Странно подумать, что до Джейн Остин все великие героини не просто появились из-под мужского пера, но и упоминались только в связи с мужчинами. А это ведь лишь малая часть женской жизни, и даже о ней мужчина почти ничего не знает, поскольку обречен глядеть на все сквозь черные или розовые очки своего пола. Отсюда, возможно, своеобразие литературных героинь: они ошеломительно прекрасны или уродливы, воплощение небесной доброты или адского беспутства, — именно такой видел женщину влюбленный, когда любовь его расцветала или увядала, обретала или теряла взаимность. У романистов XIX века, конечно, женские образы стали сложнее и разнообразнее. Возможно, именно желание писать о женщинах постепенно заставило мужчин отойти от мрачных поэтических драм, где героинь просто некуда было пристроить, и изобрести куда более вместительный жанр романа. Но и тогда очевидно, даже в текстах Пруста, что знания мужчин о женщинах очень фрагментарны и ограниченны, как и знания женщин о мужчинах