Это был Петя Итакин. На нем был зеленый свитер и протертые джинсы, что очень удивило Сашу, знавшего госплановский этикет.
– Пойдем поговорим, – сказал Итакин.
Саша оглянулся на замершую на мониторе фигурку.
– А я тебя уже час жду, – сказал он, – начальнику твоему «Абрамс» запустил.
– Видел уже, – сказал Итакин. – Ему минут пять назад тэ-семидесятый прямо под башню засадил. Он чиниться приезжал.
Саша встал и пошел за приятелем в коридор. Петя время от времени через что-то перепрыгивал, а один раз упал на пол и замер; Саша заметил огромный синий глаз, проплывший прямо над ним, и догадался, что это «Тауэр», третья или четвертая башня. Сам он поднялся когда-то до половины первой, но, когда услышал, что после того, как взойдешь на первую башню, надо лезть на вторую и совершенно неизвестно, что будет потом, бросил это дело и стал принцем. А Петя лез на башню уже не первый год.
Они вышли на лестницу, где Петя ловко увернулся от чего-то вроде вертикально летящего бумеранга, и попали на пустой длинный балкон, заваленный выгоревшими на солнце стендами с цветными фотографиями каких-то дряблых лиц. Саша проверил пол под ногами – кажется, сомнительных плит не было. Петя, облокотившись на перила, уставился на огни города внизу.
– Чего? – спросил Саша.
– Так, – сказал Петя. – Я из Госплана скоро ухожу.
– Куда?
Петя неопределенно кивнул головой вправо. Саша посмотрел туда – там были тысячи разноцветных светящихся точек, горящих до самого горизонта. Можно было понять Итакина и в том смысле, что он планирует прыжок с балкона.
– Как звезды в «Принце», – вдруг сказал Саша, глядя на огни, – только все вверх ногами. Или вниз головой.
– А может, это в твоем «Принце» все вверх ногами, – сказал Петя. – Никогда не думал, почему там картинка иногда переворачивается?
Саша помотал головой. Как всегда, вид вечернего города навевал печаль. Вспоминалось что-то забытое и сразу же забывалось опять, и это «что-то» больше всего было похоже на тысячу раз данную себе и уже девятьсот девяносто девять раз нарушенную клятву.
– На фига, интересно, мы живем? – спросил он.