– Дело закончится. Общение между нами, скорее всего, останется. У Марка мало друзей. Он мало кому доверяет. Вербицкому, похоже, стал доверять. Что будешь делать, если Вербицкий останется в его окружении?

– Ничего, – признала Вика. – Не бойся, игру в «дружи со мной, не дружи с ним» не начну. Пусть общается с кем хочет! Лишь бы меня это не касалось.

– Некоторые никогда не вырастают, – покачала головой Ева, направляясь к выходу. – Я иду гулять с Ханом. Чуть не забыла… Кое-что Марк просил тебе передать. Но я подумываю отказать, чтобы ты сама ему позвонила. Я не хочу служить переговорщиком между вами.

– Эй! Я веду себя глупо, признаю, так хоть ты не вредничай! Можешь просто сказать, что он передал?

– В принципе могу. Он не знает, когда именно вернется. Но просил передать, что сегодня вечером приглашает тебя в ресторан.

– С чего бы это? – изумилась девушка.

– Я не знаю. Мне все равно. Но… думаю, тебе не стоит отказывать.

* * *

Забавная ведь, в сущности, ситуация: быть приглашенной «нянькой» для собственной дочери. Но Эрик Тайлер был благодарен и за это. Раньше оставлять его и Еву наедине было в буквальном смысле опасно! А сейчас он чувствовал, что девочка начала оттаивать…

Он никуда не спешил. Даже для обычного подростка это был бы долгосрочный процесс. Для Евы – вообще непредсказуемый. Она могла простить его завтра – а могла и через десятки лет. Но он готов был ждать. Важно ведь кого ждать, а не сколько времени!

Эрик догадывался, куда отправились Марк и Вика, и старательно сдерживал улыбку. Давно пора уже! Да и Ева, судя по взгляду, все знала.

– Не ревнуешь его? – поинтересовался Эрик, наблюдая с дивана, как девочка вычесывает пса.

За прошедшие после заточения в лесном доме месяцы Хан заметно поправился, роскошная шерсть начала лосниться. Правда, на месте одного глаза так и осталось бельмо… Зато второй глаз смотрел с такой преданностью, что этого хватало, чтобы не замечать небольшой недостаток.

– Это глупый вопрос.

– Согласен, мелодраматично как-то получилось. Я по-другому сформулирую вопрос… Как ты смотришь на ваше дальнейшее проживание вместе после этого?

– Они хотят большой дом, – отозвалась Ева, не отрываясь от своего занятия. – В большом доме будет много места. Нельзя сказать, что мы будем жить вместе. Мы будем жить под одной крышей. Я не буду им мешать.

– Вообще-то есть еще один вариант…

Он понимал, что заводить такие разговоры еще рано. Но ведь так хотелось!

Ева не позволила его оптимизму продержаться слишком долго:

– Нет. Я не перееду к тебе.

– Почему же? Потому что не считаешь своим отцом?

– Я знаю, что ты мой отец. Я уже говорила. Не приписывай мне мысли героинь мыльных опер. Я знаю, кто ты. Но я не хочу с тобой жить.

– Потому что меня не было рядом так долго?

– А теперь мысли героини мыльной оперы высказываешь ты. Нет, не поэтому. Я о тебе даже не знала.

– Тогда почему? – не сдавался Эрик. Переубедить ее он и не надеялся, но желал хотя бы знать правду!

– Потому что у каждого есть свое место. В жизни и в мире других людей. Я сейчас на своем месте.

Вот и исчерпан лимит оптимизма. Эрик решил больше не беспокоить девушку, потому что знал, что при переизбытке «разговоров по душам» она просто замкнется в себе.

Он читал газету, краем глаза наблюдая за дочерью. Ева закончила вычесывать пса и напоследок протерла шкуру животного влажной салфеткой. Затем она перешла в соседнюю комнату. Хан поначалу встрепенулся, однако быстро сообразил, что любимая хозяйка недалеко, и снова завалился спать.

Скоро Эрик услышал шуршание и звук рвущегося картона. Нетрудно было догадаться, чем она занимается: только вчера из Германии привезли новую партию ее вещей. Марк не хотел перевозить все сразу, пока они не определятся с домом, но и не стремился затягивать с этим вопросом.

Начать пересылку они решили с имущества Евы, потому что оно было нетипично скромным для семнадцатилетней девочки. Походами по магазинам она не увлекалась, одежду ей раньше покупала гувернантка, а теперь подключилась Вика. В игрушки Ева не играла – и не только в силу возраста. Марк упоминал, что по-настоящему привязана она только к тем вещам, которые забрали из берлинской квартиры ее матери.

Воспоминание о Лене снова отозвалось болью в груди. Сколько лет прошло – а ничего не изменилось… да и не изменится никогда! Ведь для него все эти годы она была живым, ярким образом. Спасительным во многих ситуациях. Получается, что память о ней умерла совсем недавно…

От размышлений о Лене его отвлекло возвращение в комнату Евы. Девочка несла что-то в руках, но недостаток света мешал рассмотреть, что именно. Странный предмет Эрик увидел, лишь когда Ева поставила его на стол.

Им оказался небольшой, ярко раскрашенный фарфоровый домик. Не совсем избушка, скорее один из уютных деревенских коттеджей, которые заполняют немецкие деревни. Эрик бывал в Германии достаточно часто, чтобы запомнить.

– Это что? – удивился он.

– Подарок тебе, подозреваю.

– Как это – подозреваешь? Подарок или нет?

– Точно подарок, но я не уверена, что тебе, – пояснила Ева. – Думаю, все же тебе.

– Как ты можешь быть в этом не уверена?

– Потому что подарок не от меня. Это от моей матери.

Сердце болезненно дрогнуло. Глупо, пожалуй, ведь это всего лишь игрушка! Лена прикасалась к ней давно, с тех пор фигурка побывала во многих руках. Да и потом, он еще не понимал, к чему это вообще…

– Рассказать мне не желаешь, как это может быть подарок Лены? Она же…

Мужчина запнулся, в последний момент осознав, что подобные слова могут ранить девочку. Но Ева оказалась спокойней, чем он, она и бровью не повела:

– Она умерла. Да, я знаю, я видела. Но это она просила передать тебе. Нет, не так. Она просила передать это человеку, который ее очень хорошо знает, если я когда-нибудь встречу такого. Она не говорила напрямую, что это будет мой отец. Она не хотела, чтобы я знала о тебе. Но, думаю, и забыть тебя она не могла. Исходя из этого, я считаю, что должна передать это тебе.

Слова о том, что Лена не могла его забыть, наверно, должны были радовать Эрика… Но радости он не чувствовал. Эрик слишком хорошо понимал, как тяжело дались ей эти годы одиночества… в которых он тоже виноват. Обычно он старался блокировать эти мысли, чтобы не позволять им разрушить себя изнутри, но не всегда получалось. Фарфоровая игрушка была достаточной причиной, чтобы вспомнить.

– Зачем она подготовила для меня этот домик?..

– Не знаю, – пожала плечами Ева. – Но она явно думала о тебе. Много. Я только теперь это понимаю. Некоторые вещи я вижу иначе… Уже и неважно, наверно. Но это для тебя.

– Зачем? – снова повторил он.

– Не знаю. Могу предположить.

– Буду признателен, если предположишь!

– С теми, кого любят, хотят попрощаться. Молча не уходят. Раз она просила передать это мне, то именно на случай, если ее уже не будет. В противном случае отдала бы сама. С работой на Аворио она знала, что может исчезнуть в любой момент. И хотела попрощаться так, если лично не получится… я не знаю. Я только догадываюсь.

Она всем своим видом показывала, что устала от этого разговора. Ева жестом подозвала к себе собаку и направилась в свою комнату. Эрик же остался в гостиной.

Осторожно, словно величайшую на свете драгоценность, он взял в руки фарфоровый домик. Подвоха не было: это всего лишь сувенир, а никакая не чудо-машина. Внутри домик тоже был пуст, надеяться на скрытое послание не приходилось.

Все же Эрик не мог поверить, что все так просто. Символического значения для их несостоявшейся семьи фигурка не имела: их любовь родилась в Таиланде, а не в Германии! Тогда почему Лена выбрала именно такой подарок?

Ясно, что открытое письмо она бы не оставила. Она никогда не доверяла Аворио, понимала, что если ее убьют, то и в ее вещах покопаются. Поэтому она сделала подарком ему то, на что люди Аворио не польстились бы. Однако… почему домик?

Определенно, Лена хотела сказать что-то важное… вот только что?

Фарфор успокаивающей прохладой скользил по пальцам. Но ответа все равно не давал.

* * *

Марк уже и не помнил, когда он последний раз так волновался.

Кто же знал, что это повторится! Нет, изначально, в школьные годы, полные нездоровой романтики, он не представлял своей жизни без семьи. Пожалуй, с тех пор как Лена ушла из дома, а родители так и не смогли от этого оправиться, он мечтал о том дне, когда сделает кого-то счастливым по-настоящему – и навсегда. Но эти радужные иллюзии испарились после первого развода. Тогда, в очередной раз выслушивая обвинения бывшей уже супруги, он обещал себе, что никогда не наступит на те же грабли.

И вот сегодня…

– Ты нервничаешь, – заметила Вика, поглядывая на него. – Ты вообще какой-то странный сегодня!

Странный – не то слово! Марк и сам толком не понимал, почему так бурно реагирует на события, которые уже должны бы казаться ему банальными. Но – так уж получалось.

– Все хорошо, – заверил ее мужчина. – Просто устал…

– Если устал, мы могли бы остаться дома. Ужин, между прочим, уже приготовлен! Я не имею ничего против ресторана, но не хочу, чтобы ты туда мучеником заползал!

Обычно она отличалась большей проницательностью, а теперь вот явно ни о чем не догадывается. Странная какая-то… Зато Эрик и Ева, судя по многозначительным взглядам, все поняли. Но эти-то понятно – та еще семейка!

– Я не буду заползать туда мучеником. Место хорошее, Даниил посоветовал…

– Опять Даниил, – закатила глаза девушка. – Иногда мне кажется, что ты в последнее время говоришь о нем чаще, чем обо мне!

– Если ты ревнуешь, то напрасно. Я по-прежнему не играю за радужную команду.

– Очень смешно! А Данила этот… жуткий!

– Разве? – удивился Марк. – Не заметил!

Здесь он был не совсем искренен: заметил, еще как. Взгляд у адвоката был тот еще, так ведь это нужно для профессии! В общении Даниил оказался обладателем весьма положительных человеческих качеств. Другой вопрос, что демонстрировал он их не всем, но Марк и не собирался настаивать на их с Викой обязательной дружбе. Ему, наоборот, казалось, что она хочет держаться подальше от всех этих судебных вопросов!

– Жуткий! – гнула свою линию Вика. – Держу пари, возвращаясь с работы, он съедает маленьких детей. С соусом. В темном холодном замке.

– Ай, перестань! Между прочим, у него жена и дети…

– …которые наверняка вылупились из коконов! – зловещим голосом продолжила девушка.

– Чем он тебе не угодил?

– Да ничем, если честно. Просто по-бабски ревную, что ты с ним в последнее время проводишь больше времени, чем со мной.

– Это ненадолго, неделю еще потерпи примерно. Осталось уладить некие формальности, и считай, что Беликов проиграл. Может, Данила и создает не самое приятное впечатление при первом знакомстве, но в суде это идет на ура! Юристы компании думали, что тут на год разбирательства затянутся как минимум. А он видишь как быстро все разрулил! Как только суд будет завершен, Максу мешать больше не станут, остальные члены совета директоров смирились с его скромной персоной на посту гендиректора.

– А сам он как?

– Да нормально он… Привыкает к роли большого босса. Думаю, он справится. Еще лет пять – и сможет уверенно обходиться без меня. Я, знаешь ли, все еще льщу себя надеждой открыть собственное дело.

Марк собирался добавить, что и здесь Даниил с его связями может и хочет помочь, но осекся. Вика странно на Вербицкого реагирует, лучше не обострять! Кто их поймет, этих женщин…

Тем более что сейчас гораздо большее значение имеет другая тема.

– Может, скоро сама захочешь Данилу в гости позвать, – продолжил он.

– Это с какого еще перепуга? Думаешь, весеннее обострение все-таки проявится?

– Нет, в качестве жеста благодарности – будет ведь повод!

– Какой же?

– Я рассказал ему о нашей ситуации с поиском жилья. А он как раз вспомнил, что продается дом по соседству с его собственным. Большой, хороший, в охраняемом поселке… Деревянный такой особнячок, я уже видел фото. Тебе должен понравиться!

При всем своем скептицизме по отношению к Вербицкому Вика была заинтригована – и не скрывала этого. Марк знал, что поиск дома ее утомил. Да и всех остальных тоже… Нужно было с этим поскорее заканчивать. А фотографии, которые показал ему Даниил, привлекали.

– Деревянный дом – хорошо, – рассудила девушка. – Но вот соседство…

– Ай, перестань! Он сам долго не жил в своем коттедже, переехал туда, когда дети родились. Посмотришь, жена у него вполне… человекоподобная… и перестанешь глупости про него болтать!

Она, как всегда, чутко уловила его раздражение и решила не обострять. Вика примирительно подняла руки перед собой:

– Ладно, ладно, не то что я твоего змеиного друга так уж не люблю! Конечно, посмотрим дом. В эти выходные получится?

– Да, Данила дал мне телефон риелтора, который занимается продажей. Давай это позже обсудим, мы уже приехали!

Ему не хотелось проводить этот вечер в обычном ресторане. Даже если место дорогое, все равно это большое помещение с кучей столиков, за которыми каждый болтает о своем. Плюс имеется риск сидеть в зале с пьяной компанией или визжащей малолеткой, которую «папик» впервые вывел в приличное место. А Марку хотелось уединения.

Поэтому он и обратился за советом к Даниилу, который знал город гораздо лучше него. Марк мог бы обратиться и к кому-то другому, но друзей в России у него было не так много. Вербицкий снова не подвел.

Ресторан располагался на верхнем этаже бизнес-центра. Более того, ему принадлежала и крыша, на которой находились стеклянные беседки – по одной на каждый столик. Здесь можно было наблюдать за ночным городом, приглушив свет, или наслаждаться окружением цветов, выставленных у стен беседки. В теплую погоду, если верить информации на сайте, на цветах можно было увидеть тропических бабочек, однако март в этом году не баловал высокими температурами.

Впрочем, в их беседке одно живое украшение все же нашлось. Как только они вошли, небольшие птички в белой клетке встрепенулись и перелетели поближе к решетке.

– Еду клянчат, – Вика провела пальчиком по клетке. – Но как же красиво! Вообще не слышала про этот ресторан… Хотя много ли я по ресторанам ходила?

– Что, бывший муж не сильно приглашал? – не удержался Марк.

– Сальери, что ли? Он мог меня в какой-нибудь полулегальный притон пригласить, кислоты хлебнуть – и это максимум! Не принимай мое ворчание близко к сердцу… Я рада, что я здесь с тобой.

Он улыбнулся – надеялся, что получилось достаточно правдоподобно. А рука уже по привычке скользнула в карман, чтобы почувствовать под пальцами теплую бархатную коробочку.

Официант был под стать ресторану: приятно поражал. Он мелькал рядом с ними улыбчивой тенью, говорил ровно столько, сколько нужно, и появлялся всегда вовремя. Марк был благодарен ему за это. Несмотря на расслабленную обстановку, напряжение внутри него сохранялось. Он хотел дойти до самого важного момента как можно быстрее…

– Надеюсь, что этот дом так хорош, как говорит твой адвокат, – задумчиво произнесла Вика, поднося к губам бокал вина. – Квартира у нас сейчас нормальная, но… хочется своего собственного, не съемного жилья.

Марк не ответил. У него вообще не было желания говорить – а только смотреть на нее, на то, как очерчивал ее контуры приглушенный свет. В этом полумраке ее зеленые глаза казались непривычно темными, как море перед грозой, – но мягкая улыбка не давала обмануться относительно ее истинного настроения.

– Ты чего вдруг такой молчаливый стал? Решил, что пора все-таки вздремнуть, раз уж ты в тепле и с дамой?

– С дамой как раз не вздремнуть, – нервно засмеялся Марк. Получилось не слишком естественно. Как ни странно, говорить с ней сейчас было сложнее, чем выступать перед враждебно настроенной аудиторией. – А вообще я с тобой согласен.

– По поводу дома?

– Не только, по поводу всего. Во всем хочется своего. Я к этому уже делал шаги… Настало время еще для одного.

Тут он понял, что переоценил ее наивность: в зеленых глаза мелькнуло понимание. Все она знала… или, по крайней мере, догадывалась. Но не хотела этим знанием портить сюрприз, и Марк был благодарен за это.

– Я рад, что у меня получилось наладить контакт с Евой. И я безумно счастлив, что нашел тебя. Вы – это семья, о которой я всегда мечтал. Я не хочу, чтобы какие-то ссоры и конфликты становились между нами. Мы, может, и не слишком давно знакомы… Но в этом своем решении я уверен уже очень давно.

Она не говорила и не смеялась, только молча смотрела на него. Черный шелк платья подчеркивал белизну кожи, ярко-рыжие волосы уже спадали ниже ушей – она все же решила отращивать их. Марк привык к ней. Не хотел никого другого в своей жизни – никогда…

Бархатная коробочка сама скользнула в руки, словно только этого момента и дожидалась в кармане пиджака. Может, следовало стать на колено, однако копировать традиции американских фильмов Марк не собирался. Делал так, как ему казалось нужным.

Свет отразился от зеленых камней и бледного золота, показавшихся из-под бархата. Вика лишь мимолетно скользнула взглядом по украшению, а потом снова заглянула ему в глаза:

– Это?..

– Просто символ… Важно-то не это. Важно то, что ты ответишь… Вика, я очень хочу, чтобы ты стала моей женой.