© Виктория Чуйкова, 2020

ISBN 978-5-4498-8792-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Любовь вопреки законам

Жизнь никогда не повторяет себя. Все готовые старые ответы в новой ситуации будут только мешать.

Предисловие

Свора диких, разношерстных, довольно крупных псов неслись со всех концов и, смыкая ряды, делали полукруг. Молодой, еще не окрепший волчонок, стоял хвостом к обрыву и наблюдал, как вокруг него сужается кольцо, усиливая напор. Еще один шаг и его задняя лапа сорвется в пропасть. Хвост балансировал, а шерсть на загривке поднималась дыбом. Стая не нападала, стая требовала подчиниться. А он, он упрямо стоял на своем. Он не думал давать им бой – это просто было невозможно. Он не мог отступить – это противоречило его внутреннему инстинкту. Он не мог уйти – просто некуда. Стая уставилась на него и рыжий, крепкий вожак, выступая на голову вперед остальных, оскалил клыки, требуя опустить голову и поджать хвост в знак примирения его воле.

Под лапой скользнул камушек и полетел вниз, отмеряя высоту. Когти вонзились в пыль сильнее. Мысли всех были подобны эху и лавиной врывались в его голову. Он зарычал, поднял хвост трубой, кто-то из стаи засмеялся, обозвав его щенком. Это было так обидно, так невыносимо, что он, вырвавшись из власти вожака, нашел шутника и показал ему свой окрепший клык. «Голоса» притихли, хвосты опустились. Вожак одним поворотом головы велел всем отойти. Это было, как нельзя, кстати, его лапа сорвалась и волчонку, поневоле, пришлось сделать прыжок вперед.

Запах! Ее запах пронесся мимо, нос уловил его, и уши навострились. Этот желанный, манящий его запах овладел им с легкостью, с какой не смог заставить покориться вожак и, размножился, понесся во все стороны, заставляя крутиться за своим хвостом, хватая пастью воздух.

Вожак прикрыл глаза и, так же как он, вдыхал этот сладкий запах, опуская уши, закатывая в наслаждении глаза, прикрывая лапой нос, скрывая набежавшую слюну….

Глава 1

«Если бы кто-нибудь спросил у меня: что или кого, появившись однажды в нашем доме, напомнили два красавца, я бы, в тот момент, честно сказала – НЕТ, никого! И даже ни на что не намекнули.

В то время мы, я и дочери, жили спокойно и хорошо, даже очень хорошо. Большая квартира, в самом центре города, свой бизнес, уютный, хотя и арендованный офис, и отпуск три раза в год.

Многие наши друзья удивлялись, зачем делить? Отдохнули бы по полной! Могли, но, первое – работа у нас была в радость. А во-вторых – нам так нравилось. Умчишься куда-нибудь весной – зарядишься позитивом, словно возродишься. Затем, на недельку – другую в сентябре, в самый бархатный сезон – прихватить с собой солнышка на всю зиму. Конечно же, в рождественские каникулы, непременное знакомство с новым городом. А вот лето, лето мы проводили на море. И только на Азовье. Почему? Да все очень просто. Ехать в сезон туда, где толпы уставших, вечно страдающих, ноющих людей – это выброшенные деньги. На Азовье, в маленькой деревушке Юрьевке, расположенной на самой высокой точке побережья, в старинном доме, на краю утеса, нижняя часть которого отдана под частный пансион. В уютных комнатах, с видом на море….

Вот единственное, чего мы не могли себе позволить, а скорее не хотели, лишить себя бывать там и сменить, на одну поездку за границу. Мы топтали родные земли, горы и измеряли глубины морей. А их, на нашей Родине целых тринадцать.

И вдруг приехали они – два красавца-атлета. Два предполагаемых жениха моих взрослых, самостоятельных, приверед к мужскому полу. Я открыла дверь и почувствовала, нет, увидела – девочки попали в сети, надолго, добровольно и без малейшего желания их избежать.

Мне, женщине прожившей почти полвека, вдруг безумно захотелось видеть этих мальчиков каждый день, всю оставшуюся жизнь, рядом с моими девочками.

И вот теперь я жена, теща, мать двух пар, бабушка четырех взрослых внучек, младшей из которых – 20 лет. И жизнь моя полна любви, счастья, удовольствия и, как ни странно, приключений. Моя жизнь растянулась до веч…»

Так начала Вилен свой долго-вынашиваемый дневник, пока не услышала голосок младшей внучки:

– Есть кто дома? Буличка, дедуличка! Вы дома?

И тут же ворвалась в маленький кабинет Вилен, симпатичная, юная девушка.

– Агния! Привет мое сокровище! И чего изображаешь сигнализацию?

– Буль!

– Вот только не говори, что я потолстела и похожа на твой «Буль- буль»! Можешь по-человечески? – девушка запрыгнула в кресло, поджав ноги под себя, и растянула ротик в хитрющей улыбке:

– Опять подтянулась! – отпустила комплимент в адрес молодо выглядевшей бабушки.

– Девочка моя! Я и спорт – несовместимы. Единственное, что я могу подтянуть, так это чулок на ножке.

– Ви! Ну, ты же прекрасно поняла, о чем я!

– Нет, не поняла. – Виен хитро заулыбалась, любуясь младшей внучкой. – Неужели пришла только за тем, чтобы отпустить мне комплимент?

– Конечно, нет! Виленочка, – голосок Нии сменился, веселье как ветром сдуло, теперь она говорила требовательно: – ты должна повлиять!

– На экономику страны или нравственность молодежи? И почему это – должна? Я ни у кого в долг не брала.

– Бабушка! Не лови меня на слове, плиз.

– А ты говори со мной, по-человечески. – Вилен поставила ручку в подстаканник и убрала книжечку в ящик.

– Мемуарчики?! – хихикнула Агния, подкалывая: – Ви – ручка, листок – отстой! Есть же ноут.

– Есть. Но это – личное. Так что за проблема?

– Личное – типа рукописи не горят! Все, не буду. Бабуля, помоги мне маму вразумить.

– Ух-ты, как закрутила! Не думала я, что у меня дочь, того! – Виен покрутила у виска, прекрасно поняв внучку, ибо прочла ее мысли уже давно, с первым произнесенным звуком. Это было ее кармой, даром – называйте как хотите, но жила она с этим уже не одно десятилетие и, поверьте, не радовалась. Ну, разве что в редких случаях.

– Ба! – требовательно издала Агния.

– Хорошо! Закончим трения. Говори суть.

– У меня скоро юбилей.

– Помню, уверена, мама тоже.

– Вот именно. Уговори ее отпустить меня отмечать с друзьями.

Вилена поднялась, пересела на диван и позвала внучку. Та, как котенок, усевшись рядом, прижалась и замурлыкала. Только Вилен не была столь мягка, как казалось на первый взгляд.

– И не подумаю! – твердо ответила она и, чмокнув Агнию в макушку, приготовилась к атаке.

– Ба! – с лица девушки моментально слетела вся «чеширская» соблазнительность.

– Помолчи, Агния! Дай я выскажусь. Двадцать лет – это юбилей и не только твой.

– Вилена, ну на день позже… – конючила Ния.

– Я дождусь, когда у тебя начнутся роды и скажу: «а давай, на день позже!»

– Не сравнивай.

– А ты не подражай толпе. Значит так. Отметишь с семьей, на даче. А на следующее утро, встречай друзей, и празднуйте хоть сутки.

– Бабушка! Ну, все же друзья гуляли в кафе.

– А у нас свой ресторан. Объясни мне, зачем платить незнамо кому, если тут кухня проверена, море, парк, комнаты для гостей. Места у нас – хоть весь курс зови!

– Бабушка! – стояла на своем девчонка. – Ну, один раз, как все.

– А все пойдут с моста прыгать, ты тоже? Ния, давай договоримся, сначала семья – потом друзья. У нас так было и на тебе не закончится. Тем более что это очень важный, для всех нас, день.

– Вот так всегда! Одни обязанности.

– Права твои никто не ущемляет. Но если ты хочешь быть личностью, молодой и красивой, как мамочка – будешь сначала думать, а потом эмоциями разбрасываться. Мне вон, уже восьмой десяток, а я еще думаю, прежде чем что-то сделать.

– Сколько?! – бровки девушки сомкнулись домиком.

– А ты думала – я подросток. Маме твоей, почти пятьдесят.

– Да знаю я, просто, когда вижу – забываю. И это… – девочка замялась.

– Ясно! – засмеялась Виен. – Боишься, что мама с теткой всех ваших женихов отобьют? Не переживай, мы не покажемся.

– Ну, допустим, у меня нет жениха, но подружки уже живут с парнями.

– Ох, Агния! Жизнь такая сложная штука. Жить и создать семью – разные вещи. И потом. Жить здоровым, красивым и молодым, наслаждаться полнотой и прелестями этой самой жизни, и поизносится в молодые годы, затем ныть, едва стукнет тридцать, знаешь ли, тоже, не комильфо. Как и то, что переспать и любить.

– Ба, вот зачем ты так?

– Как так? Роднюличка, я просто хочу, чтобы в твоем сердечке поселилась песня, куплета этак на три, да еще с припевами. Не какой-то там «Бамбук». А…

– Скажи еще романс.

– А чем он плох? Все! Давай прекратим споры до дня рождения. Гульнем, затем ты с друзьями оттапырешься. Так вы говорите? И сядем, все вопросы, что соберутся, зададим друг дружке.

– Ба! А вы с дедом сразу поженились, как встретились?

– Почти. От первого взгляда, до второго, почти тридцать лет ждали.

– Нифига себе! – Агния открыла широко глазка. – Расскажешь?

– А ты лучше у деда спроси – это он сказочник, я так, рифмоплет. А ты пока, поэкспериментируй со своими, сделай предложение погулять на море, в хорошем ресторане. Уверена, ни один не откажется. Кстати, а вот и дедуля! – Виен услышала шум шин, выпрямилась.

– Деда! – вскочила Агния и ринулась к двери, но, не увидев и не услышав его, повернулась.

– Припарковывает машину. – пояснила Виен, не сдвинувшись с места. – Скоро поднимется. Агния, могу попросить?

– Конечно.

– Не приставай напрасно к Жану, со своей просьбой.

– Не поможет?

– Нет! А лишние морали тебе ни к чему.

– Ба, а как ты его слышишь?

– Я же говорю – песня! – Виен положила руку на грудь, постучала пальчиками на то место, где колотилось сердце. – Вот тут, распустился бутончик, и благоухает.

– Здорово! Мне бы так.

– А ты не спеши за подругами, дождись, когда душа подскажет, когда поймешь, что без НЕГО жить невозможно, дышать нечем, краски исчезли, вот тогда и будет с тобой, твой Жан, Эд, или Дэн. Твой мужчина.

– Ага, а если я до старости не найду.

– А ты знаешь, где твоя старость? То-то и оно. А вот молодость потерять легко. Захочешь вернуться, да нет ее. Все, пришел.

Агния услышала, как щелкнул замок, побежала к деду. Слыша его зов:

– Девочки, вы где?

– Мы здесь, здесь! – радостно кричала Агния, худая как скрепка, длинноногая, с ежиком черных, как смоль волос. – А как ты догадался, что Ба не одна?

– Тайна! Привет, сокровище, с наступающим! – и он отдал ей цветы.

– Спасибо, только это же Виен.

– Да, признаюсь, не знал, что ты посетишь нас сегодня. Ну, раз ты уже здесь, то чашечку чего-нибудь выпьешь? – кивнул на пакеты. – Как догадался, спрашиваешь. Разве это не улика? – указал на разбросанные по прихожей кеды.

Агния опустила голову в охапку тюльпанов:

– Нет, дед, это Виен.

– Брось ломаться, я ей вечером два подарю! Лучше зови ее, есть повод забыть о времени.

– Я мигом!

Жан вымыл руки, поставил торт на стол, достал бутылку ликера.

– Привет, дорогой! – подставила Виен щеку. – Что празднуем?

Жан обнял ее.

– Голубки! – хихикнула девушка и, грызнув огромное яблоко, уселась в уголок стола.

– А разве приход внучки, не повод? Живем в одном городе, а видимся два раза в год.

– Жан, не надо, – Агния проглотила очередной кусочек: – я бываю часто, не то, что некоторые. Да и вы у меня.

– На кого это ты намекаешь? – сомкнул брови Жан: – Видимся, конечно же, видимся. А если серьезно, то у меня сегодня прошла грандиозная сделка.

– Поздравляем!

Наблюдая, как Ния с неохотой слизывала с ложки кусочек крема, Жан спросил:

– А ты, внучка, влюбилась?

– Ты чего?

– Глаза грустные.

– Да нет, это я так, печалюсь на общие темы.

– Поделишься?

– Деда! – сморщила она носик, пытаясь держать данное Виен слово. – А ты, правда, хочешь знать?

– Конечно.

– Устала.

– Нийка! – удивленно воскликнул Жан. Виен молчала, слушая мысли внучки.

– Я уже двадцать лет, как Нийка! А все одно и то же!

Жан поставил тарелку в мойку, разлил всем кофе:

– Ребенок, есть хочешь?

– Нет!

Жан глянул на нее задумчиво, присел на место и глотнул крепкий, без сахара, кофе:

– Говори конкретно, что тебя утомило?

– Деда, все! Славки уже год как в Англии.

– И ты поедешь. Закончишь универ, и никто тебя тут держать не будет. Что еще?

– Как что? Я вечно с охраной хожу, кругом и всюду! Даже в клуб с Михаилом.

– А как ты хотела?

– Деда! Да кому я нужна. Вон, чтобы к вам приехать и то с ним пришлось. Всего два квартала, могла и пешком пройтись.

– Так прошлась бы, кто мешает? А Михаил будет рядом. Просто рядом. Не воспринимай это болезненно и будет легко. – сказала Виен, повернувшись к ней, и заметила, как в глазах у внучки мелькнула тень. – Я так сто лет живу и ничего. А ты у нас, девочка особенная. Уродов, знаешь ли, вокруг много.

– Особенная?! Да я из толпы не выделяюсь.

– Правда? – поперхнулся Жан. – Я думал, ты индивидуум.

– Я образно.

– Агния! – Виен вздохнула глубоко. – Дай нам время, до твоего двадцатилетия.

– Ладно. – махнула она рукой и почесала нос.

– Спасибо. – сказал Жан, словно она сняла с него тяжелую ношу. – А насчет Михаила, ты зря. Он верный, преданный и надежный. А хочешь, поживи у нас.

– Уж лучше вы к нам.

Жан улыбнулся:

– Ты скажи, лучше, Максим приехал? На юбилей пригласила?

– А есть возможность не пригласить? Они же сами явятся! – Ее раздражение и неудовольствие вылезло наружу. Теперь от веселости и нежности к ним не осталась и следа. Уселась понуро, задрав ногу на стул, уткнулась подбородком в колено, царапала ногтиком скатерть.

– Ния! Не смотри на Максима, как на приложение, он тебе почти брат. Вы же вместе выросли. – напомнил Жан.

– Ну. Если только как брат, то ладно. – буркнула она и отвернулась к окну.

– А как же еще, он наш дальний родственник. – улыбаясь, говорила Виен. – А того паренька, как зовут?

– Какого? – настороженно спросила Ния. Выпрямилась, глянула на бабушку, затем на деда и лукаво сощурила глаза.

– Того самого, о ком постоянно думаешь. Сколько ему, учится или работает?

– Ба! Да мы только познакомились, а ты такое спрашиваешь!

– Что это я такого спрашиваю? Ах, да! Не современно. Сейчас же модно разделить постель, а потом спросить имя.

– Ба!

– Да я уже двадцать два года, как Ба! Придумай новое. Просто, будь осторожна.

– Вы же его даже не видели.

– Ей, наша Ноченька, видеть не нужно, у нее нюх! – отозвался Жан.

– Хорошо с вами, но я пойду, пора!

– Куда это тебе пора? Вроде дело к вечеру. – усмехнулся Жан.

– Осталась бы. – попыталась удержать ее Виен.

– Не могу. Надо курсовую закончить, да и диплом лежит, на половину сделанный.

– Эх, выпускница ты наша! Пойдем, проведу, ноги разомну, а то все колеса, да колеса. – Жан поднял на жену глаза, получил легкий кивок и пошел за внучкой. Обуваясь, Агния поглядывала на бабулю, но молчала, та тоже не стала ее тревожить вопросами, она и так прекрасно знала все ее ответы. Жан уже стоял наготове, держа в руке тот самый букетик. Агния пожала плечиком и взяла его из рук деда. И только выйдя из подъезда, Жан спросил:

– Уверена, что хочешь засесть за курсовую, может, проедемся в парк, погуляем полчасика. Прогуляемся по аллейке, и ты поделишься наболевшим, тем самым, что при Виен не сказала.

– Нет, дед, правда, буду готовиться. Мы с тобой посекретничаем, сто пудово, но не сегодня. Вот сдам все, стану вольной птицей… – Она развела руки в стороны и подняла голову к небу, словно собиралась взлететь. Жан уже держал локоть наготове и она, улыбнувшись на все свои тридцать два белоснежных и ровных зуба, прижалась к своему деду, крепкому, подтянутому, и гордо пошла рядом.

– Дед! А ты намного старше Виен?

– Очень.

– Скажи, а то я не знаю твоего возраста. Правда, на днях поймала себя на этом, что дату помню, а с какого ты года – нет!

– А сколько дашь?

– Жан! Ты же не девчонка. Если Виен под восемьдесят, то ты у меня долгожитель?

– Получается, что так, моя красавица. А возраст – это дело относительное. Главное то, как ты себя в душе чувствуешь.

– Да, я знаю, что есть биологический возраст и не только. – Агния остановилась, подняла к нему голову, в глазах блеснули слезки. – Дед! Пообещай мне, что вы с Виен не умрете!

– Дорогая! Такого я пообещать не могу. Но, слово могу дать, пока – не собираемся! Я еще на твоей свадьбе поплясать хочу.

– Ну, хоть за это спасибо. – грусть не ушла с ее глаз, но спинка выровнялась, и она опять прижалась к нему. – Лучше не думать про это.

– Вот и не думай. Ты мне лучше выкладывай, с чем таким важным к нам, так неожиданно, прибежала?

– Я все решила с бабушкой.

– Сомневаюсь.

– Твое право. А я, потерплю пару дней, ваш геноцид!

– Дурындочка ты наша.

– Знаю! Вот бы Славки приехали, не так бы обидно было.

– Обидно что?

– Сидеть с вами, в свой собственный бездик и есть торт!

– Так вот в чем загдоздка! Свободы не хватает. Ладно, не буду тебя сегодня пытать этим. А Славочки обязательно приедут, разве они смогут пропустить такое событие.

– И вы меня отпустите на следующий год с ними?

– Агния, зачем повторяться? Мы когда-нибудь отменяли свое решение, или ты в чем заметила нашу ложь? – Агния кивнула, опять прижалась к нему. – А Михаила не обижай – это его работа.

– И на свидания с ним?

– Свидание? Если они будут настоящими, обещаю, без него.

– В смысле, «настоящие»?

– Это когда тебе парень настолько понравится, что ты решишь познакомить его с нами. Мы узнаем, чем он дышит, как живет…

– Дед, ты чего? Ему что, справки собирать?

– А ты как думала? Такое сокровище и даром?! – Агния топнула ногой, убрала от него руку и закусила губку. – Уговорила! Можно без справок.

– Обижусь!

– Двух минут хватит? Твоя мама, отцу, столько лет голову морочила, а в двадцать три поняла, что можно к нему и на свидания побегать и семью создать.

– Вы у меня такая загадочная семья! Вроде дальше собственной двери не отхожу, общаюсь только с вами, а ничего не знаю!

– А хочется?

– Очень!

– Вижу, ты уже созрела, для большого разговора, хочешь узнать свои корни. Вот соберемся на даче, все что интересует или волнует, расскажем. Ночь будет долгая, вопросов много. Ты смотри, пришли, так быстро. Целуй деда, пойду назад.

– И не зайдешь?

– А я тебе верю. Ты хоть и бунтарка, но умная. А вообще, как одной в таком домище, не страшно? Сколько к себе зовем.

– Сами бы переехали. И я вовсе не одна, Лерка, Игорь и всеми любимый Михаил! Да и остальных не счесть.

– Постой, как Лера здесь, давно приехала?

– Давно, еще с сентября. Ты что, не знал?

– Странно, бываем часто, а ни разу не сталкивались. Ну да ладно, я-то думал, она в квартире живет.

– Вроде живет, приезжают поздно, уезжают рано. Я им спокойной ночи, аккурат в одиннадцать желаю.

– Значит, с сентября говоришь…

– Ага, все зудит, уму разуму учит.

– Ты на нее не сердись, ей много пришлось пережить. Вы еще маленькими были, вряд ли помните. Расспроси Игоря или ее на досуге. Все, целуй меня, а-то Виен ждет.

– Иди уже, бутон ее жизни! – поцеловала в щеку, крутанулась и полетела в дом. Жан не спешил уходить, стоял у ворот и думал о своем, и только когда она постучала ему в окно, кивнул и пошел, убрав руки за спину, сморщив лоб. Агния на миг призадумалась об их разговоре, о годах, даже начала предполагать возраст, заметив опущенные плечи и тяжелую поступь, как дед выпрямился и зашагал по-молодецки, с гордо поднятой головой, быстрым шагом. – Нормалек! А-то – старенький, старенький!

Жан, зайдя за угол, достал мобильный и связался с Михаилом:

– Привет!

«Здорово! Чего не зашел?»

– Да, как-то, сам не знаю…. Ты мне скажи, что с внучкой?

«Нормально все. Немного брыкается, а кто в ее возрасте был покладистым, но ездит со мной».

– А что это за ухажер появился?

«Еще не знаю. Видел пару раз, но так, мельком».

– Напоминать надо?

«Нет!» – коротко ответил Михаил и собрался, словно Жан стоял за спиной.