От автора

Пьеса «Легенда о кимрском сапожнике» – вымышленное литературное произведение, хотя в нем фигурирует и реальный, исторический персонаж – царь Пётр (который тоже, надо признаться, «пляшет под дудку автора» и становится поэтому персонажем литературным). Остальные герои – плод авторской фантазии, пусть и некоторые из них (например, купец Устинин или капитан Леонов) – имеют свои исторические прототипы.

По мнению автора, цель исторического сочинения в любом жанре – написать потрет эпохи, воссоздать «воздух» времени. Автор попытался воссоздать эпоху через судьбу своих главных героев – кимрского сапожника Михаила, его возлюбленной Татьяны, её отца купца Устинина, кимрской помещицы Глафиры Петровны и православного батюшки Андрея. Удалось ли это? – судить читателю или зрителю (если пьеса когда-нибудь дойдет до театральных подмостков). Автор может только признаться в любви к своим героям, а также – к нашему верхневолжскому краю, где много веков назад возникла эта традиция – «тачать обувку» – и слава о ней распространилась по всей России.

Действующие лица:

Первый скоморох.

Второй скоморох.

Михаил, крепостной сапожник.

Григорий Устинин, кимрский купец.

Татьяна, дочь Устинина.

Глафира Петровна, кимрская помещица.

Дашка, служанка помещицы.

Семенов, управляющий имением.

Отец Андрей, кимрский священник.

Капитан Леонов.

Поручик.

Царь.

Первый сапожник.

Второй сапожник.

Третий сапожник.

Первая торговка.

Вторая торговка.

Третья торговка.

Первый торговец

Второй торговец

Палач.

Солдат.

Первый мужик.

Второй мужик.

Сцена 1

Вид на Волгу со стороны базарной площади Кимры. Справа – Троицкая церковь.

Появляется скоморохи – ПЕРВЫЙ и ВТОРОЙ.

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. Говорят, в нашей Кимре люди полтыщи лет живут. Или даже больше…

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. Кто говорит?

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. Да ученые, историки всякие.

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. Так эти ученые – какой народ-то?.. Им обязательно подай какой-нибудь черепок, наконечник или хуже того – кость… А потом несут весь этот хлам в музей и велят нам любоваться.

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. Скучно… А как же интуиция, прозрение, полет, понимаете ли, душевной фантазии… Мне вот лично кажется, на нашей кимрянской земле люди живут со времён царя Гороха.

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. А чего не жить-то? Вы только поглядите: красота-то какая… (Разводит руки. Пауза.)

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. На самом деле, как бы это сказать… (Поднимает палец.) Истина – не в музее, а в народной, как говорится, памяти.

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. А народная память – где располагается?

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. Располагается она в наших, в некотором роде, мозгах… (Стучит себя по голове.)

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. И в наших, представьте себе, сердцах… (Прикладывает руку к сердцу.)

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. А передается – душой в душу… Душа – вот наш истинный летописец. Она, душенька наша, все помнит, все знает. Её только надо правильно спрашивать. Вот я её, душу-то, спрашиваю как-то: что самое главное в нашей кимрянской истории?

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. И что она тебе ответила? Душа-то? Что самое главное? Что? (Прикладывает руку к уху, слушает.)

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ (тоже прикладывая руку к уху). Правильно! Самое главное в нашей кимрянской истории – это сапог. Ну, или попросту, – обувка. Потому как эту обувку наш мужик тачает которое уже столетие…

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. И началось это давным-давно, и пережила наша кимрянская обувка столько князей, царей и генеральных секретарей, что ни перечесть, ни упомнить.

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. Об ней, об нашей обувке, песни поют, романы пишут и легенды складывают…

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. Вы спросите, кто складывает, легенды-то? А я почем знаю? Кто-то легенду сложил, а потом она гуляет как ей вздумается, и никто ей не начальник, никто ей не указчик.

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. Вот мы вам сегодня такую легенду и поведаем… (Поднимает палец.) Жил как-то в кимрской земле человек и звали его Мишка-сирота. Сирота – потому как родителей он сам не знал, да и другие их не помнили.

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. Был в то время на Руси – царь, а в Кимре – помещица. И этой помещице принадлежала почитай вся Кимра.

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. Ну, и Мишка-сирота тоже был её дворовым человеком. Так уж тогда люди жили – одному все, а другому – шиш с маслом…

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. Или даже вовсе без масла…

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. Мишка наш сызмальства все подглядывал, как там мастера-мужички над обувкой потеют: режут, клеют, шьют. Подглядывал да подслушивал.

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. Бывало, мастер скажет «шпандырь»! – так Мишка тут же к нему пристаёт: что такое, почему и для чего…

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. Или там, «гладилка» какая, «илёнка» или, прости господи, «шмухта»… Вот он так подглядывал, подслушивал, а потом и сам взялся, да так – что все рты поразевали… И скоро все сказали: хоть молодёхонек Миша – а уже мастер!..

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. Ну, а потом пришла такая пора, что Миша стал на девушек засматриваться. То на одну, то на другую… Знаете, как это бывает…

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. Ну, и они на него – тоже… А что, парень хоть куда!.. И приглянулась ему в конце концов одна девица, наша, кимрянская…

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. И вроде он ей – тоже… Но вот незадача, говорят ему: она тебе, Миша, не в пару, она вольная, купецкая дочь, а ты – при своей хозяйке, дворовой, крепостной человек, так что не рыпайся, сыщи себе по плечу, такую же…

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. Тут он и понял, в первый раз, по-настоящему, что есть воля… И что есть крепостная неволя.

ПЕРВЫЙ СКОМОРОХ. Ну, а потом помещица Глафира Петровна послала Мишу в Москву, в подмастерья к иноземцу…

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. Там-то уж он нагляделся чудес городских… И господ, и барышень, и нашего брата, городского мещанина, которые по Москве снуют туда-сюда, туда сюда…

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. Наглядеться-то он нагляделся, а Танюшку свою забыть не мог… Сами знаете, как это бывает… (Пауза.)

ВТОРОЙ СКОМОРОХ. Но что-то мы разболтались тут перед вами, вы лучше сами поглядите…