Глава 1. Розалин

Розалин родилась самой необыкновенной русалочкой их тех, которые когда-либо рождались в Русалочьем озере. За всю историю озера у всех русалочек, живущих в ГерСканзии, были прямые зеленые волосы и большие изумрудные глаза. А Розалин родилась с длинными розовыми кудряшками и просто огромными веселыми глазами цвета фиалки, в которых с самого ее рождения играли радужные искорки.

И не мудрено, ведь ее отцом был сам царь Русалочьего озера. Впрочем, у него были и другие дети, но Розалин не была похожа ни на кого из них. С самого своего первого дня Розалин была непоседой и хохотушкой.

Появившись из своей родильной раковинки, она сразу же перевернула ее вверх дном, а заодно и мамину шкатулку, украшенную бусами из ракушечек и бисера. Затем, вильнув хвостиком, опрокинула блюдце с акульем молочком, приготовленное заботливой няней медузой, прямо ей на голову. А в завершении всех бед вцепилась своими маленькими цепкими ручками в длинные локоны отца, когда он с умиленьем хотел поцеловать ее в лобик, да так, что его корона съехала ему на лоб. И всякий раз она так весело и звонко хохотала, что все вокруг просто не могли долго на нее сердиться. А отец, так вообще, смеялся вместе с ней и разбрызгивал вокруг волны своим волшебным трезубцем.

Шли годы, Розалин превращалась из маленькой непоседы в хорошенькую, юную русалочку, которая целыми днями резвилась и играла со своими сестрами, братьями и всей подводной братвой, которая ее очень любила и всегда была снисходительна к ее невинным, но отнюдь небезобидным шалостям. Помимо того что Розалин не утратила свой веселый и задорный нрав, в ее характере появились такие черты, как смелость, отвага, стремление помочь слабому, и, конечно же, как и любая другая хорошенькая девчонка, она очень любила мечтать.

Самым ее любимым местом времяпрепровождения был гладкий серебристый утес, возвышающийся из воды на полметра. Он был не очень привлекательным, но таким гладким и блестящим, на нем было так уютно и тепло, что в головке Розалин рождались самые интересные мечты и фантазии, а главное с него можно было увидеть все, что происходило на берегу, в какую бы сторону она не посмотрела.

– Вот бы сейчас с неба упала маленькая золотая звездочка, – мечтала она. – А на ней были бы маленькие золотистые человечки… штук семь… как у мамочки в ракушках сидят перламутровые жемчужинки, только они по одной жемчужинке в каждой ракушке, а мыльные устрицы так противно пищат, когда их открываешь, что… Ой, о чем это я?! И эти человечки смогли бы жить под водой, а я бы с ними постоянно играла… – мечтательно, закатив свои красивые глазки, думала она. – А еще лучше, поднялся бы сейчас жуткий шторм и волны бы поднимались до небес, и даже солнышко потускнело бы от ужаса, а я бы проплыла по одной волне к нему, погладила бы солнышко по искрящимся лучикам и приказала бы волнам затихнуть… Ну, прямо как папа, – хихикнула она, – и волны опустились и перестали бы так бурно играть и перекатываться, а солнышко мне улыбнулось, засияло бы с новой силой и прокатило бы меня на вон том… Нет, лучше вон на том облачке, – говорила она уже вслух и тыкала своим маленьким изящным пальчиком в облака, проплывавшие над ее головкой.

Если честно, научиться кататься на облачке – было ее самой главной мечтой. И юная русалочка то пугалась, то улыбалась своим мыслям, но она всегда была счастлива в своем небольшом укрытии посреди голубого озера.

Так было и сегодня. Розалин долго сидела на любимом утесе и мечтала о необыкновенных приключениях, как вдруг ей показалось, что на берегу что-то или кто-то есть, и оно как-то странно прыгает и брыкается.

– Кто бы это мог быть, – вслух сказала Розалин, – и что оно там такое странное делает?

Набравшись смелости, русалочка соскользнула со своего утеса и медленно, но уверенно поплыла к берегу. Она пыталась плыть под водой так, чтобы на поверхности была только ее голова и с берега ее ни в коем случае не заметили, а то бы она тут же утонула от страха. Но как бы она не старалась, на поверхности, вместе с ее хорошенькой головкой, также оставались ее розовые кудряшки, которые от воды еще больше завивались спиралькой, и были видны большие испуганные глаза. Чем ближе она подплывала к берегу, тем страшней ей становилось, она замедляла свое движение, чтобы по пути набраться побольше смелости.

Но Розалин зря напускала на себя страхи, с берега ее совсем не было видно, но вот ей было видно все, что происходит на берегу. Она и раньше видела эту красивую розовую лошадку с густой, волнистой гривой, которая тоже часто приходила на берег попить воды из озера, поесть сочных, желтых дуйдуванчиков, которые росли только на этой стороне озера. Ну, и конечно же, порезвиться в мягкой, зеленой траве, растущей здесь повсюду.

Но никогда раньше она не вела себя так странно. Данная порода лошадок была большой редкостью в ГерСканзии и даже была занесена в радужную книгу Королевства. От других пород они отличались тем, что были разноцветными и могли менять свой цвет тогда, когда им заблагорассудится, из-за чего их трудно было различить, поэтому никто не пытался с ними близко познакомиться, так как боялись не признать в сегодняшнем чуде вчерашнего знакомого.

Ходила легенда, что этим свойством их наделил один старый маг, который и развел данный вид лошадей, но их постоянно крали, а еще хуже – утаскивали под воду, так как под водой они становились перламутровыми и приобретали все цвета сразу. Именно поэтому они больше не заходили в воду, а самое большее, на что хватало их смелости, – это пастись у берегов Русалочьего озера.

Подплыв совсем близко, да так, что ее все еще не было видно, но и так, чтобы ей было видно все происходящее, Розалин спряталась за веткой Озерции, которая росла прямо из озера, а ее ветки покрывали всю поверхность воды у самого берега.

Розалин обмотала себя ветвями Озерции, поэтому ее можно было принять за одну из этих веток, и усердно пыталась всмотреться в странные и в тоже время забавные танцы непонятной лошадки.

«Что это за странные нити обвили ее ноги? – подумала русалочка. – Какие они длинные и почти прозрачные, но скорее всего очень прочные, раз она не может из них вырваться».

Вглядевшись поближе, Розалин широко распахнула свои сияющие глаза и так дернулась, что чуть не придушила себя маскирующими ветками.

– Так ведь это же минигномы!!! – воскликнула она и сразу же зажала ротик обеими ладошками.

Минигномы были одни из самых злобных обитателей ГерСканзии. Они отличались от своих собратьев добряков гномов тем, что были очень злобными и завистливыми, у них совсем не было бороды, и они доходили до щиколотки даже самому маленькому из гномов.

А нрав и прыть у них были такими, что даже тролль средней комплекции не желал с ними связываться, когда они собирались кучками.

Минигномы жили в самой чаще Тайговского леса, в маленьких норках, которые только дверью выходили на поверхность земли. Но под землей норки были связаны между собой длинными узкими проходами, и каждый минигном мог без труда попасть к другому, не выходя из собственного дома. А выбирались они на поверхность только в тех случаях, когда им нужно было пополнить свои запасы или королева Эмилия собирала всех на всеобщее собрание, или чтобы отдубасить какого-нибудь своего самого слабого собрата просто потому, что он не похож на них. Они просто выволакивали его из норки и волтузили до тех пор, пока он на коленях не начинал молить о пощаде.

И каждый раз они норовили утащить что-нибудь сверху к себе под землю для своих не очень разнообразных увеселений. И не важно, была ли это новая блестящая раковина, золотые украшения эльфов, волшебные медальоны магов или, вот как сейчас, маленькая, безобидная, но очень редкая лошадка.

– Обязательно нужно помочь! – засуетилась русалочка, сжав свои маленькие пальчики в кулачки и сердито нахмурив лобик так, что на ее длинных ресничках задрожали капельки воды. – Но как мне это сделать? – запричитала она. – Закричать? – они не испугаются, а поблизости никого нет, чтобы прийти на помощь. – Брызнуть на них водой? Но сколько я смогу загрести воды своими ладошками? – сокрушалась Розалин. – И сколько ее долетит до них?! Минигномы конечно боятся воды, они по большей части предпочитают ходить грязными и в панике прячутся даже от незначительных капель дождя, но мой дождь даже на росу не будет похож, – совсем опечалилась русалочка.

И тут Розалин в голову пришла одна мысль, как ей сначала показалось, даже глупая. Она была настолько смешна, что русалочка не была уверена, что это может сработать и помочь, но попробовать было надо.

– Не оставлять же лошадку в беде, а пока я сплаваю за кем-нибудь более сильным, может быть уже поздно и минигномы утащат такую красоту в самую чащу леса, где ей будет совсем одиноко, темно и грустно. И еще неизвестно, хватит ли у нее сил от туда выбраться самой, а желающих пойти за ней туда, к сожалению, найдется немного.

Чуть не плача от собственных мыслей, русалочка нашла в себе силы и мужество для воплощения своей, как теперь уже казалось, не такой уж бессмысленной затеи. И Розалин стала собирать лепестки лирозочек, растущих рядом с Озерцией, и связывать их же стебельками. Через несколько минут у нее получилось довольно-таки неплохое прочное корытце, заполненное до краев водой.

Но как теперь поднять его на вершину Озерции, которая как раз склонилась над местом взятия в плен лошадки, оставалось для русалочки загадкой. Она облокотилась локотком о край корытца, подперла кулачком подбородок и в ожидании уставилась на верхушку дерева, раздумывая, как бы туда попасть.

– Я помогу, – вдруг услышала она тихий голос. Русалочка стала озираться по сторонам, но так никого и не увидела.

– Я здесь, – снова раздался голос, и Розалин, задрав голову вверх, увидела маленьких человечков, сидящих на веточках Озерции.

Это были эльфы ГерСканзии. Красивые, отважные и, несмотря на то, что размером они были меньше любого минигнома, всегда готовые прийти на помощь в трудную минуту.

– Меня зовут Грииг, – сказал самый красивый и высокий из них.

У него были голубые глаза, шикарные белокурые волосы, спадающие волнами до плеч, и серебристые, почти прозрачные крылышки, которые находились в постоянном движении, поэтому были видны лишь их легкие отблески над его гордо поднятой головой.

Он смотрел на Розалин сверху вниз, скрестив на груди руки, и был таким величественным, что русалочка, затаив дыхание, засмотрелась на него с открытым ротиком. В чувства ее привела команда Гриига:

– Держи лиану. За один конец привяжи ее к своему корытцу, а из другого конца сделай петлю. Я долго не мог понять, что ты задумала, но теперь у меня тоже появилась идея.

Розалин сделала все, как он сказал.

– Возьмись за середину лианы, – снова взял на себя командование Грииг, – одну ее часть, вместе с корытцем, мы поднимем вверх и привяжем к верхушке Озерции, а вторую по моей команде ты набросишь на шею нашей пленницы.

– Нашей? – не поняла Розалин.

– Ну, в смысле их пленницы в данный момент, но мы ее спасем, поэтому она будет нашей.

– Мы ее тоже будем потом в плен брать? – искренне удивилась русалочка.

Грииг смотрел на нее с явным недоумением, не понимая, кто здесь кого не понимает, потом махнул рукой и решил не отвечать на ее вопрос.

– Возьмешь за середину? – сердито продолжил он. – И когда я крикну «Ура!», ты накинешь петлю на шею лошадки и дернешь изо всех сил.

– Почему ты крикнешь «Ура!»? – опять спросила русалочка. Она уже потеряла нить разговора, единственное, что она поняла, так это то, что должна бросить петлю и резко дернуть.

– Потому что мы победим! – снисходительно ответил Грииг, чуть не погладив ее по голове в знак утешения, но передумал. – Нас здесь много, – и повернувшись к Розалин спиной, быстро взмыл вверх.

И остальные эльфы стали слетать со своих мест так быстро, что русалочке показалось, что над ней собралось целое облако звенящих как колокольчики и искрящихся бабочек.