Пролог

Резкий порыв горячего воздуха взметнул мои волосы, и я распахнула глаза. Голова закружилась, сознание начало медленно растворяться в небытии. Со стоном я схватилась за виски, пытаясь удержать разум на плаву. Где я? Почему так темно?

Вспышка яркого света ослепила, и рубиновый жар ударил в лицо. Я снова здесь… Нет! Страх тяжелой плитой обрушился на плечи, заставляя меня согнуться. Горящий монстр опять явился за мной!

Объятая бушующим огнем мужская фигура стоит совсем рядом. Желто-красные языки пламени жадно лижут его нагое тело. Кто он? Почему он меня преследует? Пытаюсь разглядеть лицо, но гудящее пламя скрывает искаженные от боли черты незнакомца. Он громко стонет и тянет ко мне тощие пальцы. Они прорываются сквозь пелену огня, зовут, умоляют подойти ближе…

Хочется развернуться, убежать, спрятаться… Но тело не слушается – невидимая сила тащит меня к незнакомцу. Его объятые тягучими языками пламени костлявые пальцы совсем близко. Еще немного, и он коснется меня. С моих губ срывается надрывный крик. Нет! Не трогай!

Я судорожно хватаюсь за свою грудь в отчаянной попытке защитить то, что он хочет забрать. Не позволю! Она моя! Пламя яростно вспыхивает, и мое тело снова тащит вперед. Это моя душа! Ты не смеешь! Я захлебываюсь в плаче и умоляю отпустить меня. Но горящий мужчина безжалостен. Мне не спастись…

С тоской смотрю на себя и замираю в вакууме ужаса. Моя душа… Где она? В груди зияет лишь чернильная затхлая пустота. Неужели это и есть моя душа? Поднимаю взгляд на полыхающего мужчину и ощущаю, как его рука проходит в сантиметре от моей груди. Вспышка жара – и боль огненной лавой растекается по телу. С моих губ срывается громкий крик…

Я подскакиваю на кровати и просыпаюсь в холодном поту. В разгоряченной голове стучит лишь одна счастливая мысль: сегодня он снова не успел! Истошный стук сердца замедляется, и я медленно опускаюсь обратно на подушку.

Кап, кап, кап! – стучит назойливый дождь по металлическому карнизу окна. Как же он надоел! Век бы его не видеть и не слышать!

Глава 1

Ольга

Притаившись за газетой, я уже несколько минут сидела за столиком кафе и беззастенчиво подслушивала чужой разговор. Оказывается, пристрастие к желтой прессе может принести не только сомнительное удовольствие, но и ощутимую пользу: за соседним столом две девушки громко обсуждали строительный проект, весьма меня интересующий.

Надо же как повезло! Я специально выбрала кафе подальше от офиса, чтобы прийти в себя от ужасной недельной командировки. Рассчитывала при помощи крепкого кофе настроиться на рабочий лад. А тут такая удача: конкуренты секреты раскрывают! Чуть ниже наклонив голову за газету, чтобы моя известная на весь офис светлая макушка не спугнула посетительниц за соседним столиком, я навострила уши.

– Опять работать допоздна! Еще и в выходные! – возмутилась одна из девушек. – Дмитрий Сергеевич снова все переиграл. Сколько можно-то? Вначале у нас был проект косметической клиники. Подготовились по максимуму: чертежи, схемы, сметы, инвесторов даже нашли. Так нет! Эта грымза, оказывается, тоже клинику проектирует. И мы в поте лица все меняем.

Наступила короткая пауза, послышалась возня ложечкой по блюдцу. Похоже, кто-то заедает стресс и запивает его чудесным кофе. Я втянула прекрасный аромат, исходящий от моей чашки, и печально вздохнула. Эх, я бы тоже пригубила бодрящего напитка, но вот незадача: обе руки заняты. Я держала перед собой газету, аки рыцарь щит в бою. Жаль в ней не имелось амбразуры, я бы обязательно высмотрела девушек да запомнила. За грымзу можно и выговор влепить, с занесением в личное дело.

Это я, разумеется, несерьезно. Если наказывать сотрудников за все нелестные эпитеты, которыми они меня награждают, то их личные дела будут в объеме не менее большой советской энциклопедии. Поэтому я давно махнула на пересуды рукой. Пусть треплются.

Уже чуть не плача, девушка из моего офиса продолжала жаловаться:

– Вся команда стояла на ушах. В короткие сроки подготовили документы для лесоперерабатывающего завода. Ты представь, где косметическая клиника, а где завод. Все с нуля! А сейчас что? У этой гадины тоже завод! Дмитрий Сергеевич рвал и метал. И как ты думаешь? Теперь у нас и вовсе детский лагерь. Как мы успеем? До презентации осталась неделя! Представляешь, сколько нужно усилий, чтобы подготовить новый проект?!

Девушка застонала, ложечка заскребла по тарелке еще громче.

– Я уверена, Дмитрий Сергеевич знает, что делает. Вы обязательно справитесь, – утешила ее собеседница.

Голос второй показался мне смутно знакомым. Секретарша Родионова? Или нет? У него их такой поток, что Ниагара нервно курит в сторонке. Ни одна долго с ним не задерживается: любит за ними приударить. Работал бы лучше! Лишь секретарш обхаживает да о должности в совете директоров мечтает. Вот уж дудки, Димочка! Это место мое! Как только я туда попаду, ты с поста вице-президента по стратегическим инициативам вылетишь, аки пробка из бутылки шампанского.

– Почему именно мы всегда все меняем? – едва ли не закричала подружка секретаря моего заклятого врага. Но тут же осеклась и почти шепотом продолжила: – Пусть эта Харитонова все меняет!

– Харина, – машинально поправила ее секретарша.

Какая молодец. Неужели у Родионова появилась толковая девица? Даже фамилию мою запомнила.

– Да хоть Кошмарина!

Фу, как не оригинально. Уже было. А вот то, что идиот Дима решил на проектной земле построить детский лагерь, для меня подарок небес. Не зря, получается, я неделю жила в захолустье и лично ползала по лесам да горам огромного участка, который наша строительная компания купила на аукционе.

С его приобретением появился идеальный способ выделиться и претендовать на место в совете директоров. Ведь автор лучшего проекта попадет туда практически сразу. Мой шанс. Двенадцать мест в совете всегда заняты, и учредители не спешат разнообразить его состав. В этом году грядут изменения: из-за преклонного возраста уходит Михаил Иванович и одно место станет вакантным. Из всех претендентов мы с Димой пока лидируем и имеем одинаковые шансы на успех.

Оба служим в компании больше пятнадцати лет. Еще однокурсниками начинали со скромных должностей и упорно ползли вверх, прогрызая себе дорогу. Только я брала упорством, учебой и работой без отпусков, а этот подхалим подмасливался и угождал кому следует. Не раз я лишалась положенной мне по службе должности из-за его интриг. Обидчивым Дима оказался.

До сих пор не может забыть позорную историю признания в любви на первом корпоративе. Сам виноват! Напился до чертиков и с поцелуями ко мне полез. Я увернуться успела, а вот проходивший мимо гендиректор Максим Антонович – нет. Отхватил тогда Димочка… Полгода бегал извинялся перед начальством.

Ко мне больше горе-ухажер не подкатывал. Да и зачем? Смазливый до тошноты, он быстро обрел популярность среди женской половины офиса и щедро одаривал дам своей любовью. Всех, кроме меня. С момента моего отказа от его ухаживаний он не упускал случая мне подгадить. Злопамятный гаденыш.

Теперь мы вице-президенты компании и оба хотим заполучить заветное место в совете директоров. Сейчас это моя цель номер один. Ведь на новой должности я смогу столько всего улучшить в работе организации и заодно нос утереть мерзкому подхалиму. И утру!

Купленный участок хоть с виду и прекрасен, но строить там клинику, как я сама хотела изначально, а уж тем более детский лагерь никак нельзя.

Сосновый бор, река… Вроде бы идеальное место для постройки рекреационного заведения. Но я копнула глубже, и не зря. Оказалось, что в паре километров от участка много лет назад добывали гранит открытым методом, потому радиационный фон в тех местах сильно повышен. Дополнительно выяснилось, что загрязненные грунтовые воды от старых разработок проходят прямо под участком, и, как только начнутся строительные работы, проблема с экологичностью всплывет.

Моя команда обнаружила радиацию случайно. А ведь до этого специалисты уже брали пробы грунта на довольно большой глубине, но, видимо, не попадали в точку подземных вод. Я решила лично съездить и перепроверить исследования, хотя неделя в лесу для меня выдалась сущим адом.

Природа совсем не мое. Я настолько городской человек, что иногда кажется, сама состою из железа и бетона. Может, и к лучшему: иначе в офисе не выжить. Съедят. А так пусть пытаются – зубы сломают.

Я хищно улыбнулась, представляя лицо Димочки, когда на презентации проектов выложу результаты анализов ему под нос. Стало так хорошо, что я даже забыла про адскую боль, которая мучает мою головушку уже больше недели. На пару с ней меня преследует и ужасный сон. Кошмар, повторяющийся раз за разом.

От воспоминания мои плечи передернулись, висок пронзила острая стрела боли. Я сцепила зубы и попыталась выкинуть из головы образ горящего в огне мужчины, приходящего ночью уже десять суток подряд. После кошмара я просыпаюсь в холодном поту и лежу в темноте, успокаивая дыхание. Гадкое ощущение, что в грудь залезли чужие руки и небрежно там покопались, долго меня не отпускает.

Будь я суеверной, верила бы в души, астралы и прочую чушь – была бы чертовски напугана. Но мой разум всегда берет верх, и я опасаюсь лишь нарастающей с каждым днем головной боли. Мигрень беспокоила меня и раньше, но… Чтобы так сильно?! Никогда. Наверное, накопились стресс и усталость. Много работаю и мало отдыхаю. Стоит показаться врачу… через недельку, сначала я получу желанное место в совете директоров.

Задумавшись, я не заметила, как девушки рассчитались и покинули кафе. Я убрала газету и отпила порядком остывший кофе. Голова снова запульсировала мелкой очередью противных спазмов. Пришлось проглотить уже вторую за утро таблетку обезболивающего. Мне сегодня нужна светлая голова и крепкие нервы. В офисе я не появлялась неделю, и ждут меня лишь завтра. Вот будет сюрприз моим охламонам.

Я вышла из кафе и недовольно сморщилась. Опять дождь! Сколько можно? Льет уже третий день. Крупные капли с водостока падали на асфальт и отскакивали мелкой моросью на мои новенькие бархатные туфли. Топнула ногой, стряхивая воду. Гадость какая! Испортятся ведь. С тоской посмотрела на тротуар. Сплошные лужи. Как бы безопасно пробраться к машине?

Аккуратно ступая, я под зонтом заспешила к дорогой иномарке у обочины. Позади раздалась резкая трель велосипедного звонка, и не успела я увернуться, как меня окатило грязной водой из ближайшей лужи.

– Извините, – донесся крик велосипедиста-шумахера.

– Чтоб ты кости себе переломал, – зло зашипела я, осматривая испорченную обувь.

Колготки и юбка тоже пришли в негодность. Хорошо, что у меня в багажнике всегда запас сменной одежды имеется. Ругаясь и перепрыгивая лужи, я добежала до машины, привычными движениями вырулила на дорогу и помчалась в офис.

До своего «второго дома» добралась минут за десять. Припарковалась у высотного здания бизнес-центра. На его последних трех этажах разместилась наша компания-застройщик. Отклонив зонт назад, я задрала голову, любуясь строением. Вот это я понимаю! Красота и мощь! Как же я в лесу скучала по стеклу и бетону. На природу еще год не сунусь. Хватило.

Взяв вещи, я поспешила внутрь и вскоре с удовольствием втянула знакомый запах офисного центра. Он хоть и насыщенный, но совершенно безликий. Пахнет все и словно бы ничего. Но за это я и люблю дух офиса. У него нет индивидуальности, он отражает всех нас, трудящихся здесь.

Миновав огромный холл, я поравнялась с ресепшен. Как всегда, там находилась беспрерывно улыбающаяся девушка. Новенькая? Я легонько ей кивнула и широким шагом направилась к лифту. Высокий ворс ковров заглушил стук моих каблуков. Помню, как мама годами пыталась отговорить меня их носить. Еще бы! Куда с ростом метр восемьдесят пять щеголять на десятисантиметровых шпильках?

В юношестве я ее слушалась, ходила вечно сгорбленной тощей палкой. Повзрослев, поняла простую вещь: не стоит стесняться подарков природы. Теперь в ответ на уговоры мамы я лишь мягко ей улыбаюсь. Как объяснить низкорослой женщине удовольствие смотреть на людей свысока? Особенно на мужчин. Ни с чем не сравнимое наслаждение наблюдать, как некоторые из них пытаются расправить плечи и вытянуться, чтобы достать мне хотя бы до носа.

С приятным звуком лифт распахнул дверцы, выпуская меня в мое царство. Сейчас главное – эффект неожиданности, пока мои охламоны не зажгли сигнальные огни, оповещая весь этаж о приближении врага.

– Ой, Ольга Михайловна! А мы ждали вас только завтра, – воскликнула Ирина, секретарь у входа.

Ее идеально наманикюренные пальчики уже потянулась к клавиатуре, чтобы зажечь первый сигнальный костер.

– Напишешь хоть слово – уволю, – тихо сказала я и пришпилила ее к креслу своим фирменным взглядом.

У меня глаза светло-голубые, почти прозрачные, и оттого у них бывает жутковатый вид, если я сержусь. Подчиненные сильно пугаются, а я пользуюсь даром природы. Весьма стимулирует рабочий процесс, надо сказать. Секретарь тяжело вздохнула и медленно кивнула. Я двинулась осматривать подконтрольные мне территории.

Отдел снабженцев встретил меня сногсшибательным перегаром. Хорошо выходные провели оболтусы. А это что за бардак? На полу винные бутылки, на столе кучи тарелок, стаканов и объедки. Один из сотрудников лениво убирал мусор. Еще парочка похрапывала лицом на клавиатурах. Остальные сидели в телефонах.

– Обалдели?! – рявкнула я на весь кабинет.

От моего крика спавший на сдвинутых стульях начальник отдела Константин Семенович грохнулся на пол и застонал. Я зло сцепила зубы. Он опять за старое?! Снова с похмелья на работу в невменяемом состоянии явился? Или уже прямо тут пить начал?

– Ольга Михайловна, вы здесь?! – затараторил он, поднимаясь и отряхивая одежду.

Осмотрела помятого возрастного мужчину и сжала кулаки. Я его предупреждала. Второго раза не будет.

– Константин Семенович, с сегодняшнего дня вы уволены! Пишите заявление, – отчеканила я. – А вы…

Я обвела пальцем нервно сглатывающих сотрудников.

– Без премии до конца года, – рявкнула я.

– Ольга Михайловна, у меня вчера юбилей был. Простите уж ребят. Моя вина, напоил их, – замямлил начальник.

– Ваши личные дела не должны отражаться на работе, – зло ответила я. – Будете спорить – по статье уволю.

Я крутанулась на каблуках и направилась к выходу. Идиота кусок! Разве так сложно нормально работать?

– Души у вас нет! – крикнул мне вслед Константин Михайлович.

– Конечно, нет! Иначе не стала бы вашим начальником, – не оборачиваясь, бросила я и вышла.

Через полчаса закончила обход других подразделений. Итог: десяток выговоров и еще несколько сэкономленных премий. Что за оболтусы? Как можно на работе играть и в чатах сидеть? Им собственного времени не жалко, что ли? Могли бы выучиться чему полезному.

Я закрыла за собой дверь своего кабинета и сползла по ней на пол. Села и с силой сжала виски руками. Как же больно! Этот приступ тяжелее остальных. В голове все крутилось и вертелось, к горлу подкатил тугой ком. Едва успела дотянуться до ближайшей урны, как меня стошнило.

Пошатываясь, добрела до диванчика и кулем рухнула на скрипучую кожу. Сознание начало медленно покидать мое тело. Нет, только не обморок. Мольбы остались неуслышанными. Глухая темнота, ослепляющий огонь, невыносимое тянущее чувство в груди и мужчина, зовущий меня. Сил сопротивляться не нашлось. Душа лучом рвалась наружу, руки безвольно опускались вниз… Резкая трель – и меня вырвало из удушающего кошмара.

Я распахнула глаза и, тяжело дыша, бездумно посмотрела на телефон, надрывающийся на столе. Сил подняться и ответить не было. Так отвратительно я себя еще никогда не чувствовала. И только сейчас дошло осознание: у меня большие проблемы со здоровьем. Я упала в обморок! На работе! Мысль приложила обухом по голове. Почему я раньше не обратилась к врачу? Что еще должно случиться, чтобы я позаботилась о себе?

С трудом поднявшись, я села за стол и набрала номер регистратуры платной клиники. Пора на обследование.

Вести автомобиль в полуобморочном состоянии было бы чистым самоубийством, поэтому я вызвала такси и поспешила на выход. Едва не плача от боли, я зашла в лифт и, как назло, столкнулась с Родионовым. Отбросив желание развернуться и пойти по лестнице, я нажала кнопку первого этажа.

– Что-то ты бледная, Оленька, – начал он без расшаркиваний. – Неужто приболела?

– Не дождешься, Родионов, – скорее по привычке огрызнулась я, стараясь не оторвать декоративный поручень, в который вцепилась со всей силы.

Снова накатила тошнота. Еще не хватало, чтобы меня при этом отвратительном типе вывернуло. Разнесет потом сплетни по офису, а нового прозвища мне не нужно. Гад умеет их придумывать, до сих пор фригидихой называют за глаза.

– Ну что ты, Оленька. Неужто я монстр какой? Помочь хочу. Супчик приготовлю, одеялко подоткну…

Он противно поиграл бровями. В голову пришла шальная мысль: может, не сдерживать позывы тошноты? С высоты своего роста я ему как раз на макушку попаду.

Я даже уже примерилась, когда лифт остановился. В него вошли несколько человек, отгородив меня от Родионова. Едва заметно выдохнула: теперь можно сосредоточиться на том, чтобы спокойно добраться до такси.

К моему великому счастью, больше мне никто не помешал, и через час я подверглась всевозможным исследованиям в одном из лучших медицинских центров Москвы.

Ожидание результатов томило, я нервно мерила шагами просторный коридор. Бутылка воды была выпита, я посидела уже на каждом диванчике, что зазывно стояли вдоль стены, когда, наконец, пришел врач.

– Ольга Михайловна, пойдемте, – позвал он.

Высокий плотный мужчина выглядел суровым и казался созданным для того, чтобы сообщать исключительно скорбные новости. А я очень не хотела их слышать. Впервые за много-много лет вспомнила Всевышнего и принесла ему короткую молитву.

Не помогло.

– Ольга Михайловна, не буду ходить вокруг до около, новости плохие.

– Насколько? – собрав все силы, спросила я.

Мужчина тяжело вздохнул, и я поняла серьезность положения. Дальнейшие его слова слились в единый бессвязный поток. Мой мозг никак не хотел их воспринимать: опухоль, в любой момент, госпитализация, операция, мало шансов, мы не знаем, сколько осталось… Я сидела прямая, словно палка, и не могла пошевелиться. Почему я? Почему так быстро? Что мне теперь делать?