Бросив взгляд на Джейкоба, я вижу, что он встревожен.
– Всю зиму она крала ребятишек, – продолжает Финдли, – выманивала их из теплых постелек, от родительского очага. А наутро их находили совсем рядом с домом, замерзшими до смерти.
Представив себе это, я вздрагиваю. Ледяная вода в легких. При одном воспоминании об этом меня пробирает озноб. Мороз по коже.
– Но почему ее прозвали Вороном?
Вопрос задает Джейкоб, но я повторяю его для Финдли.
– Ну, – говорит Финдли, – возможно, из-за птиц, которые собираются у нее на могиле, или из-за цвета ее волос. А еще там говорилось, что стоит ей схватить кого-нибудь за руку, как ее пальцы тут же превращаются в птичьи когти, а