Сейчас это кажется непонятным, ведь целомудрие — бессмысленный фетиш, но тогда ценился крайне высоко. В те времена (да и сейчас порой) ему придавалось религиозное значение, и понятие целомудрия было так переплетено с самой женской сутью, что требовалась огромная, редкая смелость, чтобы оборвать эти путы. Чтобы вести в Лондоне XVI века привольную жизнь поэта и драматурга, женщине пришлось бы ежедневно переживать такой стресс, какой мог бы убить ее.