Часть 1
Это мы проходили…

Пришлось открыть дверь. Она подняла голову, глянула на меня своими небесно-голубыми глазищами и снова заорала диким голосом. Шатаясь, сделала несколько шагов по ковру, и упала набок. От такой жары не только люди могут сойти с ума. Вон, в тени сорок градусов. Я глотнул уже теплую минералку, полбутылки вылил на голову, остаток плеснул на лежащую Марго. Она опрометью бросилась под стол. Почему кошки так не любят воду? Я опять направился в душ.

Я – это Рафаэль Николаевич Скиба. Бывший сержант-танкист, бывший студент-филолог, бывший сотрудник аналитического отдела. Если вы нарисовали сейчас себе могучего агента 007, ладонью убивающего слона, то ошиблись. Ладонью я даже по мухам не попадаю. Метр с шапкой, сорок с папкой – так меня дразнили мои недруги по отделу. Немодно там было дружить. Карьеру не сделаешь. В смутное время после путча отдел разогнали. Пользуясь неразберихой, недруги, после приказа о расформировании, перли по домам все, что смогли отодрать от пола. Кресла, стулья, ксероксы, сканеры и компьютеры. Дураки, они не знали, что я повынимал и еще раньше унес все жесткие диски с компьютеров не только нашего, но и соседних отделов. Они прекрасно уместились в два кейса. Будут знать, как отказываться от ночных дежурств!

Друзья зовут меня Коляныч по отчеству, девушки – Рафа, недруги – Скиба. Знакомые никак не зовут, особенно в гости. Обидно, однако. Борщ я ел последний раз в прошлом году. Так как я детдомовский, своего жилья у меня нет. Поэтому живу там, где сторожу. На дачах новых русских. С последней особенно повезло. Хозяина киллеры завалили, а его супружница с испугу аж в Австралию умотала. Мне заплатила за год вперед. А я здесь уже второй.

Сделал в душе воду погорячей. Это мой секрет. После горячей воды дольше ощущаешь прохладу. Возьмите себе на заметку. Не жалко. Я вам потом еще несколько секретов выдам. У меня их много. Я не партизан. Я все расскажу.

Деньги за год кончились за два месяца. Странно. Вроде не шиковал. Наверное, их инфляция съела. Это успокаивало, но не кормило. Оказывается, есть хочется каждый день. Раньше не замечал. Только когда сварил последний суп из красного льда из морозилки.

Написал статью в газету. О бедственном положении русской интеллигенции в России. Три дня бродил по редакциям. Дальше секретаря не пропускали. А секретари посылали. Кто куда. В зависимости от настроения и уровня воспитанности. Воспитанные посылали дальше, так как слов больше знали.

Вспомнил про диски. Отыскал в огромном письменном столе три ноутбука хозяина. Два вообще нераспечатанные. Их я потом продал. Я за год вообще много чего по мелочи продал. В основном ненужные вещи. Из нужных осталось только четыре: холодильник, кресло, диван и огромный дубовый стол в хозяйском кабинете. Он ни в одну дверь не пролазил. Поэтому перешел в категорию нужных вещей.

На третьем ноутбуке стояли шикарные программы и спутниковый Интернет. Его я и приспособил для своих нужд. Для начала узнал фамилии дачников из соседнего поселка. Нарыл на дисках на них компромат. Начал торговать. Вообще-то, если продавать компромат с целью обогащения, то это называется шантаж. Я же торговал, чтобы не сдохнуть с голоду. Это уже честная коммерция. А я – коммерсант. Много не просил. По десять долларов за лист.

Схему получения денег – а это самое сложное в нашем деле – разработал сам. Чем очень горжусь. Я вообще на голову свою давно не жалуюсь. Это ведь она меня и кормит и поит. А еще я ей ем. Все остальное у меня похуже. Родители мои тайные не постарались.

А схема сбыта товара была простая. Я узнавал номер сотового своей жерт… клиента, ловил его на улице, устраивался за спиной и звонил. Разговор тоже вел по стандартному сценарию. Мол, дорогой друг(подруга)! Вы помните такое имя? Да, это с ним(ней) вы переспали на (далее следовал адрес). Откуда мне это известно? Наша фирма снимает комнату в бывшем здании КГБ, а листок с доносом на Вас завалился между столами. Я бедный стажер. Мне очень нужны деньги. Я с удовольствием продам этот листок Вам. За сто баксов. Если не хотите, то Вашей жене(мужу). Уверен, она(он) даст больше. Копии? Извините, но у меня даже на копии денег нет. Вы согласны? Зайдите в первый подъезд справа. Положите деньги на подоконник лестничного окна и поднимитесь на четыре этажа по лестнице. По моему звонку спуститесь и на месте денег заберете листки с доносом.

Здорово я придумал? То-то же! Я ж говорю, что мозги у меня хорошо смазаны.

Второй год живу довольно безбедно. Даже хотел повысить цены, чтобы начать копить на свое жилье.

Но тут начались сбои с продажами. Клиенты стали меня посылать. Не за деньгами. Хуже. Я забыл, что компромат быстро устаревает. А нового у меня не было.

* * *

Вода из водогрейки аж свистела. Струи кололи иголочками. Хотелось петь. Под музыку. Черт, какая музыка? Я ничего не включал. Это же сигнализация!!!

Я выскочил из душа в чем был. А был я ни в чем. Заметался в поиске хоть чего-нибудь. В смысле одежды. Сорвал со стола скатерть и кинулся к двери. Гостей не было уже с полгода. Кто это мог быть? На мониторе слежения за входом увидел открытую калитку. Перед ней лежал человек. Этого не может быть! Там же сигнализация со сложнейшим кодом!

В одеянии римского императора, не помню его имени, я осторожно пошел к воротам. Такие ворота без труда выдержали бы даже таран танка. Сигнализацию я поддерживал в исправном состоянии за свой счет. На это хозяйка денег не оставляла. Да если бы и оставила, я бы проел их еще в первый год. Несмотря на маленький рост и впуклый живот, поесть я люблю. Особенно вкусно. Люблю и выпить. Коньяку. Но никто не предлагает.

Прямо перед калиткой лежала голая девушка. Ну, не совсем, конечно. Но розовый пеньюар был нараспашку. Это я сразу заметил. То, что она мертвая, я понял чуть позднее по повороту головы. На 180 градусов.

Глаза ее смотрели на меня. Она улыбалась. Ничего себе так, красивая девушка. Мне бы такую. В смысле, живую только. Но у меня и мертвая вот первая за полгода.

Не думайте, что я вот так, стоял и ею любовался. Наверное, вы забыли, что я пять лет отработал в КГБ, да еще в аналитическом отделе. А там таких, кто даже читает по слогам, не держат.

Я еще за десять шагов до нее решил, куда ее спрячу, если она мертвая, и кем представлюсь, если живая. Что-что, а поговорить с девушками я умел. Вот насчет всего остального… Честно скажу, дальше поцелуев дело дошло только два раза. А чаще после поцелуев додумывать дальнейшее развитие событий приходилось руками.

Что ж, раз не повезло и в этот раз, придется вам, мадам Неизвестная, полежать в убежище. Это придурь моего хозяина на случай атомной войны. Придурь-придурью, а по отделке это убежище получше верхних этажей дачи будет. Вход в него был из фонтана. Небольшой такой фонтанчик в парке у беседки. А нажмешь на нужный камушек и он отъезжает вместе со струей. Пожалте, господа, в преисподнюю. Темно там. Света нет. Я так и не нашел, где он включается. С фонариком я его излазил вдоль и поперек. Морозильник там был – прям пешком по нему ходить можно. Но тащил я красивую девушку не в морозилку, а в газовую печь. Которая убежище обогревала. Зимой. Газ подавался из огромной закопанной цистерны.

Ну, вот, мадам, приехали. Тащил я ее за ворот пеньюара, чтобы, значит, она головой ступеньки не считала. Как на салазках. Шелковый, наверное, пеньюар. Скользкий. Да какая разница, все равно сгорит. Печь загудела ровно и басовито. Окно печи узковато. Если по-христиански пихать, ногами вперед, может зацепиться. Впихнул головой вперед.

Счетчик в голове, включенный еще у ворот, показывал три с половиной минуты. Пора уже заявиться представителям власти. Не на ужин же убивцы мне ее подбросили, это же не кусок колбасы. Хотя от куска, да побольше, я бы не отказался. А почему я ее сжигать потащил? Вы что, детективов не читали? Там же во всех написано, что труп подбрасывают, чтобы его на кого-нибудь повесить. В данном случае на меня. Потом они(злодеи), звонят в милицию. Та приезжает и… А трупа и нет! А вы говорите. У меня ж голова! Четыре минуты.

Черт! Четыре минуты, а на мне еще даже трусов нет. Закрыл фонтан и галопом влетел в кабинет хозяина, который служил мне спальней.

Черт, диски! Ведь обыск будет! Трусы, джинсы, майка. Два кейса с дисками. Бегом опять к фонтану. Отодвинул, бросил вниз кейсы, закрыл. Бегом в дом.

Уф-ф-ф. Подъехали они, когда шла десятая минута. Не очень быстро, однако. Я даже считать в уме замучился. Без сирены подъехали. С третьего этажа дачи я их прекрасно видел. Иномарка и Газель. Надо идти встречать. Вон их сколько из Газели повылазило. Цельный взвод.

– Кто там?

– Милиция, откройте.

– Никого нет дома, – решил я поиграть в дурачка. Черт его знает, может, уедут.

– А ты кто?

– Я сторож.

– А хозяева где?

– Хозяйка в Австралии. Езжайте к ней туда.

– Ты нам дурочку не гони. Давай открывай. У нас постановление на обыск.

Ого. Да, ребята хорошо подготовились. Явно не сегодня с утра. Кто же ты такая милая, если на тебя такие бабки на подкуп милиции бросают? Ну, это мы скоро выясним.

– Подсуньте под калитку.

– Я тебе сейчас подсуну, я тебе такого подсуну, ты до самой дачи с воротами в обнимку лететь будешь. Коля, взрывай к чертовой матери!

Я быстро щелкнул замком. Передо мной стоял улыбающийся опер. Никакого Коли рядом не было.

– Убойный отдел. Подполковник Старов. Ваши документы?

– Так в доме они.

– Пройдемте.

Он невежливо поднял меня, развернул и дал пинка. Очень больно. Точно под копчик! За разговоры. Я пинок запомнил. Есть у меня в голове раздел под названием «Смертельные обиды». Этот пинок будет под номером два. Под номером один записана соседская Лилька. Я ее год назад затащил в дом, напоил газировкой, даже скормил заначку – трехмесячное заварное пирожное из морозилки. А она все выпила, сожрала, разобрала постель и послала меня в душ. Пока я натирал мочалкой интимные места, она спокойно ушла домой. Никак, правда, до сих пор не решу, какой из придуманных мной террористических актов против нее привести в действие. Один лучше другого.

– Так, а кроме паспорта, еще документики имеются?

– Да, вот. Удостоверение об окончании двухмесячных курсов. Присвоено звание «Охранник», без права ношения оружия.

– Ну, еще оружия нам не хватало! Кстати, оружие в доме имеется?

– Да, полный набор!

Опер вскочил. Вся его бригада, шустрившая по шкафам, застыла в напряжении.

– ГДЕ?!!

– Пройдемте за мной. Покажу. – Я повел их в кухню.

– Вот. Полный набор холодного оружия.

– Значит, мы еще и издеваемся над представителями власти?

– Вы спросили – я ответил.

Опер начал ходить вокруг меня кругами. Я старался быть к нему лицом. Не дай бог придется записать его под номером три. Мне даже представить было страшно, что я с ним сделаю. Мои двойные враги долго не живут. Правда, таковых у меня пока не было.

Обыск и допрос длились до вечера. Бригада переместилась из дома в парк. За фонтан и горевшую печь я не беспокоился. Печь была опробована мной не раз. Дым от нее полностью поглощал мощный фильтр. Очищенный горячий воздух через вентиляцию уходил в атмосферу. Без запаха и без цвета.

Мы с опером дошли уже до пятого колена моего генеалогического древа. Дальше я не знал. Это его опечалило. Он постоянно ждал доклада своей группы. Я знал о чем. И он знал о чем. Доклада не последовало. За собак я не беспокоился. Пока шел к воротам открывать, я высыпал на дорожку, по которой тащил труп, целую банку перца. Наконец вся бригада собралась вокруг нас. Что-то у них не срослось.

– Очень приятно было с тобой познакомиться. Завтра мы продолжим знакомство. Чтобы ты без нас не скучал, с тобой подежурит сержант Быкуля.

– А что собственно произошло? Что вы ищете?

– Этого тебе пока знать не надо. Когда надо – тебе все скажут.

Капитан подошел к оперу и начал ему шептать на ухо. Я уловил только слова: «ошиблись», «соседняя дача», «труп».

– Что ж ты не проверил?

– Так команды не было.

– Все за мной, немедленно. – Вся бригада улетучилась.

Сержант сразу же нагло влез по пояс в холодильник.

– Ты что, его размораживаешь? Где продукты?

– Нет, это его обычное состояние. Я его особо работой не нагружаю.

Сержант с оскорбленной рожей плюхнулся на диван.

– Малец, включи телевизор.

– Он уже год не работает. Если б работал, я бы его давно продал.

– Так, что ж ты…

– Денег нет. Давай деньги, завтра отремонтирую. – Сержант протянул прокуренную дулю.

Через десять минут он уже храпел. Я поднялся на третий этаж. В наступающей темноте по территории соседней дачи бегали суетливые фонарные лучи. Так. Порядок. Идем выключать печь.

Надо бы уже поменять батареи в фонаре. Тусклый свет еле пробивал до середины убежища. У печи было посветлее.

Потом что-то вспыхнуло у меня в голове. Но светлее не стало.

* * *

Очнулся я уже связанный по рукам и ногам. Когда удалось навести в глазах фокус, волосы зашевелились у меня на голове.

Возле печи сидела девушка! Мой труп! А где пеньюар? Что-то не то. Девушка моя, но в другой одежде. И живая! Мистика! Надо разобраться. Девушек я никогда не боялся. Даже живых.

– Ты кто?

– Зачем ты убил ее?

– Кого ее?

– Кого ты сжег в печи.

– А кого я сжег в печи?

– Мою сестру.

Ага, теперь ясно, откуда сходство.

– Я ее не убивал. Я сторожу эту дачу. Ее убили у ворот. Злодеи. Потом они вызвали милицию. Меня хотели подставить. Чтобы милиция не нашла труп, я его сжег.

– Чем это докажешь?

Чем, чем… Мысли, как и голова, были разбиты сковородой, которую она так и держала в руках. Почему женщины не могут выбрать более приличного оружия, лом там, или лопату, на худой конец. Как-то неприлично рассказывать потом, что тебя вырубили… кастрюлей! Хотя нет, после лома я мог бы и не очухаться. Не мой это уровень.

Да, так чем я могу доказать? Ломы, кастрюли, вилки, ложки. Черт, ни одной свежей идеи! Надо еще потянуть.

– А что надо доказать?

– Что это не ты убил ее у ворот.

Ворота! Они же под сигнализацией. Запись на мониторе! Йес!

– Есть запись на мониторе. Ворота под наблюдением видеокамеры.

– Покажи.

– Пойдем в дом. Только тихо. Там сержант спит. Дежурный. Его опер оставил.

– А что – была милиция?

– А то! Через пять минут приехали! Я же говорю – подстава!

Она развязала мне ноги. Но сковородку не бросила.

Как же я вовремя вспомнил про запись видеокамеры! Это я оперу лапши навесил, что не работает здесь ничего. И сам, дурак, в это чуть не поверил!

А кино оказалось интересное! Правда, покадровое. На первом открывается калитка. На втором появляется труп, еще живой. За ним нарисовалась явно мужская фигура в маске. Его руки тянутся к голове трупа. И труп, наконец, становится трупом. Фигура исчезает. Включается сигнализация. Подбегаю я и тащу труп за шиворот в кусты.

Она развязала мне и руки. Я оправдан. За окном уже совсем темно. Я проводил ее до двери под ритмичный храп сержанта. Захлопнул калитку. И только тогда вспомнил. Я же не спросил ее адреса! Эх, если бы не сержант. Занял диван, скотина.

Долго ворочался в кресле. Мозги начали с опозданием прокручивать ситуацию. И как шипы, вылезли вопросы:

– Как труп открыл кодовый замок?

– Кто открутил трупу голову?

– Зачем???

– Кто сестра трупа?

– Как сестра вскрыла кодовый замок в убежище?

– Почему меня хотят подставить?!

К утру план дальнейших действий был готов. Так я это не оставлю. Будь менты порасторопнее, я сидел бы не в кресле, а на нарах в душной камере. И даже без кондиционера. Лопухам он не положен. А то, что умного человека невозможно посадить, я был твердо уверен.

* * *

Утром сержант на вопрос о кофе, наткнулся на мой ответный непрокуренный кукиш. Это его обидело вдвойне. Я видел, как пыхтя и шевеля пальцами(из-за отсутствия мозгов), он готовил мне страшную кару. Но я сусликов не боюсь. Даже в форме.

Он еще не знает, что я заменил его батарейки в фонарике на свои, севшие окончательно. Сидел и нахально потягивал у него под носом ароматный кофе из пакетика.

Через час у него запел в штанах сотовый.

– Свезло тебе, пацан. Отзывают меня. А то бы я…

Перечисление страшных кар он продолжал уже за воротами.

Бредя к фонтану, я размышлял, стоит ли эту мелкую сошку записывать третьим номером? Нет, мелковат типчик. Пусть живет.

В убежище я внимательно все осмотрел. Вроде никаких следов не оставил. Пошел по коридору к выходу. И тут в убежище вспыхнул яркий свет. В дверях напротив стояла она и смущенно улыбалась.

– Как ты сюда проникла?

– Извини, я видела, как ты открывал.(Опять врет!) Вчера я не могла попасть домой, там меня уже ждали.(Кто?) И мне пришлось вернуться сюда. Это для меня сейчас самое надежное место.

– А как ты включила свет?

– В коридоре.

– Как?

Вот так, – она хлопнула в ладоши. Свет погас. Она снова хлопнула. Свет загорелся. – Извини, но без света мне было очень страшно.

И это она говорит мне, сотруднику аналитического отдела. Аналитику, который даже не удосужился перебрать в голове все способы включения света. Весь мир уже давно пользуется в спальнях и коридорах звуковыми выключателями! А я искал рубильник!

Учись, мелкота! Так тебе и надо!

Честно, я зауважал эту красотку, кем бы там она ни была. Ну, а это мы сейчас выясним. Я повел ее в подземный кабинет. Теперь на стене светились экраны десяти камер наблюдения. Я посадил ее перед собой так, чтобы постоянно видеть подъездную дорогу к воротам. Опер ведь обещал вернуться. Она снова пыталась мне петь старую песню про забор. Но я уже к этому был готов. Мои вопросы заставили ее покраснеть. Не всех женщин украшает злость или смущение. Но ей было к лицу. Мы проговорили до обеда, а нас так никто и не потревожил.

* * *

Вот что она рассказала.