© Березко В.Э., 2017

© ИПО «У Никитских ворот», 2017

* * *

Глава 1. Тайны приморской дипломатии

Пенистые волны медленно катились к берегу, становились больше, крупнее и заметнее. Они с шумом ударяли в волнорез и иногда доставали гуляющих по пляжу туристов, которые в полной мере пытались использовать солнечный день.

Густас отошел от окна особняка и, усевшись в кресло, произнес:

– Чем-то похоже на наш замысел…

– Ты о чем? – его собеседник явно не был настроен на лирический лад.

– Да так, о своем, – ответил Густас.

Они сидели в уютном кабинете на втором этаже роскошного особняка на Рижском взморье. Впрочем, особняк был роскошным только внутри и исключительно для посвященных. Для гуляющих по пляжу и убегающих от мощных волн туристов он выглядел совсем неказисто. Впрочем, именно на этот эффект все и рассчитано. Но люди знающие и влиятельные просто мечтали сюда попасть. Хотя бы ненадолго…

– Так что скажешь, Маркус? – Густас пригубил виски и с наслаждением закурил сигару.

Маркус выпрямился и встал со стула. Прошел по комнате, разминая затекшие ноги. И вопросительно посмотрел на собеседника.

– Нет, пожалуй, такой вариант вряд ли пройдет… Я надеюсь, ты не держишь русских за придурков? Ты же все-таки руководишь дипломатической организацией. И должен хорошо разбираться в международных отношениях. Или это «крыша» для более серьезных дел?

Проговорив эти слова, Маркус иронично улыбнулся. Выглядел он намного моложе своих лет. И уверенней. Волосы, пропитанные благородной сединой, уложены в идеальную прическу. Светлый немецкий пиджак безукоризненно сидит на великолепной фигуре. На белоснежной сорочке Маркуса выделялся галстук. Он даже на первый взгляд казался очень дорогим и подобранным с большим вкусом. А элитные часы тянули на стоимость приличной квартиры в одной из европейских столиц.

Густас подумал и ответил:

– А что говорить? Пусть специалисты по борьбе с контрабандой возьмут судно, проведут досмотр. Следующий этап – информация уходит в средства массовой информации. Точнее – в интернет…

Молодой человек уверенно посмотрел на своего коллегу и добавил:

– Журналисты сделают все остальное…

– Но гарантии?

– Гарантий в таком деле я дать не могу, да и никто, пожалуй, не сможет дать… Вам просто придется мне поверить на слово.

– Дорогое у тебя слово получается тогда, Густас. Не боишься, что если по этому векселю не будет платежей, то в качестве процентов слово потянет за собой и язык? Сильно потянет. – Седой явно не был настроен миролюбиво. – Сейчас в Америке расследуют дело о незаконной торговле оружием… Помнишь?

– Помню. Виталий Гот, кажется, там центральный персонаж. А что касается нашего дела – нет, не боюсь. В случае чего смогу расплатиться другими акциями…

Маркус снова подошел к столу и сел в кресло. Взял стакан с виски и сделал большой глоток. Прикрыл глаза от наслаждения. На самом деле звали его по-другому. Но знали об этом очень немногие. Причина была очень простой – он пользовался им очень редко. «Маркус» давно жил по паспортам, в которые вписаны другие имена. Но со временем стал даже считать их своими. Он неподвижно сидел в кресле и со стороны казался абсолютно расслабленным. Но это было не так. «Маркус» напряженно размышлял над предложением Густаса.

А тот словно почувствовал нужный момент для продолжения разговора.

– Маркус, давай говорить прямо. Нам нужно провести весьма серьезное мероприятие. Главная идея – Российская Федерация беззастенчиво осуществляет нелегальные поставки оружия в воюющую Африку. Например, в новое государство под названием Хотлэнд. Или еще куда-нибудь… Кстати, обитатели Хотлэнда тоже, как и жители Сомали, начинают промышлять пиратскими нападениями…

– Термин «беззастенчиво», Густас, оставь, пожалуйста, журналистам, это их хлеб – выплескивать эмоции через край. Меня пока интересует исключительно конкретика!

– Нет проблем. Буду более конкретным. Прежде всего, я должен заметить, что успех этой операции вполне может иметь серьезный эффект.

– Какой?

Густас на секунду прервался, но сразу же продолжил:

– …А такой – крупная российская нефтяная компания сейчас готовится разрабатывать открытое возле побережья Западной Африки месторождение черного золота. И если в ходе нашей операции, после которой полмира раскричится, обвиняя русских в нелегальных поставках оружия, будет причинен вред этому проекту, то в рамках нашей общей стратегии борьбы с неугомонным русским медведем это будет, безусловно, хорошо. Что скажешь?

– А что ты хочешь услышать? – Маркус едва заметно улыбнулся. – Первое, что я скажу, – зачем? Какой мне процент с этого эффекта? Кроме реализации общей, как ты выразился, Густас, стратегии?

– Какой? – Теперь уже улыбнулся Густас. – Насколько мне известно, одна очень известная в США и Европе юридическая компания владеет 25 процентами акций не менее известного нефтегазового концерна – «Oil industry». Причем – созданного с государственным участием. Но что интересно – конкретный бенефициар по этим акциям почему-то никому не известен…

Густас с усмешкой взглянул на собеседника.

– Дальше рассказывать?

– Давай, я слушаю.

– Конечно, я сразу не прояснил значение термина «бенефициар» – это тот, кто приобретает выгоду… Так вот, если российская нефтяная компания после скандала уйдет с африканского рынка, то кто придет ей на смену? Я полагаю, что именно тот самый нефтегазовый концерн. И что самое интересное, какую выгоду при этом получит неизвестный бенефициар?

– Согласен, Густас, немаленькую…

Маркус снова встал с кресла, медленно прошел по комнате. И неожиданно спросил:

– А какую выгоду при этом получит одна из охранных компаний, которая специализируется на проводке по морям и океанам ценных грузов?

– Что ж, Маркус, я вижу, что мы понимаем друг друга без слов. А что еще необходимо для успешной работы вместе? Главное – команда! – Густас посмотрел на собеседника с явной симпатией и уважением.

Маркус ответил ему взглядом, в котором читалась ирония. Но ответил вполне серьезно:

– Ну что же, тогда начнем действовать…

Затем гость поднялся и, мягко ступая по ковровой дорожке, вышел из кабинета. Спустился во двор особняка и растворился в наступивших сумерках.

Густас, напротив, вовсе не торопился уходить. Он еще выпил виски и задумчиво посмотрел на часы. Минутная стрелка медленно приближалась к римской цифре XII. Наступали новые сутки…

Секундная стрелка предательски быстро бежала по кругу. «Вот сучка», – Алекс испытывал к неодушевленному предмету почти человеческую неприязнь… Вдобавок он видел ее так отчетливо, словно мог заглянуть под собственный рукав камуфлированной куртки. Казалось, она отсчитывала последние мгновения жизни курсанта. Внезапно Алексу подумалось: «В бою, возможно, так бы оно и случилось…»

И тут же он выругался про себя, почувствовав сходство собственных мыслей с тем, что ежедневно им говорил инструктор – прекрасно сложенный, темнокожий и блестяще владеющий несколькими европейскими языками. Многие курсанты злились на него, изнемогая на «тропе разведчика», марш-бросках и занятиях по рукопашному бою. Но никто пока не смог его превзойти ни в одной из учебных дисциплин. А их было предостаточно: рукопашный бой, прикладное плавание, десантная подготовка, искусство допроса, наложение грима, стрельба из всех видов оружия и множество других. Никто в школе не задавался вопросом, откуда появился Джон – он называл себя именно так.

Но даже если бы курсанты задавали этот вопрос, то внятного ответа наверняка бы не получили. А потом сами поняли, что данную тему лучше оставить вне обсуждения. Поначалу их курс скептически отнесся к «гламурному» виду Джона – чистое и отглаженное обмундирование натовского образца, начищенные ботинки. Джон всегда тщательно выбрит и пользуется изысканной парфюмерией. Завистники заметили у него наличие маникюра. Поначалу это служило предметом насмешек над инструктором. Так продолжалось до тех пор, пока приятель Алекса Арнольд не предложил Джону спарринг на занятиях по рукопашному бою. По правилам бокса. Сам Арнольд был неплохим боксером и прошел специальную подготовку в морской пехоте. Он явно хотел продемонстрировать другим курсантам, что их инструктор вовсе не так крут, как кажется на первый взгляд. Бой должен был идти в боксерских перчатках.

Инструктор принял вызов спокойно. Он скинул камуфляжную куртку и сосредоточенно, тщательно стал бинтовать кисти рук. Затем надел черные перчатки, застегнул их на липучку. Легко поднырнул под канаты ринга и затанцевал в своем углу на носочках. Арнольд нехорошо ухмылялся в противоположном углу. Джон первым сделал шаг навстречу.

– Let's go, buddy!

Арнольд стремительно двинулся на противника и попытался провести стандартную боксерскую серию – прямой левой и длинный удар правой. Джон, казалось, даже не заметил его усилий. Он легко разорвал дистанцию и ушел из зоны поражения. Курсанты столпились вокруг ринга и с интересом наблюдали за происходящим. Арнольд был несколько обескуражен. Но снова настроен на атаку. Алекс вспомнил старую поговорку из боксерской среды – он немного занимался этим видом спорта: «Не будешь бить, останешься на ногах».

В этот момент Арнольд уже отчаянно финтил, пытаясь отвлечь внимание противника от настоящего удара. Сначала пошел левый боковой в голову, потом – апперкот в корпус, и в завершение серии – главный удар. Снизу правой в подбородок. Два предыдущих удара инструктор принял на защиту, а от последнего апперкота опять ушел изящным маневром. Сам он пока не нанес ни одного удара. Арнольд начал слегка заводиться и снова пошел вперед. Без особых изысков он попытался нанести правый хук, но в этот момент инструктор не стал разрывать дистанцию, а сделал небольшой шажок вперед и коротко ударил правой. Удары, как говорят специалисты, пошли друг другу навстречу. И удар Джона попал в цель.

Из Арнольда словно кто-то вытащил невидимый стержень. Тело его обмякло, и он рухнул на настил ринга. Когда через несколько секунд он поднялся, вид у него был смущенный и виноватый. Арнольд повернулся к Алексу и сказал:

– А бьет наш парень неслабо. Удар ему, похоже, ставил очень хороший тренер.

После этого курсанты уже не подшучивали над гламурным видом Джона. А когда на марш-броске и на «тропе разведчика» ни один из них не смог даже приблизиться к результату Джона, авторитет его стал очень высоким. Курсанты поняли, что обучает их не просто заморский инструктор, а профессионал высочайшего класса, настоящий солдат.

…Соленые ручейки пота заливали лицо. Каска давила тяжестью, словно ее сделали не из специального сплава, а из обычного чугуна. Или – чугуна с примесью свинца. Рюкзак тянул плечи так, словно его набили камнями. Алекс из последних сил бежал по тропе и намеревался сегодня одолеть новое препятствие – кирпичную стену. Весь фокус состоял в том, что сверху она усыпана битым стеклом. Джон подобные препятствия преодолевал почти играючи, что не раз демонстрировал своим подопечным – он словно взлетал над стенкой и, хватаясь за поверхность, усыпанную осколками стекла, голыми руками, выходил после преодоления препятствия без единой царапины.

– Все, опять не успел… – Алекс вновь с ненавистью посмотрел на стрелку секундомера. Она безжалостно съела последние отведенные на выполнение норматива мгновения. А до конца полосы препятствий предстояло еще очень многое преодолеть. И мало времени…

Это стало каким-то проклятием для Алекса – «тропа разведчика» никак не хотела подчиняться ему, безмерно усталому человеку в камуфляжной форме. На бронежилете, каске и автомате неряшливо висели крупные комья грязи. И сам воин производил впечатление человека полностью измотанного и деморализованного. Он уже третий раз не мог преодолеть даже не всю полосу, а только одно-единственное препятствие на ней – кирпичную стену со стеклом наверху. А за ней сразу – ров с водой, который нужно пробежать по бревнам. Потом – снять часового. Инструктор всем курсантам давал свободу выбора – хочешь пользуйся ножом, а хочешь – саперной лопаткой…

Алекс предпринял еще одну попытку. Неимоверным усилием воли он подпрыгнул и ухватился руками за верхний край стены. И немедленно почувствовал, как безжалостно острые осколки стекла врезаются в руки сквозь плотную кожу перчаток. Он сделал усилие и попытался подтянуть тело вверх, чтобы оказаться наверху этого проклятого препятствия. Но усталые руки отказывались слушаться. К свинцовой усталости, которая наполняла почти все измученное тело Алекса, добавлялась нестерпимая боль в изрезанных стеклом пальцах и ладонях. И это проклятое снаряжение – автомат, разгрузка, боеприпасы. «Навьючили, словно ишака!» – мелькнула короткая злая мысль.

Руки окончательно отказались исполнять команду, и Алекс в полном снаряжении рухнул вниз, в огромную лужу, которая образовалась после недавно прошедшего дождя. Курсант знал, что эта лужа появлялась каждый раз возле кирпичной стены после местной непогоды – а дожди случались часто, но инструктор специально не засыпал ее песком или галькой – он с улыбкой говорил, что это «for losers»… «Правильно, таких, как я», – устало подумал Алекс и, поднявшись, мокрый, с прилипшими комьями грязи, направился к инструктору.

Курсант воевал с «тропой разведчика» уже не первый день. Алекс наизусть помнил наставления инструктора-американца – преодолевать кирпичную стену нужно легко, в полете, тогда и руки и не порежешь. Бросать ножи и саперные лопатки нужно так, словно это продолжение своей собственной руки, а потом вести их силой мысли…

Это была совсем не мистика. Их группа пока отрабатывала только одиночные элементы на «тропе», но многие уже уверенно справлялись хотя бы с одним препятствием, а у Алекса совсем ничего не получалось. Накануне он попробовал преодолеть кирпичную стену, посредине которой зиял огромный пролом. Именно за край этого пролома он и зацепился ногой и рухнул в грязь в полном боевом снаряжении. А за день до этого на занятии по метанию ножей Алекс едва не поразил в качестве мишени одного из своих сокурсников… Тот едва успел увернуться от летящего в него клинка… Но это тоже составляло часть тренировки специальных диверсионных подразделений…

А однажды Алекс бросил гранату так, что промахнулся в мишень, которой служил окоп для пулеметного расчета, но зато угодил гранатой точно в спину другому курсанту. Алекс до сих пор вспоминает его удивленно-яростное лицо после удара и слова, которыми он осыпал неудачника.

Потом он не раз вспоминал этот курьезный случай и всегда повторял одну и ту же фразу:

– Хорошо, что граната не боевая.

Действительно, боевая разнесла бы не только его, но и всех, с кем он находился тогда в строю…

К Алексу проявил внимание инструктор.

– What's up, Alex? – темнокожий атлет в идеально чистом камуфляже с неприязнью смотрел на измученного бойца. У Алекса шевельнулось чувство, которое он в минуты отдыха иронично называл «призраком классовой ненависти»: «В чем дело, в чем дело… Неужели сам не видишь?» Но вслух Алекс произнес только нейтральную фразу по-английски:

– 1 don't know… my leg…

– You had better learn… – инструктор явно был настроен сделать курсанту выволочку, но в этот момент у него зазвонил мобильный телефон. Он взял трубку и, выслушав короткое сообщение, отрапортовал:

– Sure, sir!

Затем он бросил короткий взгляд на курсанта, хотел что-то сказать, но вместо этого просто махнул рукой в направлении штаба: «Go, guy…»

Алекс подхватил автомат и уныло побрел к жилому модулю. Перед визитом в штаб следовало привести себя в порядок. Мысли крутились невеселые. Он даже вслух мрачно сострил: «This guy is like a gay now…» Потом подумал и добавил фразу из словаря, вычитанную совершенно недавно: «I am like a cat in a strange garret today»^[1].

«Интересно, зачем я понадобился?» – мысли текли вяло и однообразно.

Он вошел в небольшое уютное здание и прошел в свой отсек. Там сбросил на пол оружие, бронежилет, снял обмундирование. С содроганием подумал о том, что сейчас предстоит снимать перчатки. И сдернул их одним движением. Изрезанные руки нестерпимо болели. Алекс вновь со злостью вспомнил слова инструктора о том, что такие препятствия преодолеваются, не снижая скорости и напора. Драйв нужен, одним словом…

Алекс прошел в душевую и поочередно включил холодную и горячую воду. Полностью. Тонкие иголочки струй немедленно вонзились в измученное дневными занятиями тело, и Алекс вдруг почувствовал, что ему становится легче. Даже руки перестали болеть. Но он знал, что это временно. Он стоял под душем почти десять минут практически неподвижно, а потом долго и сосредоточенно мылся. Мысли с каждой минутой становились все более приятными. Алекс представил, как он идет в курсантскую столовую. В военном городке имелась прекрасная столовая для курсантов. Кормили их по особой, как здесь говорили, специальной норме. Да и столовая мало напоминала привычные заведения общепита. Уютный зал, большой выбор блюд, в том числе и национальных, неограниченные порции.

Так уж сложилось, что насчет калорий курсанты особо не беспокоились. Нагрузки в разведшколе были такими, что им постоянно хотелось есть.

Алекс вышел из душа и лег на койку. Мышцы немного болели, но общее самочувствие курсанта улучшилось. Алекс вновь задумался о столовой. Но уже через несколько минут он встал и подошел к рабочему столу. На нем под прозрачным пластиковым стеклом лежало разноцветное расписание занятий.

Алекс посмотрел расписание на следующий день. «Так, первая пара – регионоведение. Потом – семинар по дисциплине № 5». Под этим незамысловатым названием скрывался предмет, остро необходимый для любого агента, – «Основы разведывательной деятельности».

Тема предстоящего семинара – «Техника вербовки». Алекс вновь перечитал задание – подготовить психологический портрет предполагаемого объекта вербовки. На предыдущем занятии преподаватель поручил им выбрать в качестве такого объекта кого-то из сокурсников. Алексу достался Арнольд…

– Да, рожа даже для психологического описания не самая приятная, – вслух стал размышлять Алекс. – С куда большим удовольствием я бы составил психологический портрет какой-нибудь официантки из нашей столовой.