Эта порочная неизвестность удерживает сексуальное напряжение между нами и усиливает мою тягу к Фархаду, как к желанному и таинственному мужчине, близость с которым таит под собой азартную игру с отягчающими последствиями. Именно таким я запомнила Фархада, и таким увидела его сейчас. Но панического страха, прежде привычного и испепеляющего, больше не генерировало моё сознание.

Я жду, что Фархад будет делать со мной, при этом сама ничего не предпринимаю. Я не представляю даже, на что следует рассчитывать, ведь действие происходит в камере пыток.

Фархад вдруг резко меняется в лице: он улыбается мне, а это значит, что ничего плохого ожидать не стоит.

Мы постепенно сближаемся.

Фархад берет меня в свои объятия и плотно прижимает к себе, приподнимая моё тело от пола и усаживая на себя. Я закидываю ноги к нему на талию, обвиваю руками его шею и шепчу, дотрагиваясь до губ, что люблю его.

Фархад молча приступает к делу.

Мы целуемся так бешено, неуступчиво и развязно, как будто оба сумасшедшие и оба взаимоисключаем шанс увидеть друг друга когда-нибудь снова.

Ухо моё слышит посторонний шум, доносящийся сзади. Прерывая поцелуй, я оборачиваюсь и вижу, что мы с Фархадом не одни в этой темнице.

Билли, одетый точь-в-точь как Фархад, показывается из темноты так же неожиданно, смотрит на меня таким же вожделенным взглядом, как и Фархад, чем вгоняет меня в сильное замешательство.

Я вижу в Билли идентичное отражение Фархада, но при этом чётко осознаю, что это два разных человека, но в чём-то они несомненно одинаковы.

Билли приближается ко мне, тесно прислоняется сзади и замирает.

Чувствую его нежные касания, которые моё тело распознает, как касания Фархада, и потому поддаётся двойному возбуждению, вынуждая мой разум перестать осуждать происходящее и сопротивляться сему порочному безумству.

Билли трогает меня, любвеобильно трётся сзади. Я чувствую, что он возбужден и достаточно сильно. Пальцы его прытко прокрадываются под мою одежду, продолжая ласкать моё тело, и вскоре подбираются к соскам.

Я замираю в ожидании страшного и гляжу на Фархада.

Фархад продолжает увлечённо склонять меня к интиму, осыпая обжигающе горячими поцелуями шею и плечи. Он будто не замечает, что Билли здесь и тоже ласкает меня, хоть их руки между собой соприкасаются.

Билли неожиданно поворачивает мою голову к себе и целует в губы так же чувственно и настойчиво, как только что это сделал Фархад.

Фархад не замечает и этого. Он в иступлении продолжает своё дело – доставляет мне удовольствие так жарко и нежно, как только способен.

То же самое делает и Билли, будто повторяя за ним каждый шаг. Его тоже не беспокоит ничуть, что нас здесь трое.

Горячие полуобнаженные тела двух смуглых гигантов трутся об меня в зеркальной проекции; сразу четыре проворных руки творят с моим податливым телом нечто из ряда вон сумасшедшее, чем стремительно доводят меня до пика возбуждения.

Я крепко держусь за Фархада, с пристрастием впиваясь ногтями в его мускулистые плечи, которые блестят при холодном свете.

Но свет этот по мере нарастания моего желания постепенно тускнеет. Я с нарастающей тревогой замечаю, что необратимо погружаюсь в темноту, но не могу поглядеть, что происходит наверху, так как мне не дают этого сделать.

Фархад избавляется от брюк, поудобнее усаживает меня на себя, проникая до упора в моё влажное, жаждущее его лоно, и начинает интенсивное движение.

Я вскрикиваю от удовольствия, продолжая целоваться с Билли, который с нетерпением скользит пальцами по моей груди, животу и бедрам.

В какое-то мгновение я ощутила очень сильное давление и распирание внутри: Билли вошёл в меня сзади.

Зафиксированная между ними двумя, я балансировала на весу и никак не могла избежать того, что позволяли они оба делать со мной. Я не могла прекратить эту безумную оргию, или хоть как-то противостоять их натиску. Я даже не могла что-либо сказать, так как Фархад и Билли не позволяли этого, с наваждением целуя мои губы по очереди и не давая даже отдышаться.

Она оба были будто не в себе, находились в диком, дурманящем их разумы порочном экстазе, переменно двигаясь во мне, и мне ничего не оставалось, кроме как покориться.

В какой-то момент мне стало очень тесно между ними; сдавливание в верхней части тела ощущалось всё сильнее, появился страх по нарастающей, стало в разы тяжелей дышать. Казалось, что я нахожусь в тисках; пространство между нами сужается и вот-вот раздавит меня в лепешку.

Я запаниковала, пытаясь отстранить от себя Фархада, но это было невозможно.

Помимо сдавливания грудной клетки, во мне сразу появилось новое, но не менее неприятное ощущение: распирание и натяжение, чем-то напоминающее схватки, которое исходило из нижней части живота.

Я переместила руку вниз живота, где моментально образовалась шишка, довольно ощутимо натянув мою кожу, словно во мне вовсю толкался ребёнок.

Увернувшись от очередного поцелуя, я в ужасе уставилась на свой живот. Он был надутым, круглым и достаточно большим, и я отчётливо чувствовала шевеления внутри.

Тонус и болезненные толчки продолжали нарастать. Испуганная, я держала руку на животе до тех пор, пока не почувствовала, что она стала мокрой.

Оцепенев при виде крови на ладони, я запрокинула голову, увидев что свет совсем исчез, и что есть силы закричала о помощи. Но рот мой не смог издать ни звука. Я была абсолютно немой…»

***

– По моему мнению, ты зря уехала. У неё и у тебя есть сын от него. Но в отличие от неё, ты его жена. Я думаю, тебе надо пойти туда и выставить её за дверь.

Охотно высказала своё мнение Наташка, как только я закончила свой краткий рассказ о том, по каким причинам оказалась здесь.

Меня не пришлось долго уговаривать, чтобы открыть рот, ведь самой было необходимо с кем-нибудь поделиться своими проблемами.

И как только Танина мама ушла смотреть телевизор в другой комнате, меня прорвало поплакаться.

– Ничего не зря. Всё правильно она сделала.

Поспорила с ней Таня, а следом повернулась ко мне с отчаянным негодованием на лице.

Мой рассказ о Марджане и Ахмеде сильно впечатлил Таню, и она даже не пыталась это скрывать.

– Кать… Тебе не приходило в голову, что ты ему просто мешаешься?

Таня, пока мы все сидели за столом и готовили еду, успешно выудила из меня нужную ей информацию и теперь воспринимала случившееся, как подстроенное Фархадом недоразумение, и убеждала меня мыслить глубже.

– Не то, чтоб ты ему совсем не нужна… Может, ты сейчас ему не нужна? – предположила она, отрицая всякую возможность, что у Фархада есть ребёнок на стороне. – Я ни на что не намекаю, но… Ты вообще смотришь новости? Знаешь, что сейчас в мире криминала творится?

– Давно не смотрела. Что там? Ай, да мне пофиг. – переключив внимание на свой бокал, я накатила шампанского и вновь принялась за нарезку ингредиентов. – Меньше знаю – крепче сплю.

За столом воцарилось молчание.

Таня, замерев, с недоумением глядела на меня, Наташка не отвлекалась от своего занятия украшать уже готовые салаты.

– Вот ты бы отпустила мужа на концерт Марув?

Наташка, как самая непредвзятая и менее всех знавшая личность из нашей компании, предпочла сменить тему на более интересную ей. Получив от меня отрицательный ответ, она продолжала.

– Вот и я не отпустила. А он поехал. Гад.

Наташка вновь и вновь возвращалась к теме своего недавнего развода, ища любые способы, чтоб говорить лишь об одном.

– Хочу на концерт Марув… – уныло захныкала я.

– Ушлындала сама? Повелась на его брехню сама? – по-матерински опять отчитывала меня Таня. – Сиди теперь и кусай локти, пока Марув в Дубае концерты дает. Тебе, видите ли, ёлку и снег приспичило – а тут, как назло дождь и плюсовая температура. И Марув в нашу дыру ни в жизни не приедет. Так что вот, Катюня… Радуйся тому, что имеешь сейчас.

– Да уж, мокрый Новый год ожидается… – констатировала Наташка, печально взглянув в окно. – Но мы же всё равно пойдем запускать фейерверки и танцевать стриптиз под окнами Водоканала?

– Нас ничего не остановит. Мы бабы отчаянные и мстительные. Кстати о стриптизе… – задорно подхватила Таня и заговорила вполголоса, чтобы тетя Оля из соседней комнаты не услышала, о чём будет разговор. – Девочки, у нас открылся такой классный ночной клуб. «Черная кошка» называется. Говорят, там такие танцевальные представления дают, что даже бывалые мужики падают в обмороки от своих стояков…

– Надо бы туда наведаться как-нибудь. – безучастно отозвалась я. – Поглядеть, как танцуют и взять пару движений на заметку.

–Для чего? Перед ним танцевать будешь? После всего, что он сделал, ты унижаться пойдешь? Да брось ты уже искать недостатки в себе! – в гневе выпалила Таня. – Не в тебе дело, а в нём, козле безответственном! Ты красивая, молодая женщина, и фигурка ого-го, и на мордашку цаца.

Таня подозвала меня подсесть поближе и шепнула на ухо следующее.

– Кстати, Петя свободен. Все ещё свободен, несметно богат и влюблен в тебя. – акцентировала она внимание на самых важных, на её взгляд, аспектах. – Кто знает, может, Петя тот, кто тебе нужен? Позвони ему. Уверена, он будет счастлив с тобой увидеться.

– Мне вообще не нужны мужики. Их и так слишком много в моей голове стало… – меня аж передёрнуло, только вспомнила про сон.

Таня и Наташка переглянулись между собой. Я не стала пояснять, к чему так сказала, и снова накатила.

Находясь под впечатлением от эротического кошмара, который закончился выкидышем на последнем сроке, я больше выпивала, чем помогала готовить.

Сама не заметила, как резкость в глазах улетучилась, а в голове неприятно закружило. Ножом в таком состоянии было опасно работать, а потому я отложила его в сторонку и поднялась с табуретки.

– Пойду проветрюсь. А то палец ненароком себе отчекрыжу. Сигареты там есть?

– Есть. – покивала Таня. – Целых две пачки. Ты же знаешь, я мыша запасливая.

***

Пока дышала сигаретным дымом под проливным дождем в настежь распахнутом окне и в надежде, что к полуночи погода сжалится и подарит хоть чуточку снега, я позвонила Авроре.

Тут сплошные лужи, а там у них сугробы по колено… Эх, жаль, что я не осталась…

Аврора почему-то не ответила. И Фатима тоже не посчитала нужным разговаривать со мной.

Так и не дозвонившись никому из них, я заранее написала им сообщения с поздравлениями.

Потому что очень сомневалась, что такими ускоренными темпами расхода праздничного бухла, я буду в состоянии печатать без ошибок и вообще соображать, когда часы пробьют полночь. Затем поставила телефон на беззвучный режим, сунула его в карман халата и вернулась к девчонкам, настраивая себя повеселиться на всю и забить на проблемы, по крайней мере, этой ночью.