Никогда не оставляй в живых того, кто сделал тебе добро, чтобы не быть ни у кого в долгу.

Чингисхан.

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Привлекающий маневр

1. Тамальпас (160 км от Сан-Франциско). Западное побережье США

Противный обложной дождь моросил уже часа три. Разверзлись хляби небесные. По ночному калифорнийскому городку Тамальпас ехала колонна из трех автомашин. В первом сером «ровере», взятом на прокат во Фриско, сидел за баранкой спецагент CIA (ЦРУ) Гектор Крум. Это был широкоплечий верзила 38-ми лет с перманентной лукавой улыбкой на круглом лице: черты крупной лепки, лысый, как яйцо, родимое пятно на спине под левой лопаткой, рост 188 см, в наплечной кобуре «магнум», одет в дутую синтетическую куртку, костюм двойку, туфли от Bally.

Родители назвали мальчика в честь легендарного троянского героя, теперь Гектор оправдывал их надежды – честно служил на правительство, но и о себе не забывал. Как все старые вояки спецслужб мира, он сочетал долг с маленьким своим интересом: приторговывал драгоценными камнями.

На мягком заднем сидении «ровера» покачивался шеф восточного отдела CIA (Россия и Европа) Грегори Джозеф Смайл. Мелкий пятидесятилетний мужчина в длиннополом плаще на теплой подкладке, лицо невыразительное – бледное, желтоватое, подбородок скошенный, глазки прикрытые. Инопланетянин Спилберга или типичный кабинетный работник, которого проклятая нужда заставила выехать на неуютный пленэр.

Смайл много читал по-русски. Его любимым писателем был Федор Михайлович Достоевский. Грегори выбрал автора «Идиота» и «Братьев Карамазовых» в свои наставники, потому что Достоевский, как никто другой, смог дать точные характеристики странным людям, населяющим Россию. Главное их отличие от западников состояло в том, что поступки русских не всегда проистекали от посыла личной выгоды. Какой-нибудь Иван мог вдруг запить от тоски в самый неподходящий для главного дела всей жизни момент, что называется, на ровном месте. А красавица Настя почему-то всегда бросала богатого добряка-мужа в столице и шла в монастырь на хлеб и воду, обрекая себя на непривычный тяжелый труд и провинциальную скуку.

Никто на прагматичном Западе так не делал. Русские жили эмоциями, чувствами, что никак не вязалось с компьютерным XXI веком. Их метания не укладывались ни в какие разумные рамки. Были, конечно, среди них и педанты, но в основной массе российские шпионы вели себя непредсказуемо, и произведения Федора Михайловича помогали Смайлу настраиваться на эту дурацкую иррациональную волну. ГРУ и СВР подчас выкидывали такие коленца, что без Достоевского разобраться в природе витиеватых ходов не представлялось возможным. Короче говоря, это была не работа, а сплошная головная боль.

Сейчас Грегори Дж. Смайл запустил на орбиту завершающую фазу многоходовой операции «Троянский конь». Название было навеяно именем наиболее опытного его агента Гектора Крума, впрочем, пиетета к нему Грегори не испытывал. Он вообще был совершенно циничен в оценках – расчетливая хладнокровная лягушка.

За «ровером» неотступно следовал груженый трейлер «Вольво». Восьмитонная фура с белой надписью на желтом парусиновом кузове: «Молочные продукты от Ранкетти». Замыкал колонну «понтиак» кофейного цвета. В нем подпрыгивал на колдобинах агент с мощным торсом Джек Лоренц. Молодой напарник Крума очень быстро получил в конторе прозвище «Ахиллес», чем сильно гордился. Вообще в 26 лет Джек по-настоящему не задумывался о причинно-следственной связи явлений, а был глубоко погружен в ритмы и страсти шоу-бизнеса. Просто вставлял в уши бусины наушников mp-плейера и механически выполнял приказы, что всех устраивало. Ахиллес внешне напоминал перекрашенного в брюнета Бреда Питта, поэтому за ним ухлестывали абсолютно все особи женского пола.

Захудалый городишко кончился, по сторонам разбитой дороги замелькали складские бараки. Крум уверенно свернул направо и уперся в трехметровый бетонный забор с оголенными проводами по верху. На сетчатых воротцах строго в ширину подъездного пути висели два щита из оцинкованного железа. На первом было начертано длинное название компании «Intercor systems & Fild limited». На втором – краснобуквенное предостережение: «Внимание! Высокое напряжение! Проникновение на объект гарантирует вам 5 лет в Синг-Синге!!!» Даже в калифорнийской дыре коммерсанты имели дело со всем миром, были предупредительны и крайне вежливы.

Гектор опустил стекло, высунул под дождь руку с ламинированным удостоверением. Видеокамера на столбе выцелила объективом фотографию улыбающегося цэрэушника, изображение возникло на мониторах в помещении охраны. Створки ворот автоматически распахнулись вовнутрь, и автомобильная процессия втянулась на территорию, огороженную бетоном и окруженную проволокой под током. Пакгаузы расступились, за широкой грязной асфальтовой площадкой плескал мелкой волной бескрайний океан, скрытый туманом, низкими тучами и темнотой.

Машины остановились, взятые в перекрестье световых струй мощных прожекторов. Из приземистого одноэтажного строения вышел мужчина среднего роста в прорезиненном черном плаще без знаков различия, но в синей фуражке с золотым крабом на околыше. В сопровождении трех вооруженных коммандос в камуфляже капитан Билли Бирн энергично дошагал до «ровера». Крум вылез из теплого салона без спешки, но как раз вовремя. Гектор оказался на полголовы выше Билли.

– Привет, Гек. – Бирн крепко пожал широкую протянутую лапу. Остроносый стройный морской волк с щеточкой светлых усов над тонкими губами, искривленными в презрительный месяц. – Все спок? Грузимся?

– Хай, Бил! – Гектор окончательно расплылся в радушной улыбке, ответил на рукопожатие и открыл заднюю дверцу. – Позволь представить. Босс мистер Смайл.

Грегори только придвинулся на сидении ближе к выходу на промозглую непогоду, недовольно поморщился, но глянул вверх на мокрое каменное худое лицо с интересом.

– Мистер Бирн, мы привезли последнюю партию товара. Все, что надо, скажет Гектор. Простите, не могу рисковать здоровьем – я легко простужаюсь.

Крум с облегчением захлопнул дверцу «ровера» и повернулся спиной к шефу.

– В фуре восемь тонн «герыча», как договаривались, – вкрадчиво заговорил он, увлекая собеседника подальше от всевидящего ока начальства. – Ты привез мой заказ из области того, что любят прекрасные русалки и сухопутные длинноножки?

– Изумруды, опалы и бериллы. На Потомаке ты получишь за них ровно в десять раз больше, – деловито сказал Бирн и сунул руку в карман.

– Осторожней! Жаба всё палит, – Гектор оперативно передвинулся, закрывая широченной спиной обзор Смайлу, взял кожаный мешочек с драгоценностями и отправил его во внутренности мешковатой полиэстровой куртки.

– Себастьян, займись грузом! – скомандовал Билли.

Латинос в камуфляже поднял вверх баскетбольную длань с короткоствольным автоматом и что-то зычно гаркнул на испанском. Сразу отползла в сторону гофрированная стена склада, оттуда набежали рабочие в оранжевых дождевиках, выехали автокары и погрузчики с металлическими захватами, поднятыми к ненастному небу.

От «понтиака» к приятелям шел Джек Лоренц. Двухметровый атлет с любопытством глазел на мелких трудящихся-мексиканцев, как на рыжих муравьев, и слегка пританцовывал в такт джаз-року, громыхаещему в ушах.

– Мой новый напарник, – как бы извиняясь за легкомысленное поведение коллеги, пояснил Гектор. – Уже пятый.

– Что-то они у тебя подозрительно быстро мрут, – беззлобно хмыкнул Билли и добавил: – В ангаре ему делать нечего.

– Познакомься, это Джек – мой верный Санчо! – Крум протрубил неестественно радостно, развел в стороны лапищи, радушно похлопал по спине парня. Тот вынул из ушей горошины наушников и расцвел цветком под унылым дождем.

Лоренц уже протягивал руку, а хмурый Бирн её не заметил, бодро козырнул и пошагал в сторону объемного шатра из пятнистого брезента, уходящего огромным параллелепипедом с берега прямо в плещущее внизу море.

– Не обращай внимания, Ахиллес, – сладко улыбнулся Гектор. – У чертовой «акулы» напрочь отсутствует воспитание. Присмотри тут за обезьянами, а мне надо проконтролировать остальное. Тебе туда нельзя. Но ты не обижайся, малыш! Тайн еще будет выше крыши!

– Мог бы хоть предупредить, а то я получился каким-то… – проблеял Джек, страшно разозленный недружественной выходкой гордого капитана. – Подумаешь, селедка соленая!

– Ну-ну, коллега. Выше парус! – Гектор еще потрепал ладонью плечо напарника и поспешил за Бирном к громадному матерчатому сооружению, и скрылся внутри, сказав два слова громиле с автоматической винтовкой М-16 наперевес…

Под раскидистым навесом из брезента, свисающего с арматурного каркаса над длинным и широким дощатым пирсом, слегка покачивалась в темной воде махина подводной лодки. Тридцатиметровый корпус субмарины был выкрашен в серо-голубой цвет не случайно. Облитый слоем резины корабль типа «малютка» точно соответствовал размерам голубого кита, масса также была почти такая же – 200 тонн в подводном положении. Самый крупный представитель семейства полосатиков весил чуть меньше – примерно 176 тонн. Однако подлодка со спутника сканировалась локатором как некий подводный объект с характеристиками голубого млекопитающего, таким образом, дизельный крейсер оставался невидимкой, что было необходимым условием его существования при выполнении секретных задач диверсионной латентной войны между супердержавами.

Крейсер принадлежал фирме Майры Филд – подруги подводника Билли Бирна, о чем свидетельствовала серая же, почти незаметная надпись чуть выше ватерлинии: «Майра». Об этой незаурядной женщине рассказ еще впереди. Пока же под своды шатра заезжали погрузчики и устанавливали голубые стальные контейнеры, заполненные полиэтиленовыми мешками с наркотическим порошком, прямо на палубе субмарины по обе стороны от цилиндрической рубки. За работой механизмов и докеров наблюдали капитан Бирн и агент CIA Крум. Билли попыхивал тонкой кубинской сигарой и цедил сквозь зубы бесстрастные фразы:

– Твой Смайл хотел бы допереть на мне в Японское море вдвое больше, я понимаю. Но, старик, моя посуда – не баржа, а судно геодезической и радиационной разведки. 20 тонн «снежка» – мой потолок, пусть на большее не рассчитывает.

– Бил, ты, Ей-Богу, идеализируешь свою миссию, – рокотал добродушно Гектор, катая по ладони сверкающие опалы и изумруды. Под освещением ярких ламп зеленые и фиолетовые кристаллы мерцали и искрились, как живые. – Совсем не поручился бы за то, что вся операция с героином не имеет еще пару-тройку других далекоидущих планов. Правда, по нашим данным, русские уже дохнут от передозы по триста штук в день. Тяжелые грезы у них, благодаря нашим усилиям, стоят уже столько же, сколько и легкие.

– Какое нам до этого дело? Твой ченч – камни, мой – контрабас (контрабанда). Я вот чего не понимаю, зачем мне надо мотаться в Эквадор за несчастными двумя тоннами, когда все двадцать я могу взять здесь?

– Так создается видимость, что вся наркота плывет из Южной Америки, в то время как оттуда идёт лишь одна десятая часть. Это большая кухня Смайла. Мы на ней – маленькие поварята. А какой у него интерес, мы никогда не узнаем. Он дает жить нам, мы не вмешиваемся в его гнилую игру. Закон прерий!

– Ладно, игрок, отдыхай. – Бирн щелчком запустил окурок в щель между бортом лодки и настилом пирса. – Пойду проверю такелаж, а то посыплются твои подарки при маневре и не доплывут до русских.

– Постой, – Крум придержал компаньона за локоть. – Слушай, Бил, неужели тебе трудно было подать клешню мальчонке? Пацан обиделся… Нехорошо…

– Гек, не строй мать Терезу. Ты же его завтра отправишь на тот свет вместо себя, как четырех предыдущих.

– Ну и что? Сегодня-то он мне еще нужен в геройском состоянии, с высокой самооценкой! – Крум ссыпал камешки в мешочек и любовно упрятал сокровища во внутренний карман рядом с сердцем.