Цитаты из книги «ЕвВа противостояние Фаусту. Третья книга серии ВеЛюр»

Зеркало – обратная сторона существования. Повторяющее нас когда мы рядом, и живущее без контрольно, когда нас нет. Продолжающее жить когда мы умираем и улыбающееся новому хозяину. А может быть нет? Кто знает…

Не стоит мечтать о собственном двойнике. Кем бы, и каким бы он не был – никогда не будешь уверен, чем все закончится. Двойник повторяет тебя, замещает, завладевает тобой, твоими действиями, мыслями, желаниями. Оттесняет, постепенно, шаг за шагом, на второй план, отодвигает, отстраняет от всего, что было тебе в тягость и даже больше… Проходит время и ты, вдруг, понимаешь, что страшней всего то, что его помощь, или замена, так тебя втягивает в игру с окружающими, что ты уже сам не распознаешь, кто из вас кто.

Горе всегда является не прошенным и тянет за собою липкий шлейф, обволакивая и закручивая в него всех, кто идет рядом.

Смерть – слово, пугающее нас от момента распознания жизни и до последнего дыхания. Она идет за нами, съедая все прожитое до минуты, ежедневно облизывая нам пятки. И чем быстрей мы летим, чем больше хотим успеть, тем сильнее ненасытность Смерти, в погоне за… Человек – маленькая мышка в этой игре. Человек беден, ибо у него есть только минута настоящего. Все, что прожито – у нас уже нет. А то, что ждем впереди – будет ли?!

Может ли быть что-то трагичнее, чем потеря любимого человека? Горе пришедшее с его уходом заполняет тебя полностью, заворачивает в свои черные одежды и душит. Безжалостно, бессердечно…

Страх – это первый шаг к ужасу, к панике, к отчаянному поступку, если все твое существо, каждая твоя клеточка ощущает, видит и знает – опасность подстерегает твоих близких, таких дорогих и любимых тобой людей, тебе пора действовать. Тебе!

Одержимость! Болезнь разума или души? Что движет нами в хаотичности действий и в неуравновешенном всплеске эмоций? Еще вчера мы готовы были положить голову на эшафот во имя любви, а сегодня, хладнокровно и планомерно убиваем эту любовь…..

Прелюдия. Всегда и во всем есть прелюдия: к Жизни – рождение, к Любви – интерес, познание, влечение, соединение. У Смерти же – вся жизнь.

Зеркала. Гладкая, сверкающая поверхность, привлекающая и манящая глаз в любом возрасте, не зависимо от пола и личности человека. Мы красуемся перед ним, доверяем свои секреты, не стесняемся показаться такими, какие есть. Но что мы видим за толстым слоем, натертого до блеска «витриной» и запыленного от стены? Себя? То, что мы хотим видеть или то, что нам показывают? Что хранят эти холодные глянцы? Почему их завешивают при уходе души человека? Отчего расколовшись, зеркало несет беду? А может, оно предупреждает? Почему,…, почему? Эти «почему» и «отчего», могут расти и расти, а ответа мы не найдем. Ибо мы не сведущи в другой стороне нашей жизни, проходящей за тонкой гранью манящего стекла.

Кто Я?! Я Смерть! Хотя, вот это имя мне чуждо. Зовет меня так только лишь невежда, иль трус, кому неведомо мое значение. Я то, что не было, и то, чего не будет. Я – забытье, я – вечность, я – забвение, я – покой! Передо мною все равны. Со мною нет разделения. А жизнь твоя – она лишь Миг. Вспышка! Летишь, бежишь… Приду и нет ее. Иди со мною, без раздумья. Что может дать тебе ОНА: боль, слезы, унижение?… Жизнь! Она несет в себе разруху, голод, отчуждение. Смелей, иди ко мне! К чему тянуть, ты же знаешь, Жизнь полна лишь зависти и самосожжения. К тому же, делит всех на правых, и виновных, на жертв и на убийц, на бедных и богатых. А я равняю всех и всем даю упокоение. Не бойся! Я страшна лишь грешнику с холодной, мелкою душой. – она говорила, а от ее голоса у Вел бежали мурашки. Но, несмотря на это, душа оставалась спящей. – Молчит… Ты слышишь? Возразить не может. – О нет, Я не молчу… – Вел повернулась на голос. Бело-голубое одеяние второй маски увеличивалось, подплывая ближе и насыщалось всевозможными оттенками. Вел показалось, что она их не интересовала, что они продолжают вековой, беспрерывный спор, а она тут так, для баланса. – Я слушаю и восхищаюсь: твоей иронией, цинизмом, тонкой нелюбовью ко всему живому. Ты – пустота! Но я тобою восторгаюсь. Кто я? – Накидка подплыла совсем близко и еще недавняя серость под капюшоном, заиграла, засияла множеством красок и силуэтов, меняющихся с такой скоростью, что у Вел закружилась голова. И хотя маска продолжала отвечать подруге, Вел поняла, что к ней она стучится: – Возможно, ты права: Я – миг, искра и всплеск! И все же, я тот первый звук, тот первый луч. Я – капелька росы, пылинка в солнечном луче, пыльца в цветке. Рождение зари, шуршание листвы и птичье пенье! Я – радуга, былинка, ветерок. Я тот короткий, робкий поцелуй, едва коснувшийся руки, а пробудил, заставил трепетать твое нетронутое тело, и твою большую душу. Я – Жизнь! Я всем полна… Иди за мной, верни себя!