1

Июль выдался жарким и сухим. Бездонное белесое небо без единого облачка навевало мысли о немедленном побеге из города. В моём селе сейчас благодать. У воды жара всегда легче переносится, а уж в лесу вообще кайф. Но увы, остаётся об этом только мечтать. Пока я не могу покинуть наш городской особняк.

С того момента, как я вернулся из плена прошло три года. Целых три года, вроде не мало, но для меня это пролетело как единый миг. Столько интересного и важного для меня и моей семьи случилось.

Из существенного – моя Оля на сносях. К декабрю, дай бог, родит мне дочку. Против сына возражать тоже не буду, но бабки кивают на животик и с умным видом говорят:

«Девка будет, вон пузо-то торчком стоит», – по их мнению, если живот остренький, то девка родится. А если округлый – пацан.

Жена за годы нашей семейной жизни расцвела. Немного округлилась и появилась в ней уверенность в своих силах. Она моя верная помощница. В нашем селе, которое получило название «Сомово» от моей фамилии, именно Ольга заправляет всеми делами. Под нею управляющий Арсений и староста Матвей. Всё, что связано с землей лежит на старосте. Арсений заправляет на лесопилке и нашем заводике, где мы изготовляем огнеупорный кирпич. Оля стучит им по ленивым маковкам и держит ответ передо мною.

А я же полностью погружён в дела на нашей верфи. Внезапное приобретение досталось мне непросто. Это цена моего плена и попытки порабощения. Один всевышний знает, каким чудом я смог бежать. Такие случаи очень редки, но мне повезло.

Верфь мне досталось в рабочем состоянии и даже со старым управляющим Фомой я ухитрился наладить рабочие отношения. Немолодой мужчина являлся одновременно и главным корабельным мастером, и управляющим. Опыта ему не занимать, но вот беда. Упрямый чертяка, переубедить его малореально. Иногда мне приходилось просто отдавать приказы. Фома тогда пытался обижаться и даже мешать моим новшествам. Убедить его можно было только одним способом – показать на практике, что моя идея работает. Тогда неохотно, но он признавал мою правоту.

Мы часто спорили до хрипоты, а каких мне усилий стоила реконструкция верфи. Совсем недавно на её двух стапелях собирали так называемые набойные ладьи. К килевой балке, роль которой играли крупные стволы дуба или липы крепились доски для увеличения высоты бортов. Технология изготовления досок – отдельная песня. В ствол вдоль его длины вбивали клинья и распорки, раскалывая таким образом дерево. Потом получившиеся заготовки обтёсывали и получали доски различной толщины. На этом фоне моя продукция была просто верхом совершенства. Мои доски имели одинаковую толщины и ровные края. Правда по верфям пустили слух, что мои доски долго не проживут. Но я относил это к проискам злопыхателей, мои идут доски нарасхват. И технологию их производства я уже отработал.

Ель и сосну рубили зимой, начиная с конца ноября по февраль. Желательно это делать в новолуние, так старики бают. Зиму стволы лежали в лесу, так древесина крепче становится. Сам не проверял, но мастера врать не будут. А когда сходил лёд, стволы сбивали в плоты и спускали к моему селу. Там с помощью лошадей мои рабочие укладывали лес в штабеля так, чтобы древесина проветривалась. Сверху сбивали навес от прямых солнечных лучей и дождя. Отдельно лежат стволы дуба и лиственницы. Без них никак, самые важные элементы судна изготовляются именно из дуба. Срок жизни судов с использованием дубовых досок от десяти до сорока лет. Говорят, что английский дуб ещё дольше стоит. Но где мы, а где Англия.

Далее сезон дерево сохнет и только потом мы пускаем его на распиловку. Процесс не быстрый, зато на мою доску запись задолго вперёд.

У меня уже работают два водяных колеса, второе в прошлом году поставили. Четыре бригады работают в две смены, зарабатывая мне денежку. Но и мои рабочие в накладе не остаются. Они у меня на сдельщине, зарплата зависит от выработки. Вот и стараются.

Реконструкция верфи обошлась в целое состояние. Зато сейчас у нас четыре стапеля, два из которых под крупные суда.

В Новгороде на верфях выпускают в основном речные суда. Это насады, которые строились по технологии струга. Соединяли элементы корпуса методом «на вицу». Это крученные ветви и корни деревьев. Ими стягивали конструкцию, уплотняли пенькой и смолили.

Насад и набой – суть одна технология. Только насад уже имел дощаную палубу и являлся боевым судном. Набой же являлся чисто вспомогательным или торговым для перевозки грузов. Такая лодка брала до 15 тонн груза. Внешне насад и набой не сразу отличишь, нужно заглянуть внутрь.

Выпускали верфи ушкуи – универсальные речные суда, шняки от 6 до 12 метров в длину и конечно классическую русскую беспалубную ладью.

Из крупных кораблей строили беспалубные парусно-гребные карабасы. И считалось, что этого достаточно для наших мест. Мне же хотелось спускать на воду что-то посерьёзнее. Ну типа поморского однопалубного коча или как их называли «кочмара», «поморская ладья». Это уже было серьёзное двух-трёхмачтовое судно длиной до 25 метров и шириной до 8. Такая могла взять на борт до 300 тонн и пройти при попутном ветре до 300 километров в сутки. Осадка до полутора метров позволяла свободно преодолеть Волхов и выйти в Ладогу. Но всё упиралось в упрямство моего главного корабела. Он мои доски-то с трудом переварил, но отказаться от соединения «на вицу» в пользу металлических скоб и гвоздей – категорически отказывался. Работу «вгладь» мастер вообще считал блажью. Я вскоре созрел и решился искать корабельного мастера в Голландии, там успешно строили каракки и когги. Эти монстры длиной до 50 метров, шириной до 12, высота бортов 9 метров, могли брать до 900 тонн груза. Развитое парусное вооружение – три мачты, высокие надстройки на баке и юте позволяют с комфортом путешествовать по морям и океанам.

Пока я наводил справки среди ганзейцев о корабельном мастере, который бы согласился переехать к нам, мне посоветовали обратить внимание на одно семейство.

Его глава Трифон Амосов, потомок мореходов, промышлявших зверя в Белом море. Перебрался к нам всем семейством из Холмогор и осел тут. Лет пять назад выкупил у разорившегося купца небольшую верфь и вместе с тремя сыновьями строит лодки чисто речного класса. Классические ушкуи, но что интересно, обшивку лодок всегда набирают методом «внахлёст», другие мне не попадались. А эти ребята работают «гладью», цена на такие суда выше и ватажки ушкуйников кривятся, предпочитаю более дешёвые лодки. Судно, построенное из несушёной доски методом «внахлест» от силы проходит лет пять, оно тяжелее, зато в полтора раза дешевле. Ватажники живут одним днём и не готовы переплачивать. Проведённое мною дознание выявило, что у клана Амосовых проблемы финансового характера. Амосовы задолжали приличную сумму и не заметно, чтобы они смогли вернуть взятую купу вовремя. Я даже знаю тех людей, которые вошли в их положение и заняли кругленькую сумму. Эти кого хошь сожрут и не подавятся. Думаю, что вскоре верфь поменяет своих хозяев.

Живёт мастеровое семейство тут же при верфи. Действительно, что для них поставить большой деревянный дом. Вернее целый комплекс. В центре пятистенок, к которому жмутся стандартные срубы-четырёхстенки. Видимо сыновья отделились, но хотят жить под одной крышей. Весь жилой комплекс подведён под одну крышу.

Главе семьи лет пятьдесят. Невысокий и жилистый. Кожа напоминает шкуру моржа, такая же продублённая и в морщинах. Но синие глаза смотрят молодо, с немалым интересом. В избе тепло и вкусно пахнет варевом. Это хозяйка суетится у печи.

Я представился сразу, чтоб не погнали и вот что интересно. Трифон пригласил меня перекусить чем бог послал. Вот так сходу, уверен, что слыхал уже про меня. Доски-то у него мои на участке лежат.

Хозяйка поставила на стол посудину с ароматным горячим варевом, хозяин выделил мне деревянную ложку с длинной ручкой.

Хм, а вкусно. Это разваренная морская рыба, что-то из овощей и пшенка. Ничего такого особого, но чем отличается блюдо, приготовленное хозяйкой от того, чем вас угостят в корчме или едальне? Видимо нормальная хозяйка вкладывает в него душу. Заметно, что Трифонова жинка своего мужика любит и ценит.

После трапезы мы отдали должное наваристому киселю из клюквы и только затем я перешёл к сути дела.

– Так говоришь, хочешь «поморку» строить? Это дело непростое, – хозяин дома немногословен. Судя по словам, которые он цедит как драгоценные капли – мастер не готов взяться за большие корабли. Но глаза его хитрющие говорят об обратном. Загорелся, поди не думал всю жизнь клепать простые лодки для рыбаков и мелких купцов.

Так у меня появился компаньон и главный корабельный мастер. Вредного злопамятного Фому я рассчитал, надеюсь немолодой мастер найдёт чем заработать на жизнь. И Трифон сразу окунулся в работу. А пока его сыновья начали работы на двух меньших стапелях, с которых сойдут классические насады, мы решили закладывать два больших судна. Ещё идёт проектирование, мы портим бумагу, вычерчивая проекции будущего судна. Вернее Трифон-то понимает, что он делает. А я просто ему активно мешаю.

Недавно случайно встретил на городской площади Марфу. Женщина сильно сдала после смерти батюшки. Сейчас это просто пожилая женщина, бледная тень от той, которую я узнал лет пять назад. Она пригласила меня отобедать, я отказываться не стал. Марфе откровенно скучно, вокруг только покорная челядь, а поговорить по душам не с кем. Женщина не особо интересовалась моими делами, зато в подробностях рассказывала про свои. Несмотря на смерть отца, который стоял некоторое время во главе Совета Господ, она по-прежнему боярыня из лучших и имеет немалый вес в Совете.

М-да, совсем я закрутился со своими делами. А в городе однако дела интересные закручиваются. Новый посадник Иван Лукиныч Щока и оба назначенных тысяцких, поддержанные Советом Господ и другими боярами взяли сторону Дмитрия Юрьевича Шемяки, двоюродного брата великого московского князя Василия Васильевича. Они приняли его жену, дочь и сына. А недавно и сам бывший великий князь потерпел поражение в битве под Галичем и бежал в Новгород. Вот теперь Василий Тёмный требует выдать смертельного соперника с семейством. А посадник, подталкиваемый пропольской партией и псковичами, настроен отстаивать независимость республики.

Формально, но не фактически, Новгород входил в сферу влияния великих князей Владимирских. Этот титул оспаривался между княжескими линиями Рюриковичей Твери и Москвы. В своё время, получив этот титул, Михаил Ярославич Тверской отправил своих воевод в Новгород без предварительного согласования с горожанами. Это событие побудило Новгород установить более тесные связи с Москвой. А когда Москва начала проводить довольно агрессивную политику собирания земель вокруг себя, большая часть новгородских бояр пожелала сохранить республику. Они избрали посадника и тысяцких из своих рядов. Но этим самым практически нивелировали многовековой вечевой строй. Городские жители Новгорода, неудовлетворённые растущим влиянием и произволом бояр, начали искать защиту у московского князя. Бояре же, не принимая во внимание настроения остальных новгородцев, поддержали Шемяку и заключили договор с Казимиром IV, правителем Польши и Литвы, злейшим врагом Москвы.

Вот вкратце суть назревающего конфликта Новгорода и Москвы. Город бурлит, общество разделилось на несколько лагерей. Купечество пока взвешивает к кому примкнуть, но поговаривают, что московские князья хотят отменить право торговли с иноземцами и наложить непомерные налоги.

Я же пытаюсь вспомнить ход истории. Мне казалось, что Василий Тёмный уже ушёл, передав трон сыну. А оказывается жив курилка и даже его двоюродный братец и главный конкурент Шемяка пока здравствует. Но этому недолго вроде осталось, а вот когда взойдёт звезда Ивана III? Помню, что знаменитый его судебник будет датирован 1497 годом. И это будет под занавес его жизненного пути. Сколько там он прожил, вроде немало. За шестьдесят это точно. Значить он станет единоличным государем всея Руси через несколько лет. А пока они с отцом соправители. Кстати, интересный факт. Именно ныне здравствующий Дмитрий Юрьевич Шемяка первым в российской истории объявил себя государем земли русской. Этот титул перенял и Василий Васильевич, а после «осударем всея Руси» станет так же и Иван III. Этот титул заменит нынешний более скромный, «великий князь владимирский и московский».

Так, а как меня лично это коснётся? Иван Грозный разорит Новгород и окончательно его усмирит. Но это будет ещё не скоро. Иван III тоже прогуляется к стенам Великого Новгорода, снимет вечевой колокол и накажет непокорных. Это случится в середине его правления. А вот больше я не помню серьёзных катаклизмов со стороны московских правителей. Не помню – не значит, что этого не будет. Нужно держать ушки на макушке. Моё село по идее не должно заинтересовать московские рати. Оно в двенадцати вёрстах на север. Но вот мое городское имущество под угрозой. В прошлом году я въехал в свой собственный особняк на Софийской стороне, который купил у одного купчины с помощью тестя. Загородский конец показался мне довольно тихим и приличным местом. Здесь живут важные люди, бояре и купцы из лучших. Немало у нас и иностранцев. Ганзейцы вкладывают деньги в нашу недвижимость и перевозят сюда свои семьи.

Домой ехал в тяжёлых раздумьях. Вот же Марфа, разбередила душу, а напоследок посоветовала мне смотаться на время из города. Ну и что теперь делать? Засунуть голову в песок как страус и делать вид, что всё прекрасно? Но и дрожать заранее тоже смысла нет. Иван Грозный и его опричники хорошо тут порезвятся, но я не помню значительного ущерба для города отдействий его прадеда.

Оля выплыла откуда-то сбоку и пока я умывался, она успела заглянуть мне в глаза. Не знаю, что она там увидела, но за вечерней трапезой от меня не отходила.

– Знаешь, Оль. Наверное надо тебе перебираться в Сомово. Не спорь, послушай, – и я вкратце посвятил её в свои тягостные размышления.

– Любый, хорошо я поеду. Только не оставляй меня надолго одну.

А потом в кровати я лежал, положив голову на колени жене и планировал первоочередные задачи. Я решил так, лучше перестраховаться. В первую очередь нужно обезопасить моё село. К нему не так просто подобраться. По воде удобно, но тут я ничего не могу сделать. К нам ведёт единственная лесная дорога, которую легко перекрыть, устроив на ней засеку. Тупо свалить несколько деревьев, немного поколдовать и получится прекрасный сюрприз. А вот со стороны реки всё намного сложнее. В любом случае нужно возводить стены, защищающие нас от атаки с этой стороны. У нас имеются два холма с крутыми сторонами со стороны воды, там не получится недругу выбраться на берег. А вот удобный для высадки участок нужно защитить стеной.

Жена ласковыми пальчиками помассировала мне голову, это заставило меня напрочь забыть о сегодняшних проблемах и заснуть с улыбкой на довольной физиономии.

Через день мы причалили у моего села. Тут у нас настоящая пристань с пандусом для погрузки досок. Мы просто сделали наклонную площадку с деревянными роликами, по которой спускали доски. Привычные реверансы от управляющего, я только буркнул, чтобы зашёл попозже вместе со старостой и моим старшим дружинником.