Мы не знаем страны, в которой живём.

Юрий Андропов

© Виктор Мельников, 2023

ISBN 978-5-0059-8246-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо пролога

Мы живём в мире конечных явлений. Ничто не вечно на планете Земля. Как и сама Земля. Осознавая это, можно сказать, что чёрная историческая полоса для России должна смениться на белую полосу. Причём очень скоро. Стало быть, время ускоряет ход, мир меняется, а вместе с ним потоки информации чуть ли не со скоростью звука проносятся мимо каждого из нас. В этой информационной серой массе присутствует ложь и присутствует правда. Лжи больше, чем правды – каждый неосознанно это понимает. Правда, как известно, самая неудобная вещь на свете. Правда неудобна всем сторонам: обычным людям – она выбивает из зоны комфорта, заставляет думать и часто действовать по-иному, разрушая иллюзии, в которых жить намного понятней и комфортней. Правда неудобна представителям власти и спецслужбам: она может сломать как внешний политический курс страны, так и внутренний. Правда всегда вызывает огромное количество глупых вопросов и нелепых аргументов «против». Именно так можно отличить ложь от правды. Обычно, к примеру, как это преподносят официальные СМИ: если основной аргумент «против» звучит как «откуда вам всё известно?» или «не совсем понятно, кто это пишет», то получается, что к подобной информации вопросов нет, всё ложь – точка. И вот здесь хочется сказать, что есть люди, которые добровольно участвуют в тех или иных событиях (они молчат), а есть люди, которые принимают участие «втёмную». Именно последние участники не догадываются о последствиях своих «неосторожных» действий. И они, когда проливается свет на теневую, невидимую сторону тех или иных происшествий и фактов, могут привлечь внимание общества к тем методам и способам (убийства, отравления и прочее), которые используются правительствами, спецслужбами или органами власти в тайне даже от самих непосредственных участников событий.

Будет ли наказание для членов «сговора»? Конечно, да (наверное, звучит слишком оптимистично, но так и будет). Для одних это решать станут другие люди в правоохранительных органах, которые придут на смену в скором времени (обязательно!). Для других «божий суд» станет карой. В любом случае – правда восторжествует. И произойдёт это быстрей, чем кажется, а всё потому, что, как вначале было сказано, время и события ускорили свой ход.

***

Раннее утро. Ещё темно. Небольшая комната выходит окнами на море. Я сижу на кровати.

Прислушавшись, различаю в тишине шелест прибрежных волн, они шуршат по песку, а откатившись, дребезжат галькой. Комнату освещает Луна, я хорошо вижу шкаф, стул и зеркало. И чувствую холод и страх – он не рубашка, его невозможно просто так снять с себя, – и понимаю, что могу умереть. Так решили наверху, об этом сказала Милена – она предупредила об опасности, а могла и не предупреждать. Мне интересно, кто так решил, – он считает себя Богом?..

Да, с момента рождения смерть неизбежна. Кто-то раньше, кто-то позже. Но в моей смерти, как я вижу, нет никакого смысла. Видимо, сам того не замечая, я шёл к этому с закрытыми глазами. Мог ли я раньше догадаться, вообразить, как развернутся события? Конечно, нет. Потому что в моей жизни сочетались случайность и неизбежность. Даже ближайшее будущее было закрытой дверью: что за ней – можно гадать, знать точно невозможно.

Вдали, где вертолётная площадка, слышится шум лопастей вертолёта. Прилетел «хозяин». Потом вертолёт улетит. Здесь не останется. За мной должны зайти – это мой шанс.

Я подхожу к двери, открываю замок, возвращаюсь к кровати.

К побегу я готов. А готовы ли рискнуть пилоты вертолёта? Ведь на объекте везде есть камеры наружного наблюдения – просматривается всё, каждый уголок территории. Один из пилотов, как объяснила Милена, постучится в мою комнату…

Я волнуюсь. И мои мысли снова возвращаются в прошлое. Будучи юношей и иногда думая о смерти, я наивно полагал, что не так случится всё со мной. Смерть должна быть приятной, считал я, тёплой, в своей постели, а не в какой-то подворотне или прямо на дороге где-нибудь между Кореновском и Динской. В этих мыслях было мало смысла, но присутствовало самоуспокоение. Это тогда. А сейчас лишь сожаление: ведь жизнь могла стать прекрасной, поверни вправо, а не влево. Или направься прямо. И не знакомься с женщинами в интернете… Ведь в чём смысл жизни? Чтобы жить. А в чём смысл смерти? Чтобы умереть. Но всегда кажется, что в смерти отсутствует логика – потому что мы боимся её. Высшие небесные силы дают право на жизнь и на смерть, но не открывают тайну бытия и не объясняют всё происходящее вокруг, тайное и явное. Каждый из нас рождается слепым котёнком – слепым котёнком и умирает… Жизнь и смерть для меня остаются загадкой, как и для любого человека.

Да, я всегда не высоко ценил собственную жизнь, так меня воспитали, всё шло своим ходом, пускалось на самотёк. И убивать никого не хотел… Питал отвращение к насилию, ибо никогда не сталкивался с убийцами. Бить или резать живое существо – просто мерзко и жестоко. Считал и считаю.

Я не уверен, что сегодня время пришло, пора. Мой инстинкт самосохранения подсказывает, рано пока, свет в конце туннеля не должен обернуться пороховой вспышкой. Надо бежать! И чем быстрее, тем лучше. Поэтому сижу и жду, когда за мной зайдут… Лишь бы не забыли, лишь бы не струсили…

А возможен побег в моём случае? Прямо сейчас я могу сбежать с места событий, но от судьбы – вряд ли! Финишная прямая отодвигается во временном промежутке, но результат не меняется. И всё же, лучше – действовать, а не бездействовать.

В дверь тихонько стучатся.

Кажется, дождался.

– Войдите, – говорю. – Открыто.

Это пилот вертолёта. Не входя, он просовывает голову в комнату, спрашивает:

– Роман Сергеевич?

– Он самый.

– Летишь с нами?

Конечно, лечу! Это мой шанс! Хотя бы выбраться отсюда… Милена не соврала, что позаботится о моём побеге. Нарушая инструкции, пилоты идут на риск, думаю я. Не знаю, почему они это делают, но раз за мной пришли, значит, они считают нужным нарушить правила и взять с собой.

– Всё тихо? – уточняю.

– Да, если не считать, как шумит вертолёт. Дудина всё объяснила, а я её должник… Ты поторапливайся! – Пилот смотрит на улицу, потом на меня, когда я иду к нему. – Где тебя высадить лучше? Мы не такси, – он смеётся, – но раз такой случай…

– В Абхазии. Это возможно?

– У нас там площадка есть. Так что – считай, что прилетел за тобой друг-волшебник в голубом вертолёте, но, увы, кино не покажет и эскимо не подарит… Меня зовут Вячеслав.

– Спасибо! – говорю и протягиваю руку.

– Последняя удача – лучше первой, Роман Сергеевич. – Тебе повезло!

Выходим из домика, идём по лестнице, в горку, к вертолётной площадке. Вячеслав впереди, я за ним. Он резко останавливается – развязывается шнурок на ботинке, – и я натыкаюсь на него.

– Подожди, – говорит он.

Я осматриваюсь по сторонам. Неожиданно из кустов выбегает пёс. Это Пегас, хозяйский лабрадор. По территории объекта он гуляет, где вздумается. Пегас отряхивается у моих ног. И мне хочется сделать то же самое: просто встряхнуться всем телом и избавиться от всего, что тяготит в настоящий момент.

– Теперь идём.

Пегас бежит рядом, отстав на полметра. Я пытаюсь его прогнать. Но он не отходит.

Вдруг слышится чей-то знакомый голос:

– Пегасик, иди сюда! Не мешайся!

Я оборачиваюсь – вижу Милену: она уже держит пса за ошейник одной рукой, а левую руку сжимает в кулак, согнув в локте. Я отвечаю похожим жестом.