Отзывы на книгу «Бюг-Жаргаль»

Когда Гюго был маленький, с кудрявой головой, он тоже бегал в валенках по горке ледяной. (Внимание, возможна дезинформация про валенки!) Но, разумеется, даже Гюго не сразу написал "Отверженных" или "Собор Парижской богоматери", а, будучи амбициозным вьюношем, начинал с произведений попроще, которые мы знаем весьма мало. "Бюг-Жаргаля" в библиографии обычно датируют вторым произведением автора, но это неверно, на самом деле он написал его на спор ещё в шестнадцать лет за какой-то смехотворный промежуток времени (и, само собой, шедевра у него не вышло), просто издал и переработал он его уже после выхода своего официально первого "Гана-исландца".

Итак, что же такого понаписал Гюго-тинейджер? С чего начинал мастер прозы? С вещей, которые могут обнадёжить всех графоманов всех времён и народов. Этот "роман" — ужасающе наивный, с примитивным выпендрёжным сюжетом, с картонными персонажами и множеством деталей из разряда "не пришей козе рукав". Оформлено всё как рассказ офицера, отдыхающего в палатке со своими сослуживцами, и автор стебётся сам над собой, говоря в предисловии, что хотел написать целую серию романов от имени всех этих офицеров, но слава богу, никогда этого не сделает. Итак, жил да был молодой дворянин, который был помолвлен с прекрасной Марией, которая из всех полезных умений могла только трепетать, вздыхать и плакать. В неё же был влюблён негр-невольник, который на самом деле был сыном какого-то африканского короля, поэтому он представляет собой сразу все возможные человеческие добродетели в одном чёрном флаконе. Ещё есть жестокий дядюшка главного героя, который любит пороть негров, и его карлик-шут, чернокожий замбо, который втайне мечтает этого дядюшку укокошить... Не буду рассказывать сюжет, он довольно примитивный, просто это слишком много не слишком интересных букв. Но это правда выглядит по-детски и маразматически. Картонная любовь с серенадами, слёзами и обмороками после каждого второго слова, героические поступки на каждой второй странице, трогательные сцены (И тут вояка заплакал второй раз в жизни... Первый раз он плакал когда "описание жуткой сцены", а второй раз, когда его начальник сказал ему "Спасибо"), брызжущий пафос и паладинская аура дворянина, который отчаянно тупит и делает какие-то совершенно дикие вещи. Если интересно — то рекомендую это произведение в качестве сборника всех возможных клише романтизма.

Линия про восстание негров, единственно более-менее внятная (хотя и тоже искусственно гипертрофированная в нечто далёкое от истины, например, сцены про идиотизм негров или про то, что они ходили с трупом белого младенца на копье вместо знамени), была добавлена позже, как раз перед изданием. Тема интересная, видно, что вопросы гуманизма автора занимают всерьёз и надолго. Вообще, смех смехом, а не уверена, что в шестнадцать лет без каких-либо серьёзных предварительных занятий в писательской стезе можно написать лучше. Язык хоть ещё и не такой изящный, как в "зрелой" прозе, но уже видно, что неплохой, ну а тема, сюжет и герои... Мастерство приходит с опытом, не только с писательским, но и житейским. Хороший зачин и большое будущее уже можно рассмотреть, а сам же роман не стоит принимать всерьёз. Стоит прочитать либо в совсем юном возрасте, когда все эти замыленные штампы не бросаются в глаза, либо с целью поржать. Хотя одна пафосная сцена меня всё-таки порадовала своей пусть не глубиной, но тонко подмеченной чертой характера: "Сам убьюсь, но тебе подгажу" — последняя попытка мести карлика.

"Бюг-Жаргаль" не похож на те два предыдущих романа Гюго, что я читал прежде. Может это потому, что он является первым романом автора, он не особо известен, в отличии от знаменитого романа "Отверженные" и не менее знаменитого "Собора Парижской Богоматери". Там нет сложных оборотов, почти ни одной отсылки к "Библии", нет греческой или древнеримском мифологии, потому что писал роман 16-летний парень. Не смотря на все вышесказанное, роман меня очень впечатлил...

Во-первых, он впечатлил меня жестокостью в первую очередь озлобленных негров. Рабы, которые, наверное, имели право злиться на белых, явно перегибали палку в своей мести. Убивали всех: стариков, детей, женщин. В описании одной из битв даже есть момент, где негры нацепили на знамя труп ребенка. Похоже на вымысел, но роман основан во многом на реальных событиях, там есть персонажи, которые существовали в жизни, поэтому есть основания полагать, что это имело место быть. Возможно, такая жестокость исходила от того, что рабы были крайне тупыми, тупее некуда. В своей массе, конечно. Организаторы восстания были умнее и хитрее многих белых.

Во-вторых, роман впечатлил доблестью, гордостью и преданностью некоторых персонажей. Иногда гордость доходила до маразма. Тут, возможно, сказывался возраст автора, все-таки 16 лет автору.
Бюг Жаргаль мне очень напомнил Джона Коффи из романа Кинга "Зеленая миля". Возможно, он был прототипом для Стивена Кинга.

Прочитала с удовольствием, несмотря на знатную долю идеалистичности, пропитавшую это повествование. Но в конце концов это первая книга автора, да и Гюго вообще грешил такими вещами, как идеальные образы. Только в дальнейшем, в его более широко распространенных произведениях, образы, выставленные идеально хорошими и идеально плохими, на самом деле были двойственны, часто зеркально отличны от вкладываемого в них смысла. Тут же все как раз так, как описано. Героические, благородные хорошие не являются на деле подлецами. Да и единственное полу-исключение - карлик - он... Не скажу, чтобы был мне симпатичен, или чтобы я его жалела. Просто его вполне можно понять, еще как. Он прав тоже во всем, как и все иные стороны.

Временами юношеские впечатления служат цементирующей основой для дальнейшего, глубокого и фундаментального творчества. Не все в этом фундаменте бывает цельно и однородно, однако при этом даже самый первый камушек подчас становится крепким залогом богатого на переживания будущего.

Несмотря на то, что изначально «Бюг-Жаргаль» был написан Гюго всего в 16 лет (хоть и доработан позднее в 24), тем не менее в нем уже начинают прослеживаться те вехи углубленного изучения человеческой природы во всем ее противоречивом многообразии, которые столь явно и выпукло выступали в его более зрелых и всемирно известных произведениях.

Основываясь на реальных исторических событиях, роман в то же время является чрезмерно идеализированным и в некотором плане слишком наивным повествованием от лица одного из участников событий. Фактически все персонажи наделены собственным рядом черт характера, которые закладывают основу для их личностного развития — так, Леопольд д'Овернэ, кажущийся поначалу исключительно положительным героем, временами проявляет совсем недостойные этого звания мысли и чувства, не умея прислушаться к себе и не находя в себе сил поверить единожды данному обещанию. Его герою хочется сострадать, но чем глупее его ошибки, тем большую досаду он вызывает. И тем самым делается более приземленным, более простым в своем изложении персонажем, чем Пьеро.

Интриги этой книги прослеживаются довольно легко. И еще легче угадать, кто же друг, а кто — враг. И так называемое «ужасное предательство» перестает быть таким ужасным, потому что читатель далек от наивных иллюзий влюбленного и страдающего Леопольда. Читатель не верит в совпадения, читатель ЗНАЕТ, кто, почему, как и, главное, зачем поступил так, как поступил. А если не знает, то уж точно догадывается. И в этом тоже, как мне кажется, был заключен замысел Гюго — не выстроить сложную многоходовую интригу с потайными замками, за которыми скрываются жуткие скелеты, а изобразить масштабное полотно, в котором все будет на виду.
И чем более несовершенным кажется капитан д'Овернэ, тем более возвышенным, благородным, непохожим на других, является Пьеро. И в этом лично я нахожу далекий пока еще отзвук «того самого» Гюго, который впоследствии так живо и будоражаще изобразит попытку захвата бродягами и цыганами неприступной твердыни собора Парижской Богоматери. И еще более ярко, драматично, до слез на глазах и комка в горле — кровавую битву на баррикадах, заранее обреченную, но оттого еще более неистовую.

Персонаж Пьеро пока не слишком сложен и противоречив, как Клод Фролло, Жан Вальжан, Жильятт или Гуинплен. Однако он уже обладает теми чертами характера, которые не могут не восхищать. Будучи рабом, он свободен духом, имея огромное и любящее сердце, он находит мужество в жертве и отречении, утешаясь счастьем и любовью той, которая ему недоступна. Зная, что значит настоящая благодарность, он переступает несправедливость и огульность обвинений, и открывает свою душу навстречу тому, кого хочет называть «братом». Его сложно анализировать, так как о его чувствах можно лишь догадываться. Но по тем болезненным, сухим описаниям его прошлого можно вывести наружу всю глубину его страдания и того, что он смог преодолеть, оставясь самым мужественным и самым человечным из восставших.

По объему роман совершенно небольшой. Он написан очень простым, художественным и не перегруженным языком, только формирующим стиль будущего знаменитого писателя. Философствований практически нет, поскольку это — роман-действие, сама сила которого в движении. И хотя, как упоминалось в краткой биографии Гюго, события в нем значительно приукрашены, равно как и жестокости чернокожих повстанцев, однако ничто не мешает взглянуть на происходящее под другим углом. Жестокость порождает жестокость и хотя вопрос о превосходстве какой-либо из рас будет явно излишним, все события «Бюг-Жаргаля» - закономерный человеческий фактор, который позволяет задуматься как об ужасах войны и сохранении человечности, так и о том, ради какой великой ценности все это совершается.
Я не люблю революции (в отличие от французов). И мне трудно проникаться их свободолюбивыми идеями. Но то, с каким пылом они могут говорить о них, само по себе вызывает интерес.

У этого романа его небольшое послесловие, которое в моем издании приводилось перед примечаниями и которое завершает то, на чем оборвалась основная линия повествования. Но даже без послесловия я помнила, что этот роман должен был быть рассказом из так и не написанного сборника. И в целом он раскрыл главную интригу, так что... почин можно считать вполне успешным. И засим можно переходить к следующему произведению.

Роман описывает события восстания темнокожих рабов в Сан-Доминго - бывшей французской колонии. Восстание это было единственным успешным и привело к созданию независимого государства Гаити.

На момент первой публикации в 1826 году, Виктору Гюго было 24 года, а написал произведение он в возрасте 18 лет.
Имея общие знания по истории искусства и возрастной психологии, уже можно сделать выводы о том, что произведение наполнено мелодраматическими поворотами, необоснованными резкими сменами настроения главных героев, поверхностной трактовкой событий. Такое предположение оправдается после прочтения. Но если вы прощаете такие черты Александру Дюма в "Графе Монте-Кристо" и "Трех мушкетерах", которые были опубликованы на 20 лет позже, то и проявите снисходительность к "Бюгу-Жаргалю".

Главный персонаж - капитан Леопольд д*Овернэ - рассказывает сослуживцам о своем знакомстве с предводителем восстания, бесстрашным и честным Бюгом-Жаргалем, принцем Каконго, который стал рабом. Ближе к конце повествования присутствует ироничная сцена, когда слушатели критикуют и высмеивают рассказ д*Овернэ как слишком скучный.

Темнокожий Бюг-Жаргаль наделен всевозможными положительными качествами, воспринимается капитаном д*Овернэ с мистическим трепетом.

Остальные темнокожие каррикатурно лицемерны, глупы, их традиции описываются как уродливые пародии на европейские. Первым антагонистом является полуиспанец-полунегр карлик шут Хабибра. Другим - предводитель армии восставших, хитрый Биасу.

Думаю, роман понравится любителям приключенческих рассказов, тем и кто хочет детальнее познакомиться с литературным течением романтизма.
Безусловно, в первую очередь "Бюга-Жаргаля" читают как ранний роман Виктора Гюго, написанный в период его ухаживания и женитьбы на Адели Фуше. Роман в принципе можно назвать творчеством Гюго в миниатюре - тут присутствуют любовь к экзотике, драматическим поворотам, идеализация романтических отношений новобрачных, образ карлика-шута, а также обращение к теме прав человека и реальным историческим событиям. Интересно, поменяется хоть в чем-то существенном творчество Гюго за его долгую жизнь?