на «ключе», методы передачи материалов через тайники и другие премудрости разведывательного дела. Неслучайно в его характеристике отмечалось:

«…В процессе обучения проявил творческий подход и разумную инициативу. Считает и твердо убежден, что без знания иностранного языка, – особенно местного, национального, – не может быть разведчика, тем более разведчика-нелегала. Сам он, как показали занятия, хорошо владеет испанским и французским языками, без затруднений может вести беседы на любые темы. И несмотря на это, старался еще больше совершенствовать и тот, и другой язык.

Макс по характеру – живой, веселый и общительный человек, интересный и умный собеседник. Умеет хорошо выражать свои мысли и чувства и заразить ими других. Одним словом, обладает качествами, которые помогают ему находить общий язык с любым человеком. В разговорах с преподавателями и инструкторами его ник?по не принимал за русского, все считали его иностранцем. Да и сам он придерживался этой легенды. Коммуникабельность и обаяние, умение располагать к себе собеседника и артистично сыграть роль так, чтобы ему поверили, – все это свидетельствует о том, что в разведку пришел молодой, талантливый разведчик, что этому таланту надо еще предоставить возможность расцвести. Вне всякого сомнения такие самородки, как Макс, составляют элиту любой разведки, от них зависит эффективность и устойчивость работы всего разведывательного аппарата.

Вывод: По политической и специальной подготовке, а также по своим личным и деловым качествам Макс может быть командирован в качестве разведчика-нелегала в любой район мира».

По возвращении в Москву из Малаховки исполняющий обязанности начальника разведки Сергей Шпигельгласс сообщил Григулевичу о том, что руководством Наркомата госбезопасности принято решение о направлении его на нелегальную работу в Мексику.

– С этой страной у нас нет дипломатических отношений, нет там и нашей легальной резидентуры, – пояснил Сергей Михайлович. – Поэтому вам придется создавать свою нелегальную резидентуру и приобретать надежных помощников в первую очередь во властных структурах и в близком к ним окружении. Через них и других своих агентов вам надо укреплять положительное мнение о нашей стране, о ее миролюбивой внешней политике и оказывать поддержку тем прогрессивным и патриотическим силам, которые выступают за добрые отношения с Советским Союзом…

Шпигельгласс сделал паузу, потом продолжил свой инструктаж:

– В основном вы будете заниматься в Мексике политической разведкой. Вы будете там, образно говоря, глазами и ушами России. Еще при создании иностранного отдела Феликс Эдмундович Дзержинский не раз подчеркивал, что только правильно поставленная разведка за кордоном может спасти Россию от неверных шагов во внешней политике. Вот исходя из этого положения и вытекает первая и главная задача внешней разведдеятельности – сбор политической информации, особенно той, которая касается Советского Союза и направлена против его интересов. Вторая задача – выявление замыслов США на латиноамериканском континенте, третья – содействие укреплению национальной независимости латинских стран и оказание выгодного для нас влияния на их внешнюю и торгово-экономическую политику. Об остальных не менее важных задачах вашей тайной миссии я уже говорил вначале беседы. Это и организация пропагандистской работы, рассчитанной на то, чтобы в латиноамериканских странах складывалось благоприятное впечатление о России. Получаемая вами информация политического характера должна быть выверенной, потому что по ней будут определяться наши взаимоотношения со странами Латинской Америки, а главное – будут приниматься важные политические решения.

– Мне одно непонятно, – вставил Григулевич, – почему это задание рассчитано не на одну Мексику, а на всю Латинскую Америку?

– Справедливый вопрос. Дело в том, что в перспективе мы намерены поручить вам вести разведку сразу в нескольких странах Южной Америки, в которых вам придется создавать свои нелегальные подрезидентуры. Руководить ими и направлять их работу будете лично вы. Об этом, кстати, с вами будет говорить перед отъездом в Мексику замнаркома Лаврентий Павлович Берия. И насколько я знаю, он намерен посвятить вас в разрабатываемую сейчас моим помощником Судоплатовым очень серьезную операцию в Мексике. Можно сказать, она планируется по личному указанию товарища Сталина. Поэтому вы, пожалуйста, не отказывайтесь от участия в ней.

– А в чем смысл этой операции? – поинтересовался заинтригованный Иосиф Григулевич.

Шпигельглассу его вопрос не понравился, он несколько раз мотнул головой, потом сердито обронил:

– Всему свое время! Не надо бежать впереди паровоза! И последнее: учитывая, что путь в Мексику у вас будет проходить через Соединенные Штаты, задержитесь там на три месяца. В Нью-Йорке пройдете стажировку под руководством резидента Петра Давыдовича Гутцайта. Отработайте с ним каналы связи и способы передачи информации из Мексики в его резидентуру. Для этого в Нью-Йорке надо вам завербовать двух-трех курьеров, желательно из числа женщин латиноамериканского происхождения. Они не настолько сильно вызывают подозрения при пересечении границы, как мужчины.