– Проблема в том, – продолжал Ганс-Фридрих, – что стоит кончиться чему-то одному мелкому и суетливому, как сразу начинается что-то другое, такое же быстрое и беспокойное. Стоит взлететь одному комару, как на его место садится другой. Это и называется «жизнь». Мы сделаны из этих комаров точно так же, как мир сделан из нас. А смерть – это когда комары перестают на тебя садиться, и все. Смерти как таковой нет. Просто концепция. – Но ведь есть же кто-то, на кого комары садились?– Вот! – ответил он. – В том прелесть, что мы состоим исключительно из клубка комаров, на который садятся другие комары. А когда все они разлетаются, выясняется, что под ними ничего никогда не было. Но это очень особенное ничего. Его нельзя так назвать, потому что обычное «ничего» – всегда чей-то опыт. А там нет опыта. Никакого вообще. – Ага, – сказала я. – Я вчера видела. Или мне показалось.