«Меняется пейзаж дорожный…»

Меняется пейзаж дорожный,

Души ничем не задевая,

Лишь месяц, словно друг надежный,

Летит со мной, не отставая,

Лишь память в этот грустный вечер

Меня с былым соединяет,

Лишь радость нашей новой встречи

Мне сердце нежно согревает.

5 февраля 1986 года

«Стучат устало поезда…»

Стучат устало поезда

В широком поле.

А я уеду в никуда

Из этой боли.

И по-другому буду жить,

Собой займусь.

И постараюсь не любить,

Коль не влюблюсь.

Стучат устало поезда,

Наводят грусть.

А я уеду в никуда.

Потом вернусь.

3 февраля 1987 года

«Простите мне мою бестактность…»

Простите мне мою бестактность,

Признаюсь, сам себе не мил.

Я вам на время изменил

И полюбил, увы, абстрактность.

10 февраля 1990 года

«Почему ростральные колонны…»

Почему ростральные колонны

О любви мне напевали свыше?

Потому что я ходил влюбленный,

Да к тому ж с поехавшею крышей.

24 апреля 1992 года

«Пропалывала грядку…»

Пропалывала грядку

Хозяйка молодая.

Брал муженек трехрядку

И пел не умолкая.

Смеркалось дольше ночи

И разлилось сияньем.

И захотелось очень

Идти за подаяньем.

И захотелось очень

Да в незнакомый город,

Где незнакомый терем

И незнакомый холод.

И захотелось очень

Пропеть всем песни эти,

Как онемели ночи,

И погрустнели дети,

И что вокруг творится.

Все в песне отзовется.

А что в душе творится,

Напевом обернется.

Но только бы не знали

Друзья про песню эту.

И захотелось очень

Поколесить по свету.

А также захотелось

Промчаться с громким свистом!

Неясная судьбина

Досталась гармонистам.

30 октября 1992 года

Литургия

Голоса живых

да и мертвых теж

как ветра сквозят

в разны стороны.

На Святой Руси

что ни дверь – то брешь,

что ни дом – острог.

Кружат вороны.

Как же дальше жить? –

Боже, подскажи.

Кок отнять от губ

чашу горькую.

На святой Руси

что ни шаг – межи,

что ни ночь – костер, –

манит зорькою.

Не приснился ль нам

колокольный звон?

Ведь на церкви той

даже нет креста.

На Святой Руси

что ни речь – то стон,

что ни стон – то песнь…

«Господи Иисусе,

Христе Сыне Божий,

помилуй нас, грешных».

А кресты-то те

из земли растут,

из земли сырой,

всходы буйные.

Всходы буйные,

разрешенные.

И встают горой,

и стоят горой.

Горы стали все

сплошь поклонные.

Как же дальше жить? –

Боже, подскажи.

Не умчаться ль в степь,

не уйти ль в леса?

Вороньё кружит.

Дикий зверь бежит.

А в лесах-то зверь

весь повывелся.

Голоса живых

да и мертвых теж

как ветра сквозят

в разны стороны.

На Святой Руси

что ни дверь – то брешь,

что ни дом – острог.

Кружат вороны.

1990-е годы

Он и она

Я грешен, но в своих поступках

Я жил как все – был в поисках и муках,

Я верил в счастье и искал его, –

И лишь оно меня не находило;

Я странствовал, блуждал и заблуждался,

И зла себе чинил я больше, чем кому-то, –

Другие ж этим только наслаждались.

Бывают дни, когда уходит время

Не в сердце и не в душу, просто в бездну.

Бывают дни, когда ломаешь руки

И не понять ни одного поступка,

Тобою совершенного в сомненьях.

Бывают дни, когда хочу я рифмы,

И сам от красоты ее страдаю:

Ведь рифмы – словно рифы в океане –

Не берег, а обман, не мысль, а слово…

Мы тормозимся, словно злая свора,

Но, утешаясь визгом или лаем,

В душе мы носим чистые надежды –

И ничего вокруг себя не видим.

Так в чем же разума великое значенье?

Где мысль, ради которой стоит сгинуть?

Прошла ль как воды мутные в тумане

Иль растворилась громом в чистом небе?

И я грешна. Я в деньгах утешенье

Найти хотела, а потом в разврате.

Моя душа не чувствовала боли.

Мы жили, словно рыбы в магазине,

Что за стеклом в молчанье проплывают.

Но подожди! Быть может это глупо –

В речах своих искать себе спасенья

Иль просто сердце неразумной тешить, -

Но все слова, что проронил я в жизни,

И что запали в сумрачные души,

Они ко мне вернутся с ихней болью,

Они меня найдут и в пекле ада.

Безгрешен тот, кто ничего не знает.

Помилуй… Все. Давай займемся блудом.

А то от мук я скоро ослабею.

Я человек и мне немного худо,

Когда меня разденут и смеются,

Когда во мне копаются как в яме.

Ты знаешь, только в мыслях много грязи,

Но пусть чиста я буду пред тобою!

О да!..

Ты холодна? – Нет, просто зябнут руки.

Я есть хочу. – Представьте, и я тоже.

Я пить хочу. – И я б не отказалась.

Я жить хочу. – И жить по-человечьи…

-–

Где мукам путь конечно-бесконечный?

Я как ребенок задаю вопросы,

О всем позабывая в этой жизни.

Как юноша – скорблю и тихо плачу.

Но как мужчина я храню терпенье.

Как старец, убеленный сединами,

Я удивляюсь новшествам и жизни.

И как покойник – вечность проклинаю,

В которой жизни выпали минуты.

1990 год

«Когда идет дождь…»

Когда идет дождь,

и когда кипит вода,

на ее поверхности всегда возникают

Конец ознакомительного фрагмента.