Каждый из нас на какой-то срок и есть сама жизнь.

Жозе Сарамаго

Часть 1
Валери

С той поры, когда я достигла возраста, официально называемого сознательным, окружающие пытались внушить мне мысль, что единственная роль женщины в мире – это роль матери и хранительницы очага. Никто никогда не воспринимал всерьез моих стремлений, будь то желание стать чемпионкой мира по шахматам или лауреатом Нобелевской премии в области химии.

Учителя в школе, конечно, не ругали меня за отличные оценки по алгебре, но с тошнотворной приторностью в голосе повторяли, что лучше бы я так преуспевала в шитье юбок на трудах.

Благо мне хватило силы воли не слушать их. Хотя это нельзя назвать лишь моей заслугой, ведь в моей жизни нашлись люди, которые готовы были стоять вместе со мной за мои принципы.

Одним из них был мой дедушка. Он стал моим проводником в мир шахмат и спутником на пути покорения черно-белого олимпа. В школьные годы, после уроков, на моём горизонте ежедневно появлялся солнечный луч, точнее это был свет фар машины моего дедушки, старенькой «Волги», внутри которой пахло булочками. Он приезжал за мной и отвозил в королевство шахмат. Там правил старый волшебник – мой тренер – который раскрывал нам секреты квадратно-фигурного мастерства.

Я слушала его с упоением, параллельно выстраивая собственные предположения насчёт развития некоторых партий. А после разбора комбинаций, проведённых великими шахматистами, и решения задач были небольшие рыцарские турниры. Соревнования между теми, кто учился у старого волшебника. Без лишней скромности скажу, что «победа» не была для меня редким словом.

Занятия у старого волшебника длились до вечера и плавно перетекали в самостоятельные тренировки дома. Иногда мои дни превращались в замкнутый круг, заполненный фигурами и досками, но это меня не удручало. Я знала, что каждое занятие – важная часть дороги, которая приведёт меня туда, куда я мечтаю прийти.

Пьеса «Будни Валери»
Трагикомедия

Действующие лица:

Валери. 21 год. Бунтарка, феминистка. Профессия – шахматистка.

Марк. 26 лет. Программист. Состоит в отношениях с Валери. Человек вроде хороший, но…

Мать Валери, Оксана.

Отец Валери, Василий.

Действие первое

Валери сидит на полу гостиной в окружении бумажных эверестов – стопок журнала про дизайн интерьера. Раздаётся щелчок, и в квартире появляется Марк.

Марк. Я дома.

Разувшись, он проходит в гостиную.

Марк. Ого, а что это за погром?

Валери. Это не погром. У меня появилась идея.

Марк. Какая?

Марк стаскивает с себя шарф, и холодные капли воды, в прошлом снег, разлетаются по комнате.

Валери. Можно поаккуратнее?

Стоит отметить, что раздражение Валери совсем не завуалировано. Её брови нахмурены, а пальцы медленно ползут принять форму кулака.

Валери. Я хочу делать мебель.

Марк. Мебель?

Валери. Да, мебель. И ещё шахматы.

Валери поднимается с пола и выталкивает Марка из комнаты. Толчки не грубые, но настойчивые.

Марк. Ты вообще умеешь это делать?

Валери. Нет, но что мне мешает научиться? Двадцать первый век на дворе, возможностей предостаточно.

Валери идёт на кухню. Марк следует за ней. Оказавшись на кухне, он бросает взгляд на плиту, а затем заглядывает в холодильник.

Марк. Ты ничего не готовила?

Валери. А я должна была это сделать?

Марк. Ну, это явно полезнее, чем вырезать из журнала шкафчики, которые ты всё равно никогда не сделаешь.

Валери. Слушай, мне кажется, что мы это уже обсуждали. Если ты забыл, то я сделаю одолжение и повторю: я тебе ничего не должна. Я сама зарабатываю деньги, квартиру мы снимаем напополам. Когда у меня ломается телефон или компьютер, я не бегу к тебе со слезами на глазах, а несу его в ремонт. Если у меня возникают вопросы, на которые я не могу найти ответа, я спрашиваю у гугла. И когда я еду на соревнования, до аэропорта меня довозит такси. Я делаю все необходимые мне вещи сама и поэтому не считаю, что должна тебе готовить. Я могу это сделать, когда у меня есть время и настроение, но только по собственной воле, а не потому, что ты мне это приказал.

Марк. Знаешь, твои рассуждения очень подходят для клуба сорокалетних кошатниц.

Валери. Послушал бы ты себя! Ты говоришь так, будто читаешь сборник дурацких клише!

Марк. Если ты принимаешь факты за клише – это не моя проблема.

Марк скрещивает руки на груди и встаёт в позу победителя.

Валери. Какой же ты упёртый!

Валери выбегает из комнаты. Хватает сумку, телефон и надевает пальто.

Марк. И куда ты собралась?

Валери. Я сегодня переночую у родителей. А ты можешь и дальше сидеть и мусолить свои стереотипы.

Громко хлопает дверь.

Занавес

Действие второе

Квартира родителей Валери. В гостиной сидят Оксана и Василий. Оксана погружена в чтение книги о кураторстве двадцатого века. Василий задумчиво смотрит на мелодично тикающие напольные часы и курит электронную сигарету. Раздаётся звонок в дверь. Оксана подскакивает, бросает книгу в кресло и бежит открывать. На пороге стоит Валери.

Оксана. Опять поругались? Из-за чего на этот раз?

Валери. Из-за мебели.

Оксана. А что не так с мебелью?

Оксана торопливо шагает на кухню.

Валери. Привет, пап.

Василий. А вот и моя чемпионка!

Василий встаёт и идёт вместе с женщинами на кухню.

Валери. С мебелью всё хорошо. Просто я решила, что хочу попробовать её делать. Мне кажется, что у меня может получиться. А Марк принялся за старое: «Ты же женщина, какая ещё мебель, лучше бы варила борщи».

Василий. Ты хочешь делать мебель? А что, это интересно.

Валери. Хоть ты меня понимаешь, пап.

Валери целует протирающего очки отца в лоб.

Оксана. А я что, не понимаю? Я, между прочим, тоже считаю, что если тебе это интересно, то на здоровье! Можешь хоть сейчас начать строгать табуретки, у нас как раз одна сломалась.

Василий. Оксана, ну чего ты завелась? Она не это имела в виду. Иди лучше борщ свари!

Василий смеётся, но его смех быстро сменяется кашлем курильщика. Оксана обеспокоенно смотрит на него, а затем бросает в него кухонное полотенце.

Оксана. Вот, получил за свои шутки!

Василий. Ладно, Валери, расскажи про свою идею с мебелью.

Валери. Ну, я хочу начать с чего-нибудь простого. Например, сделать комод. Добавить к нему необычные детали. Но я хочу, чтобы он был минималистичным, в скандинавском стиле. Эдакая икея с изюминкой. А если у меня будет получаться, то их можно будет продавать.

Оксана. Один вопрос.

Валери. Умею ли я? Конечно нет, но ведь никогда не поздно научиться, так?

Оксана. Конечно, родная.

Оксана ставит на стол тарелку с сырным супом и гренками.

Валери. Пап, а у тебя нет знакомых, которые этим занимаются? Может кто-то меня поучит?

Василий. Нет, но я думаю, что в городе множество курсов, на которые ты можешь записаться.

Оксана. А как твои выступления?

Валери. Недавно было одно, в Тряпочке. Мне аплодировали стоя.

Василий. Таки стоя?

Валери. Ну ладно, сидя. Но реакция была хорошей. Некоторые девочки взяли мою почту, чтобы мы могли общаться по поводу их проектов.

Валери рассказывает родителям о последних успехах в проведении феминистских выступлений для девушек и женщин. Во время этих выступлений она пытается донести до них свои мысли насчёт равенства полов. Идея таких выступлений появилась у неё за год до описываемых событий. Тогда она решила создать клуб для девушек, которых не устраивает их положение в обществе. Для тех, кто испытывает давление со стороны мужского пола в различных аспектах жизни. Это касается и более низких зарплат на одинаковых должностях, и права выбирать между карьерой и семьёй. Валери старается обхватить максимально широкий круг проблем, с которыми сталкиваются женщины, несмотря на всю претенциозность современного мира считаться свободным и равным для всех.

Валери (повернувшись к зрителям). Я провела уже не одну встречу со студентками, и мне нравится видеть их горящие глаза, устремлённые на меня. Я вижу в них амбиции и решимость, и это даёт мне веру в то, что наш мир может измениться. Что каждый человек, вне зависимости от пола, национальности и сексуальных предпочтений, имеет право самостоятельно вершить свою судьбу и не подчиняться внешним ограничениям. Главный враг, который у нас есть и может быть, – это мы сами. Мы загоняем себя в рамки и строим стены. Но пора их разрушить. Никто не должен стоять на нашем пути из-за стереотипов и взглядов, которые устарели много лет назад.

На сцене появляется старый проигрыватель, из которого звучат потрескивающие на пластинке треки The Beatles. Зритель видит, как семья о чём-то непринуждённо болтает и смеётся. Мягкий треск пластинок заполняет зал.

Занавес

* * *

– Больше не злишься? – спрашивает меня Марк на следующий день, когда я захожу в квартиру.

– Нет, но и возвращаться к нашему вчерашнему разговору тоже не хочу. – Я сжимаю его ладонь и пристально смотрю в глаза.

Сожаления в них не видно, но такое положение дел стало для меня нормой за три года наших отношений.

– Хорошо. Я закончу работу, и мы сможем приготовить ужин вместе, как тебе идея?

– Такой подход мне больше нравится. – Улыбнувшись, я иду в комнату и нахожу там свои нетронутые вырезки. По крайней мере, Марк не разрушил остатки моего приступа вдохновения. И на том спасибо.

Пока Марк работает, я успеваю вклеить лучшие примеры комодов в альбом и нарисовать пару эскизов. Один из вариантов сделан в стиле шахматной доски. Чёрно-белые шкафчики с символикой фигур вместо ручек. Для одной из первых попыток смотрится неплохо, хотя я наверняка нарушила пропорции и другие важные составляющие проектирования мебели.

Отложив альбом, я включаю компьютер и запускаю шахматную программу, в которой я часто анализирую собственные партии. Я проигрываю их ход за ходом, рассматривая дополнительные варианты, сравнивая с партиями великих шахматистов и проверяя идеи компьютера для особо спорных ситуаций. Копаться в собственных партиях – это один из моих любимых видов тренировок. Так уж сложилось, что мне приятнее учиться на собственных ошибках. И эта страсть вставать на грабли, чтобы убедиться, что они того не стоили, следует за мной в течение всей жизни.

В комнату заходит Марк, в глазах энтузиазм, в руке телефон.

– Звонил Дима, зовёт нас в ресторан на Петроградке.

– Кто ещё будет? – спрятав глаза за монитором, спрашиваю я.

– Может, придёт его полубывшая, но это не точно.

– Ну, поход в ресторан – это отличная возможность избежать готовки. Пойдём. Дай мне пять минут.

– Пять минут? Как же. – Он ухмыляется и выходит из комнаты.

Я надеваю брючный костюм и подвеску, которую мне подарила лучшая подруга Лила. Подвеска очень простая – небольшой кристалл розового кварца на чёрном шнурке, но она дорога мне, как будто в этом кристалле живут воспоминания о наших прошлых днях.

– И правда, быстро собралась, – заглядывая в комнату, говорит Марк.

– Я же говорила, – отвечаю равнодушным голосом, чтобы случайно не начать очередную перепалку. – Поедем на моей машине, я всё равно не хочу сегодня пить.

– Хорошо. – Он поправляет шапку, из-под которой вырываются вечно бунтующие против чего-то волосы.

– Только без придирок и комментариев в сторону моего стиля вождения.

– А вот этого я уже не могу обещать.

В ресторане я слушаю скучную болтовню Марка и его друга. Накручиваю спагетти на вилку и смахиваю их обратно в тарелку. «Что ты здесь делаешь, Валери? Неужели ты действительно думаешь, что это достойное времяпрепровождение? Да лучше бы ты вместо этого почитала книгу Жозе Сарамаго, которую тебе на прошлой неделе подарил папа. Занимательная, должно быть, книга. Одно название чего стоит – “Перебои в смерти”. Вместо этого ты сидишь в ресторане и слушаешь разговор о какой-то игре для приставок».

От скуки меня спасает сообщение, пролетевшее тысячи километров, чтобы попасть в мой телефон. Оно от Лилы, той самой подруги, что подарила мне подвеску. Лила – мой астральный двойник. Шучу, конечно. Но этой шутке так много лет, что она уже стала частью нашей истории. Мы с Лилой похожи, что называется, как две капли воды. Знаю, избитая фраза, но про нас лучше и не скажешь. У нас одинаковые каштановые волосы, кудрявые и непослушные.

И у меня, и у Лилы схожий цвет глаз – светло-зелёный. Она называет его мятно-леденцовым. И носы у нас тоже как один слепок – круглые и немного вздёрнутые. Но наше сходство не ограничивается внешностью: наши интересы настолько совпадают, что иногда мне кажется, что кто-то создал Лилу, потом нажал Ctrl C–Ctrl V, и получилась я.

В девятнадцать Лила переехала в Париж, чтобы учиться на дизайнера. Теперь между нами больше двух тысяч километров, но иногда мне кажется, что она до сих пор здесь. Мы так часто разговариваем, что, положив трубку после долгого разговора, я продолжаю что-то обсуждать с ней в своих мыслях.

Читаю сообщение: «Слышала, в России хотят выплачивать разную пенсию мужчинам и женщинам. Ты уже читала про это?» Я начинаю нервно печатать ответ, не попадая по клавишам. «Нет, сейчас проверю».

В интернете я действительно нахожу статью о том, что сказала Лила. «Пенсии у женщин станут на двадцать процентов меньше, чем у мужчин. Это позволит государству сэкономить около ста двадцати пяти миллиардов рублей… Авторы проекта также отметили, что такой подход позволит государству сократить потребность на денежные средства, которые должны выплачиваться пенсионерам, которые прожили дольше спрогнозированного значения…»

– Ох, ну что за бред! – не выдерживаю я.

– Что такое? – Марк внимательно на меня смотрит.

– Не думаю, что вам, ребята, это будет интересно, но могу поделиться. С две тысячи шестнадцатого года пенсии для женщин хотят сократить на двадцать процентов.

– Справедливо – бросает Дима.

– Справедливо?! – Хочу, чтобы он загорелся от моего взгляда.

– Мужчины позже выходят на пенсию, поэтому справедливо, что платить им будут больше.

– Во-первых, это только установленный допустимый возраст, когда можно уходить на пенсию, но многие женщины продолжают работать и после шестидесяти пяти лет. Во-вторых, то, что мужчинам позже разрешено выходить на пенсию, – это тоже вопрос дискриминации. Куда правильнее было бы сделать единый возраст для мужчин и женщин.

– Только это никак не сэкономит государственных средств.

– То есть можно нарушать право равенства ради сохранения средств государства? – Салфетка, которую я держала в руках, превратилась в снежные хлопья.

– Да. Все эти ваши женские разговоры о равенстве полов – глупость, которая происходит от скуки. Феминизм – это популярная забава. Мейнстрим. Женщины живут в мире, созданном мужчинами, и рассуждают о том, какие мужчины плохие и как они хотят делать всё то же самое. Ну так если хотите, то вперёд – делайте. А уж потом можете возмущаться, что ваши права ущемляют.

– Ого, Дима. Не ожидала, что на меня перевернут такое ведро с сексизмом. Вот откуда у Марка все эти разговорчики про варку борщей.

– Что? Это совсем не из-за Димы. – От возмущения Марк даже метнул вилку на стол, как дротик.

– Да брось. Вы же оба – пробитые сексисты. Из-за таких, как вы, женщинам не давали учиться или работать на управляющих должностях. Такие, как вы, стали причиной того, что к миру, какой он есть сейчас, женщинам пришлось пробиваться.

– Слушай, Валери. Если ты так считаешь, почему бы тебе не пойти служить в армию?

– Ты сам-то в ней служил? – Так, пора заканчивать этот фарс. – Насколько я знаю, ты ловко избежал её благодаря своему отцу. Марк, поедешь домой на такси. – Достаю деньги за свою часть ужина и бросаю их на стол. – Приятного аппетита.

Конечно, можно было остаться и продолжить эту бесполезную перепалку, но, увы, я уже научена горьким опытом. Если мужчина считает так, как Дима, то переубедить его практически невозможно. В его голове формируется некий купол, который отталкивает всю разумную информацию. Послушав мои рассказы, можно сделать вывод, что я неуравновешенная личность и сбегаю от каждой ссоры. Но поверьте, когда количество ссор переваливает за тысячу, самое простое решение, которое приходит в голову, – это бегство.

Я выхожу из ресторана, чуть не сбив с ног входящего внутрь мужчину. В лицо летят снежинки, которые колют щёки. Кажется, что сегодняшний поход в ресторан добавил каплю в той чаше весов, которая отвечает за расставание с Марком. Когда-то мы были так влюблены друг в друга, что не замечали разницы между нами. Нам было хорошо вдвоём, и мы оба мирились с интересами и странностями другого. Но теперь каждая такая перепалка для меня подобна красной тряпке. Не знаю, сколько я смогу ещё мириться с тем, что он не хочет принимать моих взглядов на жизнь. Наша полярность становится невыносимой. Её теперь сложно затмить воспоминаниями обо всём хорошем, что было между нами. Иногда мне кажется, что я должна быть терпеливей, ведь мы оба дорожим друг другом и многое пережили вместе. Как говорится, в болезни и здравии, в горе и в радости. Отношения полны сложностей и похожи на очень тернистый путь. С другой стороны, может, пора дать шанс друг другу жить спокойно и спокойно заниматься своими делами?

Я ускоряю шаг. Хочу скорее сесть в машину и уехать подальше. Мне нужно побыть наедине со своими мыслями. Может, поехать в Парк трёхсотлетия? Я часто там бываю, когда хочу остаться одна. Хотя погода сегодня не самая благоприятная для прогулки. Так скользко, что я уже дважды чуть не расплылась по асфальту.

Быстрее, между мной и машиной один пешеходный переход. Да, кажется, я приняла решение. Пора расстаться с Марком и целиком посвятить себя любимому делу. Не хочу больше тратить время на никому не нужные ссоры. Я хочу быть полезной, хочу помогать женщинам, чьи заслуги не оценивают по достоинству. Я хочу…

Визг. Скрежет. Крик. Звук. Боль. Холод. Темнеет в глазах. Где я? Где я? Я не хочу уходить. Куда уходить? С чего я начала?

Больно. Холодно. Нельзя терять сознание. Нельзя. Я уйду. Не вернусь. Надо вернуться. Как же больно. Как больно.

Детство. Смех. Стихает. Нет ничего. Мама. Слёзы. Нечем дышать. Дыши. Дыши.

Кто-то здесь. Я чувствую. Тепло. Темно. Холодно. Не отпускай меня. Я всё ещё здесь. Я жива. Жива. Перестаю понимать. Не забыть. Забыть. Май. Лилии. Холодно. Холодно.