Есть тексты, которые проникают тебе в душу, вливаются в сердце и остаются там навсегда.
Я поняла, что люблю эту книгу, стоило мне прочитать первые три строки. Потому что они дохнули на меня теплом земли, шелестом трав, дуновением ветра, вкусом пыльцы на губах. Они окутали меня голосами любви, которыми полнилась степь где-то давно, четыре тысячи лет до нашей эры, на берегах Евфрата, там, где родился Лабарту, солнечный демон-вампир, похитивший мое сердце.
Читать такую прозу – упоение. Она как терпкий, дикий мед, растекается сладостью на языке, погружает тебя в свой мир, пьянит образами, мыслями, звуками, красками. В глазах меркнет, и ты уже там, ты шагаешь с Лабарту по дорогам его юности, ощущаешь жар раскаленной глины под ногами, чувствуешь, как расплываются алые круги под веками, когда солнце ласкает горячими лучами его и твое лицо. Вдыхаешь запахи давно канувших в лету городов, слушаешь смех, видишь слезы давно исчезнувших в забвении людей. И бредешь вместе с солнечным демоном из города в город, из мира в мир, из прошлого в будущее, а мимо утекают дни и тысячелетия, и лишь ничего не упускающая, удивительная память экимму хранит в себе вечность. И ты тонешь в его мыслях, воспоминаниях, любви, страхах, отчаянье, разочаровании и вместе с ним цепляешься за такую глупую, так свойственную людям надежду.
Он жил еще до потопа и великой резни. Хозяин его родителей предсказал его рождение и предрек ему великую судьбу. Давно уже забыли люди древнего вампира, перед именем которого простирались ниц прямо в пыль самые грозные солнечные демоны, давно утерялся след детей его сердца, отца и матери Лабарту, а Лабарту все бредет в свою вечность, все ищет предреченную судьбу, и гадает, не ошибся ли, не обманулся ли тот, чья кровь до сих пор течет в жилах экимму, в его собственных детях сердца, и в детях его детей. Он идет в свое будущее, древний, мудрый и одинокий. И только солнце всегда и неизменно рядом с ним, только его свет он пьет изо дня в день, как было еще тогда, до потопа и до великой резни. И кровь, сладкую, горячую, в которой живет память о солнце. Солнце и кровь – вот единственное, наверное, что неизменно, единственное, что дает ему надежду и веру.
Эта книга первая в цикле о детях солнца. Вторая уже почти готова, пока в виде набросков, зарисовок. Совершенных, изумительных рассказов и историй. Но я подожду, пока она сложится в следующий роман, потому что такие вещи нужно читать не отрываясь, как читала я, две ночи напролет.