– Леша, он жив? – вцепившись, словно клещ, в лацканы его пиджака, кричу хриплым, сорванным голосом.
– Да жив он, жив, – отдирает от себя мои руки и проходит внутрь кабинета.
– Кровь в него влили, и рану заштопали. Уже команды раздает, – ухмыляется, а я оседаю на пол, чувствуя, как в глазах темнеет.
– Эй, ты чего, дуреха, я же сказал, жив твой мужик, – подлетает ко мне, не давая упасть. Помогает усесться на диван. Делаю несколько глубоких вдохов. Чувствую, как, спустя несколько секунд, зрение возвращается, а в голове чуть-чуть проясняется.
– Жив? – шепчу, поднимая на него глаза. Пытаюсь всмотреться в лицо Алексея, но из-за пелены слез ничего не вижу.
– Жив-жив, – улыбается он. – Я за тобой. Поехали.
– Куда? – поднимаюсь с дивана.
– Мне велено тебя в гостиницу доставить. Сегодня в номере переночуешь, а завтра с утра поедем к Николаю, – повернувшись, направляется к выходу и останавливается в дверях в ожидании меня.
– Я сегодня к нему хочу, – следую за мужчиной. Леша закрывает дверь на ключ и, развернувшись, направляется вглубь коридора.
– Ева, мне дано указание, я его выполняю. Мне твой мужик потом всю плешь проест, – ворчит он. Только вот бесполезно отказывать женщине в просьбе встретиться с любимым, которого она едва ли не потеряла несколько часов назад.
– Алесей, если ты меня не отвезешь в больницу, я сама туда поеду. Ты ведь помнишь, что я слегка невменяемая. Так вот, попаду еще куда-нибудь, тогда точно Кай тебе башку-то оторвет, – произношу это ровным голосом. ыгфьбы Леша, все это время уверенно шедший впереди меня, на последних словах резко останавливается и, обернувшись, смотрит на меня так, будто только что я призналась в том, что по вечерам расчленяю маленьких котят.
– Шантажистка. Я смотрю, вы друг друга стоите, – ухмыляется мужчина и, открыв входную дверь отдела, кивает мне, чтобы следовала за ним