© Виктор Кротов, 2017

ISBN 978-5-4483-4066-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На обложке: картина Валерия Каптерева «Лиловая буря».

Человек с картины Веласкеса: Владимир Медведев

Много лет назад друзья привезли меня в Троицк – познакомить, как говорится, с интересным человеком. С художником, прикованным к постели. Но в дежурное понятие «интересный человек» этот человек не вмещался.

Об инвалидности его я забыл через несколько минут. Мы просто подружились – и всё. Он оказался человеком многих художественных талантов, стремящимся вложить душу во всё, за что берётся. Человеком глубинного, благословенного оптимизма. Но есть в нём ещё что-то такое, что не сводится к этим словам.

Это «что-то» я ощутил в первый же вечер, возвращаясь из Троицка в Москву. Я был весь наполнен внутренней энергией – словно полностью заряженный аккумулятор. По каким проводам шёл этот ток: по нитям ли разговора, через эмоциональные вибрации или другими неведомыми нам путями – в этом ли дело?.. Но каждый раз, уезжая из Троицка, я увозил в себе очередной энергетический подарок.

Можно только порадоваться за Троицк и за тех, кого общение с Владимиром Медведевым заряжает жизнелюбием и пониманием подлинной ценности каждого мгновения нашей общей жизни – непростой, но всё-таки прекрасной.

Владимир Медведев родился 11 июля 1936 года. его детство и юность прошли в Тюмени. Там он закончил биофак педагогического института, работал на кафедре ботаники и систематики растений. Художественный дар возобладал в нём над тягой к науке – и Володя ушёл работать в Худфонд, потом на местное телевидение (его работы участвовали в первой Московской выставке телевизионных художников и были замечены). Он долго работал художником в газете «Тюменский комсомолец», был душой журналистской компании. Он вообще талантлив на дружбу. Дружелюбие и сейчас остаётся его визитной карточкой.

Много среди друзей Медведева и врачей. Так уж получилось, что за шесть поколений до него (как высчитал один из друзей-медиков) в родовую ДНК вкрался «рецессивный ген» – и вот теперь обернулся болезнью с трудно выговариваемым названием. Людей такого типа – с крупным умным лицом, внимательными глазами и уменьшенным телом можно встретить на картинах Веласкеса. С такой болезнью люди живут обычно не больше пятидесяти лет. Владимиру Петровичу исполняется шестьдесят шесть!

Много замечательных страниц в его биографии. Он был женат на ослепительной красавице, умной и любящей – и не она оставила его, а он, когда решил в 1977 году уехать в Троицк к сестре Валентине: помогать ей с детьми. Какая помощь, скажете вы. может быть от инвалида? Ещё какая! В этом загадка этой удивительной натуры – умение аккумулировать в себе духовную энергию и делиться ей с каждым, кто готов к этому.

Его картины участвовали в разных выставках. Да и квартира его – уже выставка. Не только картин. Резьба по дереву, работа с камнем и с другими материалами, способность самый пустяковый предмет превратить в произведение искусства.

Среди книг, которые иллюстрировал Владимир Медведев, есть и научные издания, и несколько томов сказок Александра Волкова: «Волшебник Изумрудного города» и следующие книги этой серии. Сколько задора и юмора в этих картинках!..

Владимир Петрович написал и свою книгу. Книгу о семье, о детстве, о судьбе, о своих многочисленных друзьях – и, в конечном итоге, об отношении к жизни. Когда-нибудь она выйдет в свет¹ и, наверное, будет помогать людям жить так же, как умеет это делать её автор.

А пока – поздравим Владимира Петрович Медведева с днём рождения. Хорошо, что с картины Веласкеса сошёл этот необычный человек – и живёт рядом с нами.

2002 год

Лошадь-целительница

Впервые в лагере «Солнечного мира» я оказался несколько лет назад. В чаще громадных елей, сосен и берёзы стояли жилые корпуса, беседки и множество качелей. И первые впечатления мне не забыть, сколько бы ни было потом новых.

…Мне навстречу шла девочка лет пятнадцати. Походка у неё была скованная, но лицо светилось радостью. Кого-то она увидела, наверное, за моей спиной. Я оглянулся. Позади никого не было. Девочка подошла и улыбнулась шире некуда. Она радовалась мне.

– Здравствуйте! – громко сказала она. – Как хорошо, что вы приехали. Меня зовут Тая. Не Таня, а Тая. Все путают.

Девочка приветственно махнула мне рукой и свернула на боковую дорожку…

Из просторной беседки неслась старинная музыка. Дуэтом играли флейтист и скрипачка. А на дорожке раздалось неторопливое цоканье копыт. Всаднику было лет семь. В руке он держал большой матерчатый мяч. Лошадь вела под уздцы девушка в оранжевых брюках, а сбоку шёл белокурый парень и перебрасывался мячом с наездником. У беседки они остановились.

Музыканты повернулись к всаднику и заиграли специально для него. Мальчик на лошади замычал, словно подпевая. Но мычание заменяло ему и разговор: говорить он не мог. Потом лошадь зацокала дальше.

– Понимаешь, – звонко произнёс невысокий щуплый мальчик в круглых очочках, мимо которого я проходил, – этот поток достигает основного русла в две целых семь десятых раза быстрее, чем тот!

Мальчик изучал ручейки, бегущие от протекающей водопроводной трубы. Рядом был только я, больше никого. Мне ничего не оставалось, как отозваться:

– И как же ты это установил?

– Эмпирически, – пожал мальчик плечом и погрузился в созерцание текущих струй столь отрешённо, что я понял: аудиенция закончена…

А навстречу шёл мальчик постарше, лет тринадцати. Он не шёл, а словно немного взлетал с каждым шагом, а потом с сожалением приземлялся. Он что-то говорил сам себе и смотрел вперёд громадными голубыми глазами, не замечая ничего вокруг.

– Здравствуй! – сказал я ему.

– Здравствуй, – отозвался он эхом.

Взгляд его на мгновение коснулся меня, и я замер на месте. Словно само небо глянуло на меня: спокойно, почти не замечая, но излучая свою блаженно-небесную сущность. Это было и радостно и больно.

– Правда, аутисты – особые существа? – спросил меня кто-то, подошедший так быстро, что я не успел этого заметить.

Высокий, худощавый, с курчавой шевелюрой, достойной рок-музыканта. Он искрился интересом ко всему, что происходит вокруг, и какой-то деятельной энергией, постоянно выбирающей себе наиболее подходящее русло. Лёгкую паузу, предоставленную для ответа, я использовать не сумел, но это было и не обязательно. Вопрос непринуждённо перешёл в ответ.

– Господь им чего-то не дал, а что-то особое дал с избытком. Вот и Андрей – ему очень трудно общаться. Я просто горжусь, что он вам сказал «здравствуй». Но, знаете, это особая личность!..

Тут раздались крики «Игорь! Игорь!..» – и он помчался дальше по своему замысловатому руслу дел.

Ещё тут было много детей с ДЦП: это детский церебральный паралич. Так мне сказал Александр Иванович, главный врач, с которым мы разговорились перед плацем, где с детьми занимались ездой на лошадях.

– Это лечебная верховая езда, – уточнил доктор. – Или, по-другому, иппотерапия. Ещё Гиппократ рекомендовал верховую езду для больных и раненых, а особенно для душевнобольных. Так и говорил, что она освобождает от тёмных мыслей, приносит весёлые и ясные. Да и не только мысли. Тело, психика – всё на лошади оживает. Мы только подбираем для каждого нужные ему упражнения. Вон, глядите, Дима на Руула садится.

Диме на вид было лет семь (десять, поправил доктор). Он упорно смотрел в землю – наверное, потому, что двигаться по ней ему было очень трудно. Двое взрослых помогли ему вскарабкаться на деревянные ступени помоста, возле которого стоял широкобокий Руул цвета крем-брюле и с ещё более светлой гривой. Проверили, хорошо ли застёгнут шлем на голове у мальчика, неторопливо, движение за движением, усадили его в седло, вставили ноги в стремена. Парень-коновод (очень странного, какого-то наивно-важного вида) взял под уздцы коня, и они отошли от помоста.

И вдруг показалось, что теперь в седле сидит совсем другой мальчик. Плечи у него развернулись, голова была поднята, он смотрел вперёд радостно и уверенно. С двух сторон от Руула шли сопровождающие и откровенно Димой любовались, как залюбовался и я. А через пару минут начались упражнения. Дима наклонялся к шее лошади, откидывался назад, почти ложась на круп, делал повороты телом с расставленными в стороны (насколько получалось) руками.

– Видите, – сказал доктор. – Для Димы это удовольствие. А для меня – снижение амплитуды гиперкинеза, увеличение объёма движений в суставах, уменьшение реактивности, ну и всякая прочая рутина… Полгода назад он был безнадёжным колясочником. А коновод у него с диагнозом олигофрения. Но с двумя золотыми медалями чемпионата по верховой езде среди инвалидов.

С тех пор я бываю там каждое лето. Если произносить полностью, это лагерь реабилитационного центра «Наш солнечный мир» для детей-инвалидов и их семей. И каждый год я наблюдаю чудеса иппотерапии.

Лошадь – вообще удивительное существо. Само общение с ней – большим сильным существом с огромными загадочными глазами, длинными ресницами и детским нравом – доставляет невыразимую радость. Верхом даже взрослый здоровый человек ощущает себя сильнее и могущественнее. Насколько же важнее это ощущение для больного ребёнка, который во всех других жизненных ситуациях ощущает себя слабым и беспомощным.

Разумеется, иппотерапия это не просто езда на лошади. Это и специальное снаряжение, и тщательно разработанные методики, а главное – иппотерапевты, которые воплощают их в жизнь. Три-четыре внимательных и заботливых человека сопровождают лошадь с ребёнком. Поддерживают его, общаются с ним, помогают ему быть всадником, управлять лошадью, выполнять упражнения.