Цитаты из книги «Вместе. Как создать жизнь, в которой будет больше любви, дружбы и хороших привязанностей»

Таким образом, мы скрываем наши истинные чувства даже от тех, кто может попытаться наладить с нами связь. Так стыд и страх совместными усилиями превращают одиночество в состояние самосохранения, вызывая неуверенность в себе, что, в свою очередь, снижает самооценку и мешает обратиться за помощью. Со временем этот порочный круг может убедить нас, что мы ник ому не нужны и недостойны любви, и это будет уводить нас все дальше и дальше от тех самых отношений, в которых мы нуждаемся.

Когда мы уже чувствуем себя одинокими, а потом видим, как все вокруг веселятся и наслаждаются обществом окружающих, возникает естественная тенденция отступить, а не приблизиться к коллективу. Мы боимся, что нас з аклеймят и осудят как изгоев.

Как это ни парадоксально, уединение защищает от одиночества.

Напротив, уединение – это состояние добровольной изоляции или покоя наедине с собой. Это возможность для саморефлексии и шанс установить контакт с самим собой, не отвлекаясь на другие дела. Это способствует нашему личностному росту, творчеству и эмоциональному благополучию, позволяя размышлять и восстанавливать силы.

Исследователи[6],[7],[8] выявили три «измерения» одиночества, чтобы определить конкретный тип недостающих отношений. Интимное (эмоциональное) одиночество – это нужда в близком друге или партнере, ком-то, с кем вы разделяете глубокую взаимную привязанность. Реляционное (социальное) одиночество – это стремление к полноценной дружбе, товариществу и поддержке. Коллективное одиночество – это жажда иметь группу или сообщество людей, разделяющих ваши интересы. Эти три измерения отражают полный спектр необходимых высококачественных социальных связей. Недостаток отношений на любом из этих уровней может привести к одиночеству, и именно поэтому хороший брак не заменяет друзей и сообщество.

Одиночество – это субъективное ощущение нехватки социальных связей, которые вам так нужны. Это может напоминать чувство покинутости, отторженности или отверженности от людей, которым вы принадлежите, даже если при этом окружены другими людьми. При одиночестве не хватает этого чувства близости, доверия и привязанности настоящих друзей, любимых и сообщества.

Мой первый день работы врачом начался ясным июньским утром, когда я вошел в двери бостонского Центра женского здоровья имени Бригама. На мне были выглаженный белый халат, моя лучшая рубашка и галстук. Я улыбался охранникам и всем встречным сотрудникам. Для них это бы л лишь еще один день в оживленной городской больнице, но для меня – день, который я запомню на всю оставшуюся жизнь. Моя голова была набита медицинскими фактами и всякими мелочами, которых я набрался в медицинской школе. Мои карманы были переполнены различными предметами, включая стетоскоп, офтальмоскоп, камертон, карманный медицинский справочник, три шариковые ручки с черными чернилами, пустые бланки для записи данных о пациенте, список телефонных номеров основных больничных служб и ламинированные карточки с алгоритмами действий в любой ситуации – от реанимации при сердечном приступе до лечения диабетического кетоацидоза.

Главное убеждение моей жизни теперь покоится на уверенности в том, что одиночество – это отнюдь не редкое или любопытное явление, свойственное мне и некоторым другим одиноким людям, а главный и неизбежный факт человеческого существования. Томас Вулф, «Одинокий божий человек»