1. VIP-Курень

1. Веселый вечер

– Куда? – сонный голос жены перехватил меня у самого порога.

– Солнышко, не хочу мешать тебе спать. У Степаныча футбол посмотрю. Сама понимаешь – наши в полуфинале играют!

– Не стыдно?

– Ты о чем? Степаныч завсегда мне рад.

– О том самом! Каждый раз приходишь от него с запахом пива. Воблой от тебя несет за версту.

– Ну, рыбка моя, футбол ведь. За каждый гол – как не выпить?

– У Степаныча пенсия в два раза меньше твоей. Не стыдно на халяву-то пиво жрать?

– Так я ж…

– На! Хоть раз угости соседа, – Мария протянула мне пару банок пива и огромного вяленого леща.

А ведь она права. Какие мы все-таки, мужчины, недогадливые. Вроде все продумал, а такой простой момент упустил.

Я, конечно, ни к какому Степанычу не пошел. Нервно глянул на часы на сотовом телефоне.

Этот субботний вечер был у меня расписан по минутам. Готовился к нему целый месяц.

В гараже положил одну банку пива и кусочек рыбьего хвоста на правое переднее сиденье.

Чтобы, когда все закончится, не забыть выпить. Обязательно ведь обнюхает супружница.

Сел за руль своего старенького москвичка и коротко выдохнул: «С богом!».

Перед глазами всплыли испуганные глаза Светы в черных кругах. Такие, какими я их увидел первый раз у магазина.

Девочка стояла у входа в продуктовый киоск и жадно провожала взглядом каждый пакет с продуктами. Несмотря на сентябрь, на ней было только легкое платьице и грубые мужские ботинки.

На вид – лет пятнадцать. Тогда почему она не в школе? Девять утра. Понедельник. Все дети учатся. Неужели наркоманка?

Я подошел ближе. Нет, зрачки не сужены. Но вокруг глаз черные траурные круги. Протянул ей сахарный пончик. Очень с женой любим с чаем. Девочка отшатнулась и спрятала руки за спину.

О, девонька! Да ты сильно обижена и напугана мужским полом. Первая мысль была – отвести в детскую комнату. Она может быть в розыске. Сбежала от родителей или из детдома. И тут я увидел синяки у нее на ногах. Коротенькое платье не скрыло черных отметин с внутренней стороны бедер, явно от мужской руки.

Видел раньше такие пятна. На трупе изнасилованной девушки. Значит, я прав. И это подтверждал испуганный, озирающийся взгляд девчонки. Она и меня, старика, боится.

Увидел выходящую из магазина соседку, бывшую учительницу.

– Таисия Ивановна! На минутку.

– А, Петрович! Жена за хлебом выгнала?

– Таисия Ивановна. Тут такое дело. Давайте отойдем. Посмотрите вон на ту девчушку у входа.

– Ну?

– Что – ну? Вы ноги видите?

– Господи, да кто же ее так? Ведь совсем дите!

– Я думаю – в бегах она. Конечно, надо сдать куда положено. Но хотелось бы сначала расспросить. Со мной она не пойдет. Видите, как от мужиков шарахается? Чую, дело нечистое. Отведите к себе. Вы одинокая. У вас она бояться не будет. Отмойте. Накормите. Выспросите. А я попозже зайду. И тогда решим, что с ней делать.

– Попробую, – старая учительница достала пачку печенья и направилась к девочке.

Вечером Таисия Ивановна угощала меня на кухне своим клубничным вареньем. Я заглянул в зал. Девочка спала на диване, свернувшись клубочком. Когда человеку угрожает опасность, он всегда инстинктивно принимает позу зародыша, защищаясь от всех внешних бед. Расслабленно раскинувшись спят только счастливые люди.

– Ну, что она сказала? – я увидел, как чашка в руке соседки задрожала, и она осторожно поставила ее на стол.

– Нюх вас не подвел, Петрович. Беглая она. А вернее – проданная.

И вот какую историю поведала мне соседка. Свету и ее трех подруг заведующая детдомом из соседней области продала в подпольный бордель. Всех проданных девочек обычно тут же объявляли в розыск, как сбежавших. Для детдомов и интернатов побег – дело обычное. Найдут случайно – вернут, а чаще детдомовских и не искали.

Света сбежала из борделя ночью от заснувшего охранника, который с ней развлекался. Надела его ботинки и спряталась среди ящиков в грузовичке, который рано утром привез продукты. Вылезла возле продуктового киоска, где машина остановилась.

В том притоне было еще десять девочек. Все ее возраста. Пробыла она там почти полгода.

Я не мог заснуть всю ночь. Много повидал я за свою жизнь. Тридцать лет армии, две войны. И трупов навидался, и издевательств, но чтобы вот так – нагло покупать малолетних девчонок и их насиловать? Кто? Это был первый вопрос, который не давал мне покоя. Нет, нельзя это дело так оставить. Надо девочек спасать. И чем быстрее, тем лучше. Первым делом надо найти притон.

И я сел на хвост этому грузовичку с продуктами. Пока это у меня была единственная ниточка, ведущая к насильникам.

Повезли продукты за город глубокой ночью в пятницу. Хорошо, что я сказал своей благоверной, что снова заночую у Степаныча.

Поворот с трассы в лес был километров через двадцать. Перед съездом стоял огромный щит: «Заповедник. Вход запрещен!». Знаем мы эти пугалки для простых смертных. Остальные не входят, а въезжают.

Ехать за грузовиком в лес по узенькому асфальту я не рискнул. Загнал москвичок в лесополосу и пошел пешком. Метров через двести впереди заблестел свет и послышались звуки громкой танцевальной музыки.

За высоченным забором прятались экзотические строения. На самом большом, с покатой крышей до земли, была красная неоновая надпись «Ресторан Казачий курень». Прожектора ярко освещали территорию. Пришлось залезть на кряжистый дуб, чтобы получше все рассмотреть. Большая стоянка перед рестораном, за ним – десять стилизованных под старину избушек на курьих ножках и огромный подсвеченный бассейн под ивами. Явно не для отдыха простых работяг.

Слева – гаражи и бараки. Справа – какие-то служебные здания со множеством спутниковых антенн на крышах. И охрана. Четыре патруля с собаками. Двое – на крыше ресторана. Два охранника на въезде у ворот. Море видеокамер наблюдения.

Все это мне очень не понравилось. Особенно – двигающиеся линзы камер. Поискал глазами электрическую подстанцию. Она находилась прямо у забора, между гаражами и огромной белой цистерной с надписью «Бензин». Это хорошо.

На следующий день по памяти нарисовал план этого подпольного гнезда разврата. Постепенно вырисовывалась дальнейшая последовательность действий. Устроить отвлекающий пожар, вызвать все аварийные службы и журналистов и, под шумок, освободить пленных девочек.

Вроде все просто. Как в добрые старые времена кровь бурлила перед скорым сражением.

Начал я с прикрытия. Теперь уже не перед женой. Не хотел я светиться во всем этом балагане. Шум будет большой, приедет высокое начальство. Доказывай потом, что ты не дромадер.

Нет, лучше прикрыть задницу совковой лопатой. И спокойнее, и никакого геморроя.

Второй сотовый телефон за бутылку выменял у бомжа в самом дальнем районе города. Звонил теперь по вопросам операции только с него.

– Валя, ты на работе?

– Нет, гриппую. Бери бутылку и ко мне. Заодно и полечимся.

Валентин, тележурналист, хороший мой друг и любитель виски. Пришлось раскошелиться на «Белую лошадь».

О делах разговор пошел только после третьей стопочки. Распаренный после душа Валька влил их в себя без должного пиетета и перерыва. Я ограничился одной. Знаем мы, как вискарь бъет по мозгам. Не хуже деревенского самогона.

– Что от меня за это? – пухлый Валентин, утопая в мягком кресле, кивнул на бутылку.

– Не от тебя, а тебе.

– Приятно слышать. Тебя выбрали председателем благотворительного фонда? Тогда беги еще за одной.

– Сделаем дело – может, и не одну принесу.

– Что за дело?

– Надо организовать телерепортаж по моему звонку.

– В любое время дня и ночи?

– В любое.

– Ящик.

– С тебя.

– Как это?

– Потому что за тот репортаж тебе будет нехилая премия.

Валька задумался.

– А может – тюрьма? В нашем деле премия всегда с тюрьмой хорошо сочетается.

– Ну, при неблагоприятном стечении обстоятельств – не исключено. Но и тогда будет приятный момент.

– Какой?

– Сидеть будем вместе. А я этого не хочу.

– Что – на больших людей вышел? Криминал?

– Валюша, хуже. Самые уважаемые в городе люди.

– Директор завода? Депутаты?

– Бери выше.

– Согласен. Черт с ней, с пенсией. Все равно я со своей печенью до нее не доживу, – он звонко пошлепал по вздутому животу.

Так, телевидение будет. Пожарных уговаривать не надо. Те, спросоня, по любому звонку куда хочешь примчатся. Вон их сейчас как лесными пожарами припугнули.

Оставалось – оружие. Огнестрельное я отмел сразу. Громко, дорого и хлопотно. Решил съездить к зятю на дачу. Видел я у него на стене любопытную игрушку.

Так и есть. Висит, даже не запылилась.

– Зятек, на медведя держишь или на сохатого? – после глотка ароматного кофе из миниатюрной чашечки, я кивнул на сверкающий полированной сталью арбалет на ковре.

– Папа, зря смеетесь, вещь делалась на заказ из автомобильной рессоры. Пять сантиметров доски легко пробивает, – зять обиженно надул губы.

– А кобеля возьмет?

– Спрашиваете! Да слона свалит! А что за кобель?

– Появился у нас возле дачи бешеный какой-то.

– Хвост прямой?

– Да.

– Точно бешеный, – зять снял арбалет со стены. – Убейте немедленно, а то маму покусает.

– А меня, значит, можно?

– Вы военный, сможете отбиться. Сейчас болты принесу. Они специальные, с титановыми наконечниками. Только осторожнее с ними. Бронежилет пробивают.

– Поучи, поучи еще меня, цыплак.

– Нет, папа, я серьезно.

Короче, уже на следующий день я тренировался в стрельбе по ведру. Тяжелая арбалетная стрела пробивала его насквозь. Вот это мне и нужно было.

За неделю наблюдений и расспросов выявилась такая картина. По субботам в Казачий курень съезжалась вся городская элита во главе с мэром. Последний раз прибыло восемь машин. Программа гульбища была четко спланирована. Сначала стрельба по привязанным к деревьям кабанам или лосям. Потом покер и бильярд на крупные ставки. Бассейн с голыми девочками. После обед из застреленной дичи дотемна. Опять бассейн, подсвеченный теперь разноцветными лампами и ужин в номерах. В домиках на курьих ножках. Нехило развлекаются слуги народа вдали от него.

Модно стало теперь все неблаговидные делишки прокручивать в лесных чащах, за высокими заборами.

И вот я сижу за рулем москвичка и глубоко вдыхаю воздух, как перед прыжком в воду.

Пора.